Мой ведомый светился от радости. Ещё бы! Он будет участвовать в воздушных боях на проверке боеготовности полка! Как говорится: вечер переставал быть томным! Моё звено этот раз не планировалось летать на свободные воздушные бои. Мы были в резерве. Два моих старлея, которые получили «первый класс» за три года и впервые попали в Мары, были разочарованы. Они-то мечтали непременно отличиться! И вот одному из них удача улыбнулась: моя пара должна была заменить вторую пару звена управления эскадрильи.
Полк перелетал в Мары через Насосную. Это недалеко от Баку на берегу Каспия. Там звену управления нашей эскадрильи (комэск, замполит, замкомэска, начштаба) пришлось садиться в ливень. Обычно на чужих аэродромах тормозные парашюты не выпускали, чтобы не ждать бортов сопровождения с техническим составом и парашютами. Экономили время. Но в Насосной ливень и попутно-боковой ветер такой возможности не дал. Причём, ливень-то был кратковременный. Парашюты намокли у одной пары.
Надо было лететь дальше, световое время позволяло сделать ещё один, заключительный, этап перелёта. Уговорили местных специалистов уложить и поставить тормозные парашюты. Заправились и полетели дальше. А в Марах плохая видимость и тоже попутно-боковой ветер. Парашюты не вышли. Смёрзлись на большой высоте за час полёта. И два майора выкатились с полосы. Первый остановился в сетке АТУ, правда, уже сам затормозил. Трос только слегка поцарапал остекление кабины. Второй, пытаясь срулить на большой скорости на рулёжку, на бетонке не удержался и сшиб крылом столбик ограждения аэродрома. Самолёты остались боеготовыми, но майоров от полётов на проверке отстранили.
Не было бы счастья моему ведомому, да несчастье помогло. Других. Вот и радовался мой старлей! Меня же эта новость совсем не осчастливила. Даже как-то нехорошо стало. И старший лётчик масла в огонь подбавил: - Повезло тебе, командир, - сочувственно улыбаясь, тронул меня за плечо. Да, он меня понимал.
Ну, а что я-то напрягся? У меня тоже появилась возможность показать себя. В этом полку я совсем недавно, всего несколько месяцев. Отличная возможность показать себя в деле.
Комэск! Вот причина моего сомнения. Недавний выпускник академии. Должность получил по образованию. Авторитетом у командования не пользуется. Комполка его просто ненавидит. Впрочем, таких в полку пилотов много. Кого комполка ненавидит. Такой уж он человек.
Но я комэску знаю давно. Ещё по службе на Дальнем Востоке. И считаю его бедоносцем. У него всегда что-то случается в полёте. Но ему неизменно везёт! Удивительный везунчик! Про себя такого сказать не могу. Мне всё достаётся упорным трудом. Поэтому во мне где-то глубоко угнездилось беспокойство. Ожидание какой-то пакости.
Первый вылет на свободный воздушный бой. План боя опробован ещё на родном аэродроме. Моя пара, конечно, в этом не участвовала. Замысел: выходим в зону соприкосновения с противником на разных высотах. Комэск идёт парой на средней высоте, я иду парой на малой высоте вне зоны видимости локаторов. Моя задача: удержаться на небольшом удалении (10-15 км) за комэской, а потом после завязки боя выйти из засады и сделать своё чёрное дело. Оговорили условные команды, по которым я буду выдерживать своё место в боевом порядке. У меня — режим радиомолчания. Полетели.
И вот в эфире поднялся невообразимый ор! Комэску атаковали. Была у него такая фишка: в воздушном бою он становился словесно невменяемым. Давал команды ведомому и информацию офицерам боевого управления непрерывно. Вклиниться в радиообмен было невозможно: пауз не было. Я включил форсаж и начал набор высоты в предполагаемом направлении на очаг воздушного боя. Удивительно, но вскоре я обнаружил четыре самолёта на косой петле в верхней точке. Пока они крутились, мне удалось пристроиться к замыкающей паре, сделать имитацию двух пусков ракет и отвалить. Делал всё молча, только доложил о выходе из боя, без всякой надежды, что меня услышит командный пункт. Мой ведомый был на месте. Молодец! Честно говоря, мне было не до него на маневрах.
