Кофе возбуждает не только #мысли, но и желание наблюдать. Пьешь маленькими глотками его горечь и смотришь, как рядом обнажаются #смыслы чужих историй. Вот одна из них.
Каждое утро в маленькую кофейню молодой мужчина приводил выпить кофе старуху. Мне легче было бы написать "пожилую даму", но это было бы неправдой, не получилось бы четкой картинки. Мужчину звали Яхья, а его спутницу Самита. В нем была утонченная красота Востока, а в ней все безобразие старости. Она не прикрывала морщинистое лицо, руки были натружены, исковерканы болезнью и с трудом держали армуду. Еще она была молчаливой. Яхья говорил подолгу, она внимательно слушала, изредка кивая головой. За все время своего наблюдения за ними я слышал от нее только восклицание – "это хорошо!".
Но однажды Яхья пришел один. Хозяин кофейни задал вопрос, и он ответил, что Самита умерла. У него самого было безжизненное лицо, по-прежнему красивое, но без внутреннего света. День изо дня я видел, как он угасал. В какой-то день я не выдержал и подозвал его за мой столик. По-военному напрямик спросил, насколько тяжела его утрата и кто ему была Самита. Он отхлебнул кофе и просто ответил, что она ему никто, но потерял он большую часть своего сердца.
Позднее он пояснил, что пока Самита была в силе, она приходила убираться в его доме. Он быстро заметил, как загораются ее глаза, когда звучала сложная музыка из европейской классики. Что она знает языки и больше всего любит "протирать пыль" в библиотеке. И что весь ее жалкий вид и не менее жалкий труд совершенно не соответствовал внутренней культуре.
Она стала ему близка. Их #близость происходила из понимания того, что невозможно назвать. Это значительно емче любви, выше понимания, и не влезает в рамки понятия "родство душ". Они просто одновременно замирали и холодели от одного и того же. Этого было достаточно, чтобы привязаться друг к другу. Когда она совсем состарилась и не могла выполнять обязанности по дому, Яхья стал водить ее в кофейню. Всего один час в день он рассказывал ей о том, что его волновало, что отбирало его #сознание – ту полноценную палитру мыслей и чувств, которая существует в эстетическом поле людей с хорошим вкусом. Она мало говорила, но внимательно слушала. Когда что-то ей нравилось, она кивала головой и говорила: "Это хорошо". В этом "хорошо" была оценка не знатока, это был возглас "опыта" при виде нового взгляда на нетленные идеи литературы, музыки или искусства. Житейское ее не интересовало...
Еще Яхья сказал: "Я понимал, что она издалека, но ближе ее у меня никого не было. Скорее всего и не будет. Еще забыл сказать Вам, что я женат. Моя жена очень красива, у нас есть сын, есть любовь и такое... – благополучное счастье. Моя жена говорит мне, что мы половинки единого целого, а я в ответ улыбаюсь... Вот вчера прочитал ей мысль, что цельность человеческая значительно мельче обрывка соловьиной трели в заброшенном уголке старого сада, а она ответила, что это звучит абсурдно и долго объясняла почему".
Я улыбнулся собеседнику и ответил: "Обрывок соловьиной трели... – это хорошо"... В его глазах стояли слезы, я понимал, что помочь не смогу...
...Наиграй мне первый аккорд, просто так,
Только первый, отдай как подарок Господний.
Сложно сделать порой тот единственный шаг,
Что молчанье возносит до чистых мелодий…
Я не пью растворимый кофе и не понимаю простоты в отношениях мужчин и женщин. Когда определяющим в этих отношениях становится то, что можно объяснить с помощью слов, там нет истинной близости. Есть все, что угодно – клише любви, инстинктивных желаний, страстей, пустых ожиданий. И вот эта абсурдность втравлена в наше сознание. Она удобна, как и растворимый кофе – заварил быстро, быстренько отхлебнул и ... нахлебался (забавное слово).
АБСУРДЫ БЛИЗОСТИ
«Интим не предлагать!»…
– А мне смешно.
Нашли же дамы область для интима!
У близости воздушно всё, незримо,
Там нет того, что может быть грешно.
Интимный мир – он одинок до боли,
В нем много тайн и он закрыт для всех,
И он бежит от низменных утех,
Он не зациклен, он крылат и волен.
И там душа готова рассуждать
Свободно, без оглядки на причастность.
И тайна эта без надежд на гласность
Умеет возрождаться, умирать
В раздумьях многомерного сознанья.
Интимность мыслей – это не признанье,
Не выводы, не чувственный порыв –
В них мудрость тишины и… озаренья взрыв!
Здесь допуск не дают, здесь знак, что входа нет,
Здесь никогда не выставят на свет
На обозрение нагую душу, –
Нетонкий мир все тонкое разрушит,
А разговор с душой сочтет за бред.
Интимность виденья, интимность бытия –
Сокрытое сокровище сознанья
Прекрасно существует вне признанья
Тому, кого мы выбрали любя …
_____
И не вторгайтесь. Близость тем близка,
Что понимает, где всегда закрыто.
Пусть ум не даст, чтоб липкая обида
Мешала осознать, что говорит строка.
Мировая культура – это немыслимый объем знаний о жемчужинах малых культур. Мы по какой-то причине забыли, что умещаемся на весьма небольшом пространстве земного шарика. Когда начинается "глобальный психоз" по нивелированию редкого и предпочтению массового, необходимо осознать, что культуру подменили рынком. Произойдет смена ценностей. Человек несет в себе двойную функцию, он сам является ценностью, и в тот же момент – он есть весьма неточный измерительный прибор ценностных величин. И порой он не знает, как оценить то, что вызывает у него слезы, озноб... А другими, в массиве, это остается незамеченным. Собственно так происходит и в желании любить. Но упрощение любви до "благополучного счастья" определяет ее цену – у кого по 5 руб за кг, у кого 100 $ за г (зависит от возможностей претендентов на энто самое счастье).
Обидно, что растеряв неуловимое, мы мечемся и не находим удовлетворения. "Маленькая" – для кого женщина, для кого-то – потерянная частица его же души.
МАЛЕНЬКАЯ…
Потерялось что-то во мне
Очень маленькое, но очень нужное,
И зияет дырой в судьбе
Боль неясная кем-то разбуженная.
А вот вспомнить я не могу,
Память-рубище жизнью затаскана.
Где-то там на другом берегу
Кто-то смотрит и шепчет ласково.
Не кричит, не стенает, не манит,
Зов иной, про себя, как молитва,
Будто важное что-то дарит
И не видно, да в спазме –
слитны…
Как частичка эта нужна,
Непонятная нить несвободы,
Так тонка, но в сплетеньи – сложна,
Как рассветный венец небосвода.
И взлететь без неё нет уж сил,
И земля не становится домом,
Что прижав я к груди
носил,
А без ноши бескрыл и скован?
Вот слезинкой роса замерла,
Травы в утренней дымке тумана.
Ощущаю, что ты не спала,
Но возможно для самообмана…*
Мыслями, навеянными чашечкой кофе с нами, можно поделиться в комментариях.
#рассказ #стихи #психология жизни #философия отношений #культура