Пурга в ту ночь была настолько сильная, что даже по нужде на двор не каждый рискнул бы выйти. Снег и маленькие льдинки били по черепичным крышам. Ветер волволком завывал в трубы и норовил потушить огонь в печи. Стоило только открыть дверь, как в хату врывался холод, а на пороге нарастал огромный сугроб. Но, народ в ту ночь, всё же, выбежал из своих хат на страшное диво посмотреть.
В ночной темноте, где-то в лесу зарево яркое светило. В самое небо ударялось и в разные стороны расходилось. И столь ярким оно было, что даже сквозь плотную пелену пурги маковки деревьев разглядеть можно было. Да и вокруг всё осветило так, вроде зорька красная летним утром деревню приголубила.
Смотрят люди, а с той стороны, по тропе пургой занесённой, едва лапы перебирая, слобен идёт. А на нём седок в тулупе толстом. Как людей приметил, сразу к ним зверя своего направил.
- Здравствуйте, люди добрые. – говорит. – Уж за наглость не сочтите, не окажите ли гостеприимство? Давно я в пути, уже и не помню, когда отдыхал.
- Да откуда же ты? – спрашивают его селяне.
- А вон, зарево видно вам. Знать там уже и нет ничего. А до того, как полыхнуло, там деревня была. Лягушачьим прудом звалась. Но вот, огневица пришла. Уж чудом мне повезло за несколько дней до этого сбежать. – ответил мужик, да со зверя своего свалился.
Внесли мужика в хату старосты, обогрели, отпоили. Толпится народ, ждёт, когда тот всё подробнее расскажет. Перешёптываются, на гам переходят. Только староста приструнить толпу всё норовит. Дескать, путнику тишина нужна. Отдышится и сам расскажет.
Отдышался тот. Как борода ото льда растаяла, чарку чего покрепче попросил, руками трясущимися, толь от холода, толь от ужаса или усталости, принял её, да залпом осушил. Выдохнул и рассказ свой начал, которого люди собравшиеся ждали. Всем же интересно, чего там случилось такое. А вдруг, как им опасность грозит.
Вернувшаяся с того света
Давненёхонько та история случилась, да не в этих краях, а на той стороне огромного оврага, что местные змеиным карьером кличут. Там, где лес этот треклятый пореже, деревья пониже, да солнца побольше. Там где земли побогаче и где баре да бароны всяческие меж собой земли делят. И вот было там одно селение, большое. Нечета вашей деревне. Барин там правил. И власть эта от отца к детям передавалась много сотен лет. Это тут люди на силу свою, да на волю небес уповают. С бандитами договариваются. А там не так всё. Все бандиты какому ни будь барину служат, как личная стража. Никому барин разбойничать в своих землях не позволяет. Всех строго по законам жить заставляет.
И вот в деревне той девка жила. Жиленной звали её. Два мужа у неё было. Да только счастья в жизни это не принесло. На людей барина напали, толь спьяну, а толь с какой другой причины, и обезглавленными оказались. А Жилена та, отомстить решила, да на жизнь барина покусилась. За что и была снасильнечана, да на погост вывезена. Только вот, как умертвилась, к Кондратию не отправилась. Вернулась она.
Колдуна я одного встречал, да тот поведал, что коль в человеке злобы много и жажда мести, коль вернуться он сможет, силу он колдовскую может получить в подарок от сил гнилых. Вот то с ней и случилась. Обратилась она толи ведьмой, толи колдуном. А может и вовсе, чем-то чуждым, что к той стороне ближе. С виду вроде девка красивая, от человека не отличить, а как что, огневицей обращается и жжет огнём своим всё, что на пути попадётся. Дома, людей, скот.
- А почём же забава ей така? Не просто же так? – спросила баба из толпы.
- Может и забава. Да только не просто так. – ответил старик.
Наказала она и барина, и семью его, и людей его. Всю деревню сожгла, много людей убила. А тех, кто бежать смог, выслеживать начала. И на пути, на своём, никого не щадила. Коль кто посочувствует беглецу, укрыть попытается, так всей деревней и заплатит.
