Попробуйте представить, что Единственный и Неповторимый Виктор Пелевин (ЕНВП - серия ЭКСМО) может быть неинтересен. Рискую навлечь обвинения в зависти и очернении талантливого писателя. Но просто попробуйте абстрагироваться от личного восприятия, чтобы чуть лучше понять тех, кто не разделяет вашу точку зрения.
Читая очередное творение уважаемого ЕНВП, я вдруг подумал, что писать всё это гораздо интереснее, чем читать. Пытаясь ответить на логичный вопрос «Почему, собственно?», пришел к нехитрой формуле. Вот она.
В основе любой книги ЕНВП схема. В узлах этой схемы персонажи, уровень проработки которых может в крайних случаях стремиться к нулевому. Персонажи носят вспомогательную функцию в рамках схемы и проработаны ровно настолько, насколько требует функция. Главные герои не являются исключением. Персонажи соединяются такими же формальными связями и двигаются вдоль формальных же сюжетных линий. Схема создается с единственной целью - как носитель некой провокационной (или не очень) мировоззренческой концепции, которую автор посредством этой схемы намеревается сообщить читателю. В общем случае концептов может быть сколь угодно много, а их масштаб варьировать от бытового курьёзного кейса-анекдота до версии вселенского миропорядка. Весь этот смысловой контент более-менее аргументированно внедрен в пространство схемы. А схема, как несущая частота - главное, чтобы она была!
Что ж, скажете, схему можно усмотреть и у Толстого с Достоевским, да и у прочих. - Безусловно, но с одним нюансом. В лучших образчиках сама схема и представляет собой предмет восхищения потому как несёт в себе составляющие великой литературы - систему образов, характеров, многомерное развитие сюжета, трансформации героев, сумасшедшие вторые и третьи планы - будь то пейзаж, интерьер или политическая канва. И многое, многое…
Но автор может распорядиться же и по-другому. Ну, если не входит в его трезвый расчет встретить читателя с прекрасным, на кой хр..н выписывать эти бантики, образы, портреты, сюжетные линии и т.п. Представьте, вы пришли в картинную галерею насладиться живописным полотном, а на абсолютно белом холсте утилитарным без засечек шрифтом набрано:
«Художник просил передать следующее:
- Хорошо в деревне летом!
- Крестьяне измождены непосильным трудом!
- Всё-таки я опять хочу в Париж!»
В принципе, если задаться такой целью, из любого романа ЕНВП можно сделать литературное произведение. Только нужно ли это читателю - пелевинскому читателю? Думаю, нет, так как это неизбежно затруднит коммуникацию автора с ним.
В конце концов, из самого примитивного и шаблонного контекста можно заглянуть в бездну. Вопрос только в том, есть ли у художника намерение это сделать. У кого-то получится именно что в бездну, бездонную и со всеми прочими тематическими атрибутами. Для иных же - в манящий безграничный космос. Большинству же будет комфортней оставаться в рамках контекста, в этом обрыдшем «здесь и сейчас».
Что касается ЕНВП, он, безусловно, туда не просто заглядывает. Он эту бездну анализирует и классифицирует в рамках своих причудливых координатных систем, варьирующих от романа к роману. Примечательно, что его бездны неизменно носят отрицательный знак. Я, конечно, не все читал, но того самого манящего «космоса» встретить не довелось. Хотя, быть может, это чудесное свойство сарказма - менять любой знак на минус.
Бездна для него вообще самоцель! Вся драматургия и истинные сюжетные повороты перемещены туда, в неё, в бесконечный цикл ея познания. В этом притягательность и проглатываемость его произведений. Одна из наиболее могучих и базовых пружин мироздания, заставляющая развиваться мыслящие формы жизни - двигаться виток за витком в направлении приобретения нового. Образ этой пружинки свернут в каждом без исключения романе ЕНВП до относительно компактных 500-700 страниц, порой, довольно безвкусного текста.
Концентрированная формула сущего - она же секрет популярности - осваивайте, последователи, ау! Но умоляю, не приносите в жертву повествование, героев и прочие литературные основы. Одну только бездну читать невыносимо! При всей её многоликости. Да, и пробуйте экспериментировать со знаком. Я имею в виду плюс.