Ирочка плакала навзрыд, громко, горько и безнадежно, как плачут обиженные маленькие дети. Правда и в обычное время она, стройная и привлекательная, в свои сорок с большим хвостиком, выглядела большим расстроенным ребёнком с застывшим вопросом в глазах.
С Ирочкой я познакомилась давно, почти тридцать лет назад, когда весь наш отдел пригласил на свадьбу коллега-повеса. Его невеста Ирина покоряла молодостью, свежестью и какой-то детской беззащитностью. Через год мы уже поздравляли папашу с рождением сына. А он озадачил сообщением о том, что теща, отправившись в туристическую поездку, осталась в США. Нам хорошо было известно, что тесть занимал неплохой пост в региональном правительстве, сама она возглавляла налоговую инспекцию крупного район. Поэтому её отъезд, больше похожий на бегство, вызвал немало пересудов.
С Ирочкой, часто выгуливающей малыша в соседнем парке, у нас завязались приятельские отношения. Их можно было бы назвать дружескими, если бы не разделявшие нас два десятилетия. Девушка очень тяжело переживала отъезд матери. Нет, она ни в чем не обвиняла её, но в каждой фразе сквозило недоумение и тщательно скрываемая обида. Постепенно вырисовывалась картина происшедшего.
Мама Ирочки — Светлана Афанасьевна, тщательно разработала и реализовала план своего отъезд. Поэтому поспешила скорее выдать замуж единственную дочку - студентку второго курса престижного вуза, который она, кстати, так и не закончила. Вначале взяла академический из-за рождения сына, потом так и не восстановилась — не кому было сидеть с часто болеющим малышом. Муж Светланы Афанасьевны был старше её на 17 лет и их отношения становились все прохладнее. Он все чаще посещал первую семью, где у двух сыновей подрастали дети, делал им дорогие подарки, что не очень нравилось законной супруге. Идея уехать в Америку и начать жизнь с чистого листа прочно засела в голове Светланы Афанасьевны, которой в жизни, надо сказать, всегда везло и все складывалось согласно её желаниям. Тем более, уезжала она к одной своей давней приятельнице, настойчиво приглашавшей в гости.
Первые девять лет Светлана Афанасьевна прожила в Штатах безвылазно, добиваясь грин-карты, удостоверения личности, подтверждающего статус постоянного жителя, аналога нашего вида на жительство. Как это частенько бывает, приятельница, убедившись в отсутствии у соотечественницы приличного капитала, быстренько отстала от нее, предоставив самой приспосабливаться к новой стране. Надо отдать должное Светлане Афанасьевне, она достаточно быстро выучила язык, хотя бы в объёме, достаточном для бытового уровня. Экзамен по американскому английскому сдавала уже накануне получения грин-карты.
А работать бывшей начальнице налогового органа пришлось кладовщицей, помощницей швеи, расчетщицей. Возможно, были какие-то другие работы, называю те, о которых сообщала Ирочка. На личном фронте тоже получалось не очень. Для моложавой и яркой Светланы кавалеры находились, но серьезное как-то не складывалось.
На родине, куда она приехала на недельку, получив заветную карточку, Светлана Афанасьевна наконец-то познакомилась с внуком, который уже учился в школе, оформила развод с мужем, окончательно перебравшимся к первой жене, нарисовала дочери прекрасные перспективы будущего, сообщила, что как устроится обязательно заберёт к себе. Побывала на малой родине в небольшом приморском посёлке, посидела у могилок матери и тети, покинувших этот мир за время её отсутствия.
В следующие пять лет, разделившие приезды Ирочкиной мамы, она закончила курсы медсестёр и наконец-то получила постоянную работу. На окраине города Милуоки (штат Висконсин) приобрела в кредит небольшой стандартный дом, автомобиль. Судьбоносной оказалась встреча с одиноким мужчиной. Правда, мужчина оказался не совсем одиноким: проживающая постоянно с ним мама требовала систематического медицинского ухода. А ещё эта пара за столом признавала только свеже приготовленные блюда и ежедневную влажную уборку в доме. Светлана крутилась, как в водовороте. По приезду к дочери, не раз признавалась, как часто вспоминала безмятежные бездельные российские вечера.
Еще три года Светлана Афанасьевна жила мечтой о том, что внук переселится к ней после окончания российской школы и у неё, наконец, рядом будет своя родная семья. Дочка с мужем категорически отказались от такого «счастья». Мальчик, движимый юношеским любопытством, действительно приехал. Отучился один семестр в старшем классе американской школы и ... отказался продолжать учебу. «Дураки они все там!» — так объяснил нам своё решение. Поступил в российский вуз, успешно его закончил и уже работает по специальности.
Вот эта история прокрутилась у меня в голове, пока я утешала Ирочку. Она расстроена: мама болеет, одна там, где рядом нет никого из родных и по настоящему близких людей.