Не так давно моя мама попала в больницу, в кардиологию. Никак не удавалось нормализовать давление, гипертонические кризы повторялись один за одним. Каждая ночь были для мамы и медперсонала настоящим испытанием.
К великому счастью, медсестры, которые дежурили в те напряженные ночи, делали все возможное, чтобы хоть как-то облегчить страдания моей матушки: давали все необходимые в этих случаях лекарства, вводили в ее «непростые» вены магнезию, многократно измеряли давление.
Давление, наконец, удалось стабилизировать, маме подобрали необходимую схему лечения и выписали домой. Забирая маму из больницы она, вдруг став серьезной, попросила меня. Попросила дать ей обещание: НИКОГДА НЕ ОБИЖАТЬ ПАЦИЕНТОВ!
Не кричать, ни, тем более, оскорблять их. Мне, врачу почти с тридцатилетним стажем, было слышать это как-то неожиданно, жизнь и профессия уже давно определили это как непреложное правило.
Но когда это произносит твоя мама… Причину столь необычной просьбы она долго не раскрывала, сказав лишь, что когда тебе очень плохо и больно, грубость со стороны медработника воспринимается очень тяжело и обидно.
Почему-то в тот момент я сразу вспомнил Антонину Егоровну, медсестру из далекой районной больницы. Больницы, в которой трудился когда-то. Уже давно я работал в другом месте, но эту чудесную медсестру не забывал никогда.
Антонина Егоровна Горланова, или просто Тося, или «наша Тося», как ее ласково называли младшие подруги-медсестры, была к моменту моего приезда ту далекую больницу старшей медсестрой хирургического отделения.
Маленького роста, с горбом из-за выраженного кифосколиоза, передвигалась она, казалось, с заметным трудом. Но не смотря на это, длиннющий коридор отделения, множественные служебные обязанности не становились для нее причиной, чтобы лишний раз не подойти к больным.
Антонину Егоровну любили и уважали все: и персонал, и больные, и соседи по дому. Исключительно все, кто знал эту маленькую добрую женщину. Если возникали какие-то проблемы в работе, или проблемы с пациентами, Тося всегда находила время и силы решать их.
Были случаи, возникала необходимость проведения экстренной операции кому-то из пациентов. В силу глупости и элементарного страха некоторые из них поначалу отказывались от операции.
Мы, молодые доктора, утомленные бесконечными дежурствами и перегрузками, первое время не особо и настаивали в таких случаях, понимая, что все равно больной рано или поздно окажется на операционном столе.
Мы, но только не Антонина Егоровна! Ибо могло быть уже действительно поздно. И это прекрасно понимала добросердечная Тося. Не проходило и получаса, как она заходила в ординаторскую и сообщала, что больной дал таки согласие на операцию.
Умудрялась она успокоить и убедить таких пациентов в необходимости операции. Поддержать словом, вселить надежду и спокойствие.
С годами ей, матери троих детей, вскоре ставшей еще и бабушкой, все сложнее было исполнять обязанности старшей медсестры. И Тося была вынужденна оставить должность и перейти в постовые медсестры.
А это уже работа и в ночную смену, в праздничные и выходные дни. В такие дни это особенно тяжело работать. В хирургическом отделении на плечи одной медсестры ложится огромная нагрузка.
Это почти сорок человек больных, таблетки, капельницы, уколы. И перевязки! А если поступает экстренный больной, то еще и помощь в операционной, наложение гипсовых повязок, прививки от столбняка, бешенства…
Когда мне выпадали ночные дежурства в смену Антонины Егоровны, понимал, что вечер и ночь вряд ли будут спокойными. Чуть не каждые полчаса слышал приближающиеся к ординаторской цокающие маленькие шаги Тоси.
Постучав в дверь и каждый раз как-то неуверенно заходя в ординаторскую, Тося в очередной раз докладывала то о не стихающей боли у кого-то из послеоперационных больных, то о не снижающемся высоком давлении одного из пациентов.
При этом, приходила она только тогда, когда уже сама сделала все возможное, чтобы помочь этим пациентам. Просто так никогда не тревожила дежурных врачей.
Видя, как Антонина Егоровна очень трепетно относится к каждому больному, я однажды, неудачно пошутил: Антонина Егоровна, сказал я, а знаете что нужно сделать, чтобы у больных не подскакивало давление во время дежурства?
Тося искренне задумалась и не найдя ответа спросила, как? Шутя отвечаю: просто реже измерять пациентам это самое давление! Но вместо улыбки на простом лице Антонины Егоровны я вдруг увидел чуть ли не ужас, недоумение.