Всё, кто к делам тем причастен был, кто жив ещё остался, разбежались кто куда. Кто-то даже и в чащу к диким подался. Да только и там спасения не нашёл. Выслеживала ведьма и мстила местью своей страшной. Только вот, в тех местах диких своя сила нашлась, что супротив неё пойти смогла.
Противостояние льда и пламени
Уж точно не скажу, как там всё вышло, всё по рассказам одного дикого. А рассказал он так. По их местам некая сила, что остудой зовётся, буйствует. Людей морозит до смерти. Да не просто так, как огневица эта, а в наказание за проступки. Вот туда один из тех, кто от огневицы этой бежал и направился.
Несколько лун в чащобе брёл, на сон остановиться боялся. Всё ему чудилось, что тварь эта за ним по пятам следует. И ведь уже немало годков прошло с тех пор, как в барских землях история та, что забыть давно надо, произошла. Но нет, сила гнилая не забывает.
Удалось мужику этому скрыться в одной деревне диких. Народ, конечно, там не такой, как наши. Это вот вы меня и в хату привели, накормили, напоили. А там, хорошо, если в сарае до утра разрешат отоспаться, а потом отрабатывай. А то ведь и вовсе, могут на цепь посадить, как пса. Ради потехи или чтоб не сбежал.
Ну, этому мужику повезло. Приработался, и даже за своего сошёл. Только вот, всё ему казалось, что смерть огненная близко где-то бродит. Да и нашла она его.
Одним годом на охоту с мужиками пошёл, а тут и она. Вышла на него из костра, да и сожгла до угольков. Дикие бежать, а она и за ними. И ведь всю деревню бы спалила, тварь огненная. Только вот супротив ей вышла остуда. Девка белая вся. Куда не ступит, там лёд. Чего не коснётся, там иней. А коль дыхнёт, так летом зима вокруг наступает. Не позволила она людей напрасно губить и ледяной стеной оградила деревню. Осерчала тогда огневица.
- Ты по чём – говорит – мне поперёк встаёшь? Жечь я буду деревню эту, потому как сокрыли жители её мужика, что задолжал мне. А знать, и сами теперь должны.
Только остуда ничего не ответила и морозом лютым тварь огненную ударила. А та пламенем, что жарче, чем в подземелье у пауков огненных в котле. И такая битва началась, что несколько дней и ночей длилась. Огневица жжет всё вокруг, а остуда замораживает. А как стихло всё, на том месте выжженная земля была коркой льда покрыта. Куда обе делись и не ясно никому. Как пропали вовсе сквозь землю. И на много зим, с той поры, про огневицу и не слышал никто.
Над лесом стихло всё
Старик закончил свой рассказ и попросил ещё чарку. Староста великодушно налил до краёв и оставил бутыль.
- Складно ты рассказываешь. – тихо промолвил староста. – вроде сам всё это, своими глазами видел.
- Да, что ты. Это я всё по рассказам других. Я то, обычный, старый мужик. Когда-то копейщиком был наёмным. Путешествовал много. Вот и знаю много рассказов.
- Так ты говоришь, про огневицу долго кто не слышал ничего. Чего же сейчас она объявилась?
- Да, кто же знает её? Может и победила она остуду. Да и дальше за дела свои взялась.
- Эх. Как то складно всё у тебя, но как то не сходится. Да и сам ты, мил человек, доверия не внушаешь. Ты не подумай, мы люди не злые. Но, нам и неприятностей не надобно. Ты, говоришь, сбежать из Лягушачьего пруда успел до того, как огневица пришла. Но, как ты узнал, что придёт она?
- А тут просто всё. За огневицей по-прежнему остуда следует, и там, где огневица появится, пурга начинается за несколько дней. Знать, кто-то в деревне укрыл того, за кем огневица следует.
Народ зашептался, и кто-то даже начал повышать голос. Ещё бы. Пурга и в их деревне на закате началась. А вдруг и тут кто укрыл того, за кем охотится сила гнилая.
