На протяжении долгих периодов нашей жизни наши тела упорно отказываются подчиняться нашим командам. Как дети, ложка падает прямо из нашей руки. Мы не можем взять молоко в рот. Ноги нас не держат. Наша голова не может сама себя поддерживать. Немного позже, будучи маленькими детьми, мы не можем достать ножницы, чтобы разрезать голову крокодила, нам довольно трудно завязать шнурки, и мы чувствуем, что тонем на нашем первом отрезке вниз по бассейну. Затем, с возрастом, нас начинают преследовать новые нарушения координации: мы не можем дотронуться до собственных ногтей на ногах. У нас постоянно болит спина. Мы не можем открыть банку варенья; мы начинаем падать в душе.
Но в средние годы мы можем – в определенных контекстах-достичь внушающей благоговейный трепет степени господства над нашим физическим "я". В отношении некоторых строго регламентированных задач мы можем приучить наши тела полностью следовать нашей воле. Спорт олицетворяет собой грандиозную метафизическую борьбу человеческого духа против неуправляемых и энтропийных сил материального мира. Это самая изощренная и впечатляющая форма мести за унижение обладания телом.
Все виды спорта, как бы внешне они ни отличались, имеют своей целью мастерское подчинение тела воле. Дискобол – или метатель диска-сделанный греческим скульптором Мироном в пятом веке до нашей эры показывает человека, полностью владеющего своим телом: его бедра, плечи, поворот шеи, лодыжки и пальцы гармонизированы, чтобы доставить диск как можно дальше на другой конец поля.
Мы видим аналогичную идею идеальной координации и контроля во всех спортивных позах: бегун на стартовых блоках, пловец в середине гребка или игрок в гольф в конце качания. Это странный и мучительный момент, чтобы испытать себя таким мастерским образом. С невероятной точностью на поле для гольфа крошечный белый мячик, который мог бы попасть куда угодно – в пруд, на деревья, в голову продавца в клубе, - можно заставить сопротивляться всем искушениям сосредоточиться на задаче пролететь четыреста ярдов по воздуху, чтобы чистенько приземлиться в маленькой, едва заметной дырочке на очень ухоженной лужайке на противоположной стороне холма.
Так часто мы бываем неуклюжи и слабы: наши собственные ноги не слушаются нас, наши пальцы роняют очки и телефоны, мы скользим по пятнам черного льда. Но в самые пиковые моменты нашей спортивной жизни мы имеем противоположный опыт: теннисный удар приземляется точно в угол наотмашь, как мы и предполагали. В середине шага мы мгновенно прицеливаемся, и длинный удар действительно красиво проплывает – как мы и планировали – мимо вратаря и в верхнюю часть сетки.
Будучи зрителем спорта, мы также можем внести коррективы в некоторые укоренившиеся, мощные проблемы существования. Например, он сжимает действие так, чтобы дать нам результат в сроки, соответствующие нашему врожденному нетерпению и потребности в решениях. Так часто в жизни за пределами спорта события развиваются так медленно и так расплывчато, хаотично и многообразно, что мы теряем нить – и, следовательно, способность заботиться. Проект может прийти прямо через три года. Если нам повезет, наш бизнес может показать рост в следующем году. В нашей команде 2000 человек в пяти часовых поясах. Но спорт ускоряет и редактирует драму: результаты появляются точно по расписанию: через 10 секунд на стометровке, через 90 минут в игре в футбол. Вывод - это работа всего одиннадцати человек-или одного.
Спорт также дает нам корректировку к нормальному давлению, чтобы быть эмоционально защищенными, чуткими и разумно амбивалентными. В обычной жизни мы не должны принимать слишком сильную сторону. Мы всегда должны представлять себе, какая доля правды может быть у оппозиции. Но, по крайней мере, на короткое время, вокруг спорта, мы можем быть полностью и дико партизанскими. Мы можем радоваться и долго искоренять врага. Нам не нужно беспокоиться о том, чтобы вызвать обиду или упустить нюанс в споре. Наконец-то мы нашли нечто чистое, доброе и милосердно простое, во что можно верить.
В основном, мы расходимся практически со всеми по многим вопросам, от правильного направления экономики до того, что мы должны делать с праздниками. Нет конца конфликтам и расходящимся убеждениям. Но в спорте преданность нашей стороне приносит с собой мощный опыт согласия с большим количеством людей, которых мы не знаем. Мы больше не боремся за свои отдельные углы: мы все согласны. Мы возбуждены в один и тот же момент; когда судьи или судья принимают сомнительное решение, мы возмущены той же несправедливостью. Мы любим совершенно невероятных незнакомцев.
В нашем возбуждении различия в статусе стираются. Мы все зрители и болельщики одной команды. Описание нашей работы (всегда болезненно искаженное отражение того, кто мы есть на самом деле) может быть забыто. Остальная жизнь приостановлена; финансовый директор ликует вместе с отцом-домоседом; любимый полузащитник робкого индивидуума делает славное, бесстрашное возвращение; любимая команда корпоративного вождя сокрушена.
Весь характер современной жизни предполагает, что есть только один человек, который действительно имеет значение: вы. Ваша карьера, ваша внешность, ваши расходы, ваш дом, ваша машина, возможно, ваши дети и ваш партнер тоже. Затем внезапно-во время большого спортивного события – вы можете обнаружить, что с необычайной интенсивностью заботитесь о судьбе группы ваших мускулистых соотечественников на поле или дорожке вдали, прыгая удивительно высоко или передавая мяч друг другу с маниакальной ловкостью. Индивидуальный или командный прогресс, по-видимому, символизирует судьбу всей нации, с которой вы теперь полностью отождествляете себя. Это снимает напряжение со всех нас. Это облегчает гнетущую ответственность, которую мы обычно чувствуем за то, чтобы наша собственная жизнь была звездной и героической. Мы не должны делать это в одиночку. Мы можем найти величие в великом деле. Мы можем гордиться тем, что в очень незначительной степени принадлежим к вдохновляющему коллективному предприятию. Мы можем найти счастье в чем-то, в чем у нас есть небольшая доля, но это выходит далеко за пределы нас самих. Через спорт мы выходим за пределы нашей подлой, ненасытной, хрупкой и часто скучной жизни-ради кратких периодов страстной общинной преданности.