Все мы, конечно, знаем, что переживаем пандемию, подобную пандемии, которая случается раз в столетие; что миллионы людей потеряли работу, часть из которых никогда не вернется.
Что самые бедные из нас, которые меньше всего могут противостоять таким острым экономическим трудностям, пострадали сильнее всего. Что мировая экономика находится в затруднительном положении из-за череды блокировок, отключений, различного рода ограничений и проблем, связанных со здоровьем. Более отрезвляюще, чем все это: почти 2 млн. человек в мире уже погибли в результате Covid-19, и, по мнению экспертов в области общественного здравоохранения, в будущем их будет гораздо больше.
И все же, как будто в какой-то далекой-далекой галактике, оказывается, есть и другая, гораздо более оптимистичная сторона этого уравнения. По мере того как Covid-19 становился все хуже, к концу 2020 года фондовый рынок достиг невиданных когда-либо высот.
Между тем, снова в очень радостной колонке новостей, банки в 2021 году смогут возобновить свой марш к выкупу акций на миллиарды долларов благодаря тому, что Федеральная резервная система решит поддержать такое стимулирование банков и фондовых рынков.
ФРС дала зеленый свет 18 декабря на эту деятельность и позволит мегабанкам вернуться к выкупу этих акций (которые составляют 70% от суммы выплаты капитала, которую они предоставляют акционерам). В июне 2020 года ФРС запретила эту практику, якобы, чтобы помочь им лучше ориентироваться в рисках, вызванных пандемией. Эти самые финансовые учреждения теперь могут снова вкладывать деньги в покупку собственных акций, а не, скажем, в ссуды малому бизнесу, находящемуся под угрозой из-за спровоцированной пандемией экономической катастрофы. Как только Уолл-стрит получила хорошие новости от ФРС по окончании 2020 года, крупнейший банк Америки JPMorgan Chase, не теряя времени, объявил о своем намерении купить в новом году собственных акций на огромные 30 миллиардов долларов. И как по волшебству, эти акции в тот же день подскочили на 5%. Другие мегабанки последовали их примеру, как и цены на их акции.
Нетрудно понять, к чему это может привести. Мы такое уже видели. В конце концов, мир едва оправился от последствий краха фондового рынка 1929 года и последовавшей за ним Великой депрессии. Он также все еще не оправился от огненной катастрофы в Гинденбурге 1937 года, когда немецкий дирижабль взорвался в Нью-Джерси, а также от эскалации напряженности и боевых действий в Азии и Европе, которая привела ко Второй мировой войне. Возможно, люди уже приравнивали или смешивали марсианское вторжение по радио с фантазиями о потенциальном вторжении Германии в эту страну. В конце концов, в некоторых газетах отчеты о реакции на выступление Уэллса помещались рядом с новостями о том, что в Европе и Азии назревают тучи войны. С Уэллсом или без него люди были на грани.
Как бы то ни было, когда речь заходит о средствах массовой информации, будь то в 1938 году или сегодня, страх был одновременно отличным мотиватором и провокатором беспокойства. На данный момент основное внимание уделяется экономическим опасениям и опасениям, связанным со здоровьем, при слишком большом количестве. Это также связано с разрывом, существующим между реальным экономическим миром, в котором живет большинство из нас, и биржевыми рынками с турбонаддувом. Эти искаженные рынки являются результатом неравенства в богатстве, которое когда-то было невозможно вообразить в этой стране. В некотором смысле с экономической точки зрения можно сказать, что сегодня мы переживаем эквивалент вторжения с Марса.
От финансового кризиса к пандемии.
В наши дни нетрудно представить себе хаос, который почувствовали бы люди, если бы их жизни или средствам к существованию угрожала внешняя, неконтролируемая сила, подобная этим марсианам. В конце концов, мы живем в эпоху пандемии, когда разрыв между богатыми, бедными и средним классом усиливается бесконечно ошеломляющими способами, в мире, в котором у некоторых людей есть средства оставаться в удивительной безопасности, защищенности и безопасности. живы, а у других совсем нет средств.
Covid-19, конечно, не с Марса и не пришельцы, но с точки зрения его воздействия он как будто был. И пандемия, в конце концов, только усугубляется, иногда радикально.