Работодатели все чаще просят прислать вместе с резюме ссылки на аккаунты в социальных сетях. По опросу компании HeadHunter, 72% работодателей отказывали соискателям в найме из-за содержания постов на их личных страничках. 84% работодателей анализируют аккаунты тех, кого собираются пригласить на собеседование. Но когда сотрудник уже нанят, только 42% компаний с той или иной степенью регулярности интересуются его страничками. Впрочем, порой работники сами заставляют обратить внимание на их записи - отнюдь не для того, чтобы “лайкнуть”.
ПОШУЧУ-КА Я ПРО СПИД
30 сентября высший, Кассационный суд Франции отклонил апелляцию бывшей сотрудницы компании Petit Bateau по поводу якобы незаконного увольнения. Прежде чем дойти до суда высшей инстанции по гражданским делам, тяжба длилась шесть лет. 22 апреля 2014 года сотрудница опубликовала на своей странице в Facebook фото новой коллекции Petit Bateau сезона весна-лето 2015 года до официальной презентации широкой публике. Коллега из числа друзей в соцсети доложил начальству о проступке. Поскольку преждевременно выложенный снимок мог нарушить маркетинговую стратегию компании в отношении новой коллекции и раскрыть ее детали конкурентам, Petit Bateau рассталась с сотрудницей. Та в свою очередь посчитала, что компания действовала незаконно, поскольку вторглась в ее личную жизнь и нарушила границы ее личного пространства.
Однако “личное пространство” в соцсетях - не такое уж и личное. Открытые странички видно всему миру, приватность закрытых - не стопроцентная. Особенно если в записях не картинки с котиками, а яркие, броские заявления или фотографии. Сделанный кем-нибудь снимок экрана в один клик рушит всю приватность.
По различным оценкам, количество активных пользователей соцсетей летом 2020 года лежало между 3,8 и 3,96 млрд. Грубо говоря - больше половины населения земного шара. Соцсети занимают очень важное место в общественной жизни, и любая, даже самая невинная запись может стать достоянием миллиардной аудитории. Можно подумать, мол, кому нужен я и мои фотографии на фоне дачных помидоров? Пожалуй, да - рассада мало кого интересует. Но провокационные записи распространяются со скоростью лесного пожара, даже если автор думает, что его аудитория - всего сотня прямых подписчиков.
Вот пример. Пока Жюстин Сакко летела в Кейптаун (11 часов), ее пост “Лечу в Африку. Надеюсь, что не заражусь СПИДом. Шучу. Я белая!” увидели сотни тысяч человек, хотя у нее было всего 170 подписчиков. Когда Жюстин приземлилась и включила телефон, она узнала не только то, что стала посмешищем для одних и объектом ненависти для других, но еще и безработной.
СЕКРЕТ ФИРМЫ
Посты в соцсетях, послужившие причиной увольнения, можно разделить на четыре группы. Первая - записи сродни той, что мы привели в пример в самом начале: сотрудник выболтал секретную рабочую информацию, за что и поплатился. Соцсети в миллионах людей пробуждают жажду популярности. В этом есть и меркантильный смысл (можно стричь купоны, предоставляя рекламную площадку), и чисто психологический - возможность быть услышанным, оказаться в центре внимания. И помочь в этом может эксклюзивный контент, информация, которой располагаете только вы и никто другой. Или только у вас хватает смелости ею поделиться.
Джофи Джозеф, сотрудник Совета по национальной безопасности США, два с половиной года вел аккаунт в “Твиттере”, где высмеивал и критиковал администрацию президента Обамы, а заодно делился секретной информацией. Неясно, как скоро он попал в поле зрения спецслужб и как скоро рассекретили анонима, но 22 октября 2013 года аккаунт был удален, а Джозеф уволен со службы.
“Легко отделался!” - подумаете вы. Справедливости ради скажем, что распространяемая им информация не составляла государственной тайны, она была инсайдерской, обнажающей “кухню” вашингтонской политики, и формальных мотивов для преследования Джозефа по закону не было.