Почти оскорбившись, Антонина Егоровна в ответ: да Вы что?! И, заикаясь от нахлынувшего волнения, почти выдохнула: как такое вообще возможно? Это же БОЛЬНЫЕ!
Мне стало очень неловко за свою глупую шутку. И навсегда я усвоил тот факт, что подобные шутки по поводу пациентов в присутствии Тоси неуместны. Неуместны вообще!
А потом Тося заболела: камень, перекрыв мочеточник, заблокировал почку. Поставив диагноз, я срочно направил Антонину Егоровну в областную больницу. А это более двухсот километров, по зимней дороге, в ночь.
В таких случаях обычно отправлялась «скорая», и кто-то из коллег медсестер должен был ехать сопровождающим. Узнав, что рано утром в областной центр планируется выезд служебной машины, Тося, чтобы никого лишний раз не «напрягать», попросила отправить ее этим утренним рейсом.
Зачастую к таким поездкам служебной машины присоединяются отдельные работники больницы и их родственниками, предпочитающие за служебный счет съездить в область по своим личным делам.
Зная это, я предварительно позвонил секретарю больницы, предупредил, чтобы обязательно забронировали место для нашей Тоси, не просто нашей коллеге, а как экстренному хирургическому больному.
На следующий день, дозвонившись докторам областной больницы, узнал, что Тосю благополучно прооперировали, удалили камень, спасли почку. Сотовой связи тогда еще не было, поэтому всех подробностей сразу знать было не дано.
И лишь позже, по возвращению Тоси на работу, узнал от нее много неприятного и несправедливого. Началось с того, что в день отправки в областной центр добрая Тося, отказавшись от того, чтобы машина заехала за ней домой, сама кое-как доковыляла до больницы.
А там с грустью обнаружила, что машина полностью набита работниками администрации, хозработниками и их родственниками. И места ей, тяжело больной, в машине скорой помощи не нашлось! Никто не захотел уступить ей место!
И машина «скорой помощи», набитая пассажирами, ушла в областной центр без нее! И бедной больной Тосе пришлось по обледенелой дороге, с сильнейшими болями в спине более километра чуть не бежать на автовокзал, на автобус.
Добравшись, наконец, до областной больницы и обратившись в приемный покой Тося вновь нарвалась на бездушных коллег: не разобравшись, медсестра приемного покоя вместо того, чтобы госпитализировать ее в отделение, отправила ее на прием в поликлинику.
Отсидев пол-дня в очереди уже полуживая Тося, наконец, увиделась с урологом. И моментально на каталке была отправлена прямиком в операционную. Урологи ждали ее еще ночью, а тут уже почти сутки прошли!
С горячей руки уролога, «попало» сначала самой Тосе. Но ей уже было почти все равно, ибо было ей к той минуте уже совсем плохо. Потом операция, реанимация… Когда перевели в палату, Тося была еще очень слаба.
«Ходить» в судно она не могла, да если бы и решилась, то это сделать было бы невозможно, ибо грубые медсестры-малолетки требовали от больных ходить самостоятельно в туалет.
Сразу после реанимации сделать это очень сложно, тем более маленькой горбатенькой и «перерезанной» пополам Тосе. В первую же ночь подскочило давление, сильнейшие головные боли усугубили состояние.
Добравшись из последних сил до сестринского поста Тося попросила измерить ей давление и дать какую-нибудь таблетку. На что получила грубый отказ. Свои тонометр и таблетки нужно в больницу брать, заявили ей «добрые» коллеги, тоже сестры «милосердия».
Спросил я тогда Тосю, как теперь она будет относиться к пациентам, так же усердно выслушивать их жалобы и измерять им давление? То что случилось с ней за время ее болезни, это ли не урок ей, это ли не расплата за ее доброту?
Ответ был четким, без раздумий: ещё более внимательнее и добрее буду к больным! А все что случилось с ней, Тося приняла для себя как очередной урок добра и милосердия.
Чтобы еще раз на себе прочувствовать и понять как это БОЛЬНО и ОБИДНО, когда те, кто призван оказывать помощь и облегчать страдания, проявляют хамство, грубость и равнодушие.
Видимо, не всегда была достаточно добра и внимательна к больным, сделала заключение Тося. На всю жизнь остались в моей памяти те слова медсестры от Бога, настоящей медсестры милосердия Антонины Егоровны Горлановой.
P.S.
Когда данный материал готовился к публикации пришло грустное известие о том, что Антонины Егоровны, нашей Тоси, не стало. Проклятый коронавирус...