На земле ведомый с восторгом побежал делиться впечатлениями с однокашниками. Я ждал комэску. Он был возбуждён сверх меры. Обрадовался моему докладу об успешных пусках. План удался! Комэск поспешил на командный пункт, чтобы согласовать следующий бой с нашими офицерами боевого управления. А я остался с неясными предчувствиями.
Второй вылет. Командир внушает нам новый план. У него появились новые идеи, он хочет их опробовать. Мне это не нравится. Дипломатично интересуюсь у подполковника знают ли эти изменения плана офицеры боевого управления. Успокаивает, мол, с ними всё согласовано. Ну, ладно. Полетели.
Нам снова повезло! Мне удалось успешно отработать по супостату из засады. Правда, этот раз пришлось покрутиться чуть подольше, чем в первом бою. Ведомый — счастлив, комэск — доволен. Меня же продолжает грызть предчувствие неудачи.
Перед третьим вылетом он излагает нам совершенно новый план. И признаётся, что эта идея пришла к нему уже на обратном пути из командного пункта. На мой, уже традиционный, вопрос об офицерах боевого управления он отвечает, мол, справятся.
Парни и правда были отличные. Толково наводили, помогали в нужный момент. Работать с ними было в удовольствие.
Слышу, что комэска уже с кем-то сцепился. Подскакиваю вверх, командный пункт начинает меня наводить. Обнаружил, захватил, только собрался нажать боевую кнопку, как прицельное кольцо метнулось вправо и захват сорвался. Дальность было маленькая, посмотрел вперёд. Слева направо промчалась пара «мигарей» в сомкнутом боевом порядке в левом развороте. Доложил земле, что начал визуальную атаку. Сделал пару маневров и сел этой паре на хвост. Отработал. Комэск с кем-то воевал.
Теперь мне надо было пристроиться к противнику и вернуться с ним на аэродром. Земля дала команду группе комэски закончить задание и идти на точку. Но он не унимался, продолжал выходить из под атаки. Мне слово «группа» резануло слух, но было недосуг заниматься анализом — пара, к которой я пристроился, продолжала вертикальные маневры. И на одном из них, почти в перевёрнутом положении вошла в облако. Откуда оно взялось над пустыней!? Я не рискнул идти за ними, вывел под облаком и отвернул на точку. Доложил на командный пункт, что потерял противника.
Зачем мне надо было возвращаться на аэродром с противником? А чтобы доказать, что имитацию пусков делал по самолётам местного полка, а не по своим ради оценки. Такое правило ввели, когда стали летать на свободные воздушные бои. Ведь летали все на МиГ-23. За пуски по «своим» ставили «двояк» за бой.
На земле доложился начальнику ВОТП, написал боевое донесение и вышел в курилку. Парни требовали подробностей, дал им в деталях ход боя. А самого мучила мысль о «группе» в команде. Почему они сказали - «группе». Ведь в группу комэски входит моя пара. Воевали мы разных очагах. А местные пилоты вообще на другом канале были. Странно… Из курилки мне было видно комэску, который возбуждённо размахивал руками в окружении пилотов и инженеров, нервно затягиваясь беломориной. Картина привычная. Так было после каждого полёта у него.
Вскоре, один внимательный пилот, который слышал мой рассказ и комэски, высказал мне подозрение, что мы воевали между собой. Уж больно маневры похожи. Я похолодел. И мы с этим пилотом поспешили к подполковнику, который никак не мог дойти до класса. Не прошло и минуты как всё стало на свои места. Предчувствие улетучилось, теперь я перепугался. «Двояк» замаячил во всей красе! Лицо у комэски вытянулось. А тут ещё начальник ВОТП начал над ним издеваться: - Подполковник, тебе капитан, которого из под фуражки не видно, задницу надрал. Позор!
Я понял, что отличиться мне не удалось. Как это мне аукнется потом?
Он был везунчиком, наш комэск! История эта до проверяющих не дошла. Оценку мы получили положительную. Да и мне она никак не аукнулась. Через два года мы снова собирались в Мары. И комэск рассказал пилотам эту историю как отрицательный пример. Без фамилий. Но хитро на меня посматривал при этом. Я теперь был у него замполитом. А большинство пилотов, которые знали про тот бой, были уже в других полках.