Вообще-то “Соглашение о неразглашении” часто лежит в том пакете документов, который работник подписывает, устраиваясь в технологическую или творческую компанию, на государственную службу, любое наукоемкое производство, в СМИ и так далее. Например, Джо Марини очень кратко описал в своем аккаунте в “Твиттер” личные впечатления от нового телефона Nokia на базе Windows Phone. Продукт не был официально представлен, а строгие правила Microsoft запрещают публиковать любую информацию о новых разработках до официального релиза. Джо уволили.
То, как новинки Apple сводят людей с ума, стало притчей во языцех, хотя лучше сказать - мемом. Брук Питерсон навещала родителей в кампусе Apple в Калифорнии. Она решила снять видео на новый iPhone X и поделиться этой записью с друзьями. Мало того, что модель не поступила в продажу, девушка еще и подставила отца, что называется, по полной программе. В кампусе видеосъемка запрещена, кроме того на видео попал QR-код, предназначенный только для сотрудников, а на телефоне было запущено приложение “Заметки” со списком кодовых имен еще невыпущенных продуктов. Видео облетело земной шар, и отец Брук вылетел с работы.
МЕРТВЫХ ЛУЧШЕ НЕ ТРОГАТЬ
Второй тип постов, из-за которых могут уволить, не редок в России. В нашей стране часто приобретают огласку случаи увольнения за “неаккуратное” ведение соцсетей. А именно - за чрезмерное увлечение свободой слова. Казалось бы, свобода слова не может существовать “наполовину” - либо она есть, либо нет. Это верно, но два афоризма помогут лучше понять этот случай разногласий с работодателем: “Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого” и “Умный человек уступает дорогу трамваю не из вежливости”.
А теперь конкретно. Екатерина Соловьева, бортпроводница “Аэрофлота”, после крушения Sukhoi Superjet 100 в Индонезии 9 мая написала в “Твиттере”: “А че суперджет рухнул?! ХАХАХА! Говномашина! Жаль, не в Аэрофлоте, на один бы стало меньше, а может и вовсе продали их обратно кому-нибудь!” Из 48 человек на борту не выжил никто. Критический настрой к отечественному авиапрому - одно дело, а насмешливое отношение к трагедии, унесшей жизни, - совсем другое. 11 мая “Аэрофлот” расстался с Соловьевой.
Чуткое и уважительное отношение к смерти входит в неписаный кодекс социального этикета: радоваться чьей-то кончине допустимо, лишь если это был совсем беспросветный злодей - в мае 2011-го многие не скрывали восторга по случаю уничтожения Бен Ладена. А вот британцы в апреле 2013-го не слишком приятными словами проводили в последний путь “железную леди” Маргарет Тетчер - им виднее. Но когда старший редактор “Первого канала” Сергей Артемов порадовался смерти народного артиста Иосифа Кобзона, это показалось “чересчур” не только пользователям Facebook, где был опубликован пост (удаленный позже), но и руководству телеканала. А ведущего радиостанции “Эхо Москвы” Александра Плющева от увольнения спас только главный редактор Алексей Венедиктов, которому не впервой вступать в споры с сильными мира сего - председатель правления “Газпром-медиа” Михаил Лесин отозвал приказ. В качестве компромисса Плющева на два месяца отстранили от эфиров. Всему виной провокационный вопрос в “Твиттере”, можно ли считать гибель сына главы кремлевской администрации Сергея Иванова доказательством существования бога. Пост был удален вскоре после публикации, а Плющев принес извинения.
И ЕЩЕ РАЗ О СВОБОДЕ ВЫБОРА
Ситуации бывают не столь однозначными - в России сложилось консервативное отношение к выбору сексуальной ориентации. Чуть ли не любое высказывание на эту тему могут счесть “пропагандой”, которая законодательно запрещена. Обычно работодатель сам решает, как реагировать, если работник выложил на своей страничке “сомнительный” контент. Но можно быть уверенным почти на 100% - если слишком откровенный сотрудник работает с населением в каком-либо государственном или муниципальном учреждении, то “каминг-аут” будет стоить ему карьеры. Магнитогорскую учительницу Ольгу Бахаеву уволили за перепосты из ЛГБТ-сообществ на ее страничке “ВКонтакте”. А петербургскую учительницу Екатерину Богач, активистку ЛГБТ-движения, бывшие ученики отстаивали перед руководством школы.
