Когда-то очень давно, когда я побывала на Международном конгрессе перинатологов, я узнала о себе много нового. Вернее, получила ответы на давно мучившие меня вопросы. К примеру, почему мне, которая всегда в гуще событий, так одиноко среди людей? Почему мне хочется спрятаться в норку.
Одна мудрая пожилая женщина-психолог, которой я задала этот вопрос (вернее, эти вопросы), ответила, что, если бы не сталкивалась со мной достаточно долго, подумала бы, что их задает социопат.
- Вы же такая контактная, Юлечка, - сказала она с улыбкой. – Мне сложно представить, что общение может вас напрягать. Разве что вы – хорошая актриса.
О, да. Актриса из меня – хоть куда! Моя мама тоже мечтала когда-то сниматься в кино. И даже подала документы в «Щуку», но накануне первого вступительного экзамена сломала ногу! А еще через неделю, будучи в гипсе, получила предложение руки и сердца. И хотя с актерской профессией было покончено навсегда, первое образование мамы (вкупе с педагогическим) – «режиссер массовых праздников». Поэтому она, как рыба в воде, чувствует себя на сцене. А уж сколько сценариев она написала и сколько мероприятий провела – не счесть! Возвращаюсь к повествованию о себе.
На конгрессе перинатологов о влиянии внутриутробного развития на состояние будущей личности говорилось очень много. Для тех, кто не в курсе, чем занимается перинатология – она изучает период беременности, начиная с 28 недели и заканчивая 7 днями после рождения младенца.
Так вот, перинатологи (на уровне гипотезы) подсказали, что дети, которые появились на свет в результате тяжелых, патологических родов, находятся немного в подвешенном состоянии: они до сих пор помнят, как трудно им было покинуть материнскую утробу (там было комфортно), и как безрадостно их принял этот мир (шлепок по попе – не в счет).
Когда рождалась я, у мамы было 64 донора крови. Бабушка рассказывала, что в родильный дом пригласили моего (тогда еще будущего) отца, чтобы он решил, кого спасать – жену или ребенка. Но поблизости от родильного дома была действующая воинская часть, бойцы которой и стали донорами (запасы I положительной группы в роддоме были пусты). И спасли нас обеих.
Поэтому получается, что я - ходячий «коктейль». А мы с мамой до сих пор – «сообщающиеся сосуды». И наша связь – сродни телепатической. Поэтому маму не удивляет, что я так тяжело переношу регулярное общение – глаза в глаза! Что для меня проще надолго уйти в себя. Для кого-то идеальное времяпрепровождение – активные спортивные игры, тусовки или концерты (все не буду перечислять). Для меня – взять камеру и пойти с нею в лес. Или часами бродить по городу, наедине с самой собой. И разговаривать с ним (что само по себе не совсем нормально). Или писать стихи, на ходу записывая их, куда придется! И чтобы нигде поблизости не было раздражающих, громких звуков! Я этого тоже не люблю.
«Сколько вы можете пробыть в одиночестве?» - популярный анкетный вопрос. Если тебя интервьюирует человек, он сразу предлагает не торопиться с ответом. Если машина, то галку рядом со строкой «сколько угодно» можно поставить прямо сейчас.
А еще у меня такая же, плохо идущая на контакт кошка! И когда мы сидим с ней в комнате вдвоем, я только по ее громкому сопению могу понять, что я в доме не одна. Наверное, это ужасно. Человек априори не должен быть одинок, ему нужен кто-то, кто позволит ему заботиться о себе и будет заботиться о нем. А уж молча, но вместе, смотреть кино, слушая, как завывает ветер за окном, или готовить вкусную, ароматную еду, которую можно будет после поглощать вдвоем, вообще бесценно!
Вы обратили внимание на малоприметное, но ключевое слово - «молча»?