Вот напротив меня сидит папа. Я могу до него дотронуться и его обнять. Сегодня могу. И завтра до трёх часов. А потом папа уедет в аэропорт. И будет жить в другой стране. Проживёт там пять лет, а может — всю жизнь. И у меня здесь папы не будет совсем вообще. Как будто он умрёт. На пять лет или на вообще.
Когда я до этого всего додумалась, у меня слёзы встали во рту, в горле. И я ничего не могла проглотить. Оно как-то само потом рассосалось...
Плакать я тоже не могла, хотя хотелось. Так плакать, чтобы папа обнял. А потом в бабушкину квартиру приехала тётя Таня, с Серёжкой и Илюхой.
Тётя Таня была нормальной. Не плакала, как бабушка. Не говорила всё время про Америку, как Илюха. Не делала мне замечаний, как мама. Не рычала бешеным голосом, как папа... Папа в те дни был совершенно бешеным. Потому что он передавал проект. И занимался отъездом. Он иногда кричал, на кого придётся. Бабушка ему сказала:
— Паш, ты пока это всё передашь, заодно нас передавишь.
И папа ответил серьёзно:
— Да, разумеется.
А уже потом засмеялся, не сразу.
В общем, они все сошли с ума.
Лариса Романовская. Дом четырёх ладоней
Ставьте лайки, подписывайтесь на наш канал, мы будем рассказывать о наших новинках, о чтении и показывать всякие интересные штуки!