Вообще педагогам постоянно приходится доказывать, что они “тоже люди”, что у них есть жизнь за пределами школы и в этой жизни находится место разным увлечениям. Татьяне Кувшинниковой из Барнаула пришлось уволиться из-за фото в слитном купальнике на краю проруби и других снимков, сделанных после зимних заплывов или обливаний, - родители узрели здесь сексуальный подтекст. Зато коллеги по всей России позже запустили флешмоб в поддержку Кувшинниковой: выкладывали в соцсети свои фотографии в купальниках (порой и раздельных). Конечно, не все учителя оказались солидарны с такой позицией (и не надо думать, что речь о тех, у кого две трети стажа советские), но разве была хоть одна идея, которая нашла бы стопроцентную поддержку?
Некоторые идеи одиозны с самого начала. Так, одна петербургская учительница своеобразно попыталась сократить дистанцию с классом. Родители подали жалобу, поскольку в открытой переписке с учениками преподавательница использовала ненормативную лексику и подписывалась как “владычица пивная”. Это стоило ей работы.
НЕ УРОНИ ЧЕСТЬ МУНДИРА
Такие эксцессы граничат с третьим типом “сетевой” провинности - урон деловой репутации или ненадлежащее поведение. Часто это вопросы этического характера, и нормы публичного поведения здесь выработать непросто. Ведь повести себя “неподобающим образом” можно тысячью разных способов. Кувшинникова наверняка не думала, что ее фотографию с купания в проруби родители учеников воспримут как “сексуальную революцию”.
Ирина Левандовская, бывшая федеральная судья из Улан-Удэ, оказалась запечатлена на фотографиях с бутылкой водки - причем эксцентричности снимков мог бы позавидовать молодой Оззи Осборн. Специальная комиссия посчитала, что судьи такое поведение недостойно, и контракт с Левандовской не был продлен. Впрочем, вскоре женщина продолжила юридическую карьеру в Следственном комитете Бурятии, где ее оценили как “хорошего специалиста, который отлично справляется со своими обязанностями”.
Чтобы “опорочить честь мундира” и выставить работодателя в якобы невыгодном свете, не обязательно эпатировать публику фотографиями под знаменем “секс, наркотики, рок-н-ролл”. Иногда достаточно предъявить завышенные ожидания к своей аудитории.
Из тех, кто подвергал травле экс-профессора Высшей школы экономики Гасана Гусейнова, никто, кажется, не потрудился внимательно прочитать его пост о русском языке. Все отнесли эпитеты “клоачный” и “убогий” к великому и могучему вообще. Сам же профессор позже объяснял РБК, что возмущался засильем многочисленных “Шариковых”, частными случаями извода языка: “тем, как его используют средства массовой информации, политики, юристы, сотрудники правоохранительных органов, которые измываются, глумятся над языком”. Но руководству ВШЭ и озабоченной общественности показалось, что такие высказывания могут нанести ущерб имиджу университета.
РАБОТАЮ В КЛОАКЕ
Для имиджевых компаний, работающих с конечным потребителем, очень важна лояльность не только клиентов, но и работников. Покупатель с меньшей охотой купит что-то у фирмы, которую сотрясают внутренние противоречия. Поэтому любое негативное высказывание сотрудника в адрес своего работодателя (не важно, идет речь о первом лице предприятия или о бренде в целом) может быть расценено как “наносящее ущерб”. Не обязательно деловой репутации - это может быть имидж компании или коммерческий ущерб. И это четвертый вид крамольных постов.
Испанский футбольный клуб “Депортиво” уже объявил, что Хулио Рэй с сезона 2015 - 2016 будет выступать за клуб, но кто-то показал руководству пост почти трехлетней давности, где Рэй пишет примерно следующее: “Чертов “Депортиво”, чертов “Риасор” (домашний стадион “Депортиво”. - К.А.)”. Сделку отменили, ведь игрок клуба должен быть примером уважения к соперникам, а также лояльности и позитивного отношения к своему клубу.