- Вот что, мил человек. – староста рукой дал знак окружающим, чтоб молчали. – Ты не сочти за недоверие, но, всё же, поутру бы тебе уехать. Зверя мы твоего в хлеву обогреем, откормим. И ты отдохни. А поутру, будь добр, в путь. Кто его знает, кто ты таков. Может тебя эта огневица треклятая и ищет. У нас деревня маленькая, чужих, окромя тебя, тут нет.
- Да я и сам надолго оставаться не думал. – ответил старик, наливая ещё чарку. – Мне бы поспать, да в путь. На окраину еду, на ту сторону плоского озера. Пока зима, успеть по льду перейти надо. Самый быстрый путь.
- Ну, знать, на том и порешили. Спать тут останешься. Дочки мои, Гая и Ведана, все тебе приготовят. Да на утро в путь соберут. – староста махнул рукой и народ повалил на улицу.
Пурга притихла, а над лесом уже не было видно того страшного зарева, что, по рассказам странника, указывало на страшные дела в Лягушачьем пруду.
Как все разбрелись, староста облокотился на изгородь и задымил резной трубкой. Краем глаза он приметил дочерей, что понесли в хату еду взятую в погребе.
- Да уж. Времена. Что творится? Знать и вправду, как старики вещали, скоро конец этому свету придёт. Совсем сила гнилая разбушевалась. Шутка ли, целыми деревнями людей палить, коль старик этот не врёт. Нет, надобно осторожнее быть. Не пускать так запросто чужаков. – как сам с собой говорил староста.
- С кем это ты, тятя? – послышался голос старшей дочки. Староста вздрогнул от неожиданности и обронил трубку в снег. Перед ним стояли дочери, в их руках были крынка и куль с вяленым мясом и мочёными овощами.
- Вы, в хате уже были? – испуганно спросил староста.
- Нет. Только вот из погреба.
Староста медленно поднял трубку из снега и взглянул на свою хату. Он был уверен, что мгновение до того его дочери, такие, какими он их видит сейчас, прошли в хату.
- Быстро от сюда. Бегите по деревне, скажите всем, пусть по погребам ютятся и до рассвета не выходят. И сами в погреб. Не наше это дело!
На рассвете
Староста с трудом смог открыть примёрзшую дверь. Ему в глаза ударило яркое зимнее солнце, что для этих мест большая редкость. Небо было чистым, а вся деревня, сверкая вроде алмазами, была покрыта белой изморозью. Староста огляделся.
Хаты на месте, ничего не сгорело. Из хлева подавали голос голодные животные, ожидающие утренней кормежки.
- Староста. Вроде и спокойно всё. Может зря чурались всю ночь? Зря задницы в погребе морозили. – закричал кто-то из мужиков, выбравшись из своего погреба чуть раньше.
- Может и зря. – ответил староста. – Но, лучше перебдеть, чем недобдеть. Поднимай народ, пусть у хаты моей собираются.
И часу не прошло, как люди уже толпились у изгороди старосты. С виду, всё было обычно. Староста осторожно подошёл к своей хате и, коснувшись двери, отдёрнул руку. Дверь была столь ледяная, что ладонь покраснела. Промёрзла дверь так, что когда ломали её, рассыпалась, как лёд.
Вся горница была заморожена, лишь в центре выгорел круг. В кругу том, на коленях стоял обращённый в головешку старик. Трудно было разобрать черты лица. Всё спеклось в одну чёрную массу. Для верности, староста даже приказал всем посчитаться. Вдруг, кто из своих пропал?
Как мертвяка коснулись, тот прахом и рассыпался. Хату старосты потом три дня протапливали, отогреть стены не могли. Благо, после этой ночи зима мягкая дальше пошла, без морозов трескучих, без вьюг. Что не день, то солнце. Даже оттепели были. А про историю ту селяне попытались и забыть. Да и староста всё поговаривал, что, как видно, не совсем всё правдиво в ней оказалось.
Кто знает. Может, и не так всё было, как старик рассказывал. Может и другая история есть, что свет проливает.
____________________
Не всё это. Продолжение имеется
Перекликающиеся сказки:
Вернувшаяся с того света. Подмастерье живоеда
Остуда. Та, что крадёт людское тепло