Не выразил преданность ведомству и бывший замминистра экономического развития Сергей Беляков. Решение о продлении заморозки пенсионных накоплений на 2015 год он принял близко к сердцу и на своей странице в Facebook попросил у всех “прощения за глупости, которые мы делаем, и за то, что мы не дорожим своим словом”. Его уволили, но формально произвола со стороны министерства не было. Пункт 10 статьи 17 Закона “О государственной гражданской службе РФ” запрещает служащим публичные высказывания, суждения и оценки деятельности государственных органов.
Нет закона, который бы запрещал критиковать кафе, ресторан или магазин, в котором работаешь, однако это не мешает хозяевам “по соглашению сторон” увольнять продавцов и официантов, делающих достоянием общественности “закулисье” того или иного заведения.
Комментарий
Галина Рожко, заведующий правовым отделом - главный правовой инспектор труда ЦС Общероссийского профсоюза образования, кандидат юридических наук:
- Расторжение трудового договора по соглашению сторон (статья 78 Трудового кодекса РФ) - удобная формулировка, к которой часто прибегают, чтобы скрыть истинную причину увольнения. Чаще всего это волеизъявление работодателя, когда нет законных способов уволить сотрудника. В таких случаях нередко выплачивают компенсацию. Она не обязательна по закону, но служит инструментом давления - работнику могут предложить от одного до нескольких окладов в качестве отступных.
В статье 81 ТК РФ перечислены случаи, когда трудовой договор может быть расторгнут по инициативе работодателя. Из всего списка к нашей ситуации с натяжкой может подойти пункт 5 части 1, который звучит так: “Трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случаях неоднократного неисполнения работником без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание”. Но чтобы уволить по этому основанию, необходимо соблюсти ряд условий. Во-первых, в локальных нормативных актах компании должны быть прописаны правила поведения, с которыми каждого работника должны познакомить под роспись до подписания трудового договора (статья 68 ТК РФ). Во-вторых, к работнику ранее должно быть применено дисциплинарное взыскание, которое на момент повторного проступка не снято и не погашено (пункт 33 постановления Пленума Верховного суда РФ от 17.03.2004 № 2 “О применении судами РФ Трудового кодекса РФ”, пункт 5 части 1 статьи 81 ТК РФ).
Таким образом, нужны два условия для увольнения: причинно-следственная связь между постами работника в соцсетях и ущербом, нанесенным компании (убытки, испорченная репутация и так далее). Второе условие: в должностной инструкции, правилах внутреннего трудового распорядка, положении о корпоративной этике компании или ином локальном нормативном акте должен быть оговорен запрет на размещение тех или иных материалов в публичном доступе.
В случае оскорбления начальника тот имеет право призвать работника к ответственности за оскорбление (в соответствии с УК РФ), а также привлечь обидчика к гражданской ответственности и взыскать моральный вред в рамках защиты своей деловой репутации. Но это не имеет отношения к трудовым отношениям. Хотя нельзя отрицать, что такой негативный фактор косвенно повлияет на судьбу работника в компании, начальника которой он оскорбил. Важно отметить, что обязательно должна быть причинно-следственная связь между высказыванием работника и ущербом, нанесенным фирме: упущенная выгода, урон деловой репутации, потеря прибыли и так далее.
Что касается разглашения внутренней информации - увольнение возможно, если принят локальный нормативный акт, в котором есть соглашение о неразглашении. Если работник собственноручно его подписал, а потом сам же и нарушил.
Свободу слова в реалиях демократического государства никто не отменял, но надо помнить: то, что вы пишете, отражается на вашей трудовой деятельности. Выпускать пар и судачить о корпоративной деятельности компании, если очень хочется, можно в кругу друзей в баре или дома. В публичное пространство свое недовольство лучше не выносить.
Камиль Айсин, журналист газеты "Солидарность"
Не забывайте подписываться на наш канал!
Еще больше новостей по социально-трудовой тематике вы найдете на сайте газеты - www.solidarnost.org