Автор: Екатерина Юрченко
Плотва Петровна жила никогда не беспокоилась о морщине между бровями. Она была там лет с 12. Она ей даже нравилась, потому что бабушка ей в детстве рассказывала, как отличить хороших людей от плохих: у хороших есть морщина в виде стрелы между бровями. Плотва хотела быть хорошим человеком. Тут без вариантов. После она, конечно, не воспринимала всерьез эту бабушкину теорию, попахивающую евгеникой и нацизмом, но неосознанно при виде морщины у Плотвы было лишь теплое чувство. Даже скорее в ее мире не было морщины, был лишь памятник хорошести на ее лице. Никто уже не верит в бога Ра, но приятно приехать в Египет и посмотреть на пирамиды.
И когда ей посочувствовала подруга по поводу такой глубокой морщины в таком раннем возрасте, то она запереживала… Она ее увидела и то, что было неосознанным бриллиантом на ее лице стало осознанным уродством. Как будто у тебя с детства лежал в кармашке бриллиант, а ты его достал вдруг через 15 лет и увидел, что это уродский камень. Первое время мозг превратился в гирлянду. Плотва смотрела на лоб и морщина мигала: то привычный с детства памятник хорошести, то глубокая морщина, то памятник, то морщина. А потом гирлянда перегорела. И осталась только морщина.
Господи! Я человек-морщина! Если бы только это… Я глубокоморщинистый старец. А потом этот старец узнал о многом: о том, что у нее нет любви к себе, да и вообще любви нет, что она гребанный перфекционист и т.д. Точно, я же не люблю себя, я все для других, работа на первом месте. Она чувствовала себя несчастной, и ей очень хотелось найти эту любовь к себе. Иногда казалось, что она делает успехи, радуясь своему отражению или покупая красивый плед, потом обнаруживала себя снова на обочине дороги, которая вроде везла ее к этой конечной станции «ЛЮБОВЬКСЕБЕ».
На обочине она обычно наливала себе бокальчик холодного просекко и брала томик Коржибского. Если ее отбрасывало очень далеко, то тут она брала Хемингуэйя или Мураками и заливала свое горе чаем с морошкой.
А горе было в том, что она вроде нащупала этот камень, который называется «любовь к себе». Она же вроде его нашла, и он вроде был у нее в кармане. Нужно было просто лучше его держать.
Когда уже настанет это золотое время, когда они с этим камнем будут неразлучны. И в какой-то момент Коржибский все-таки достучался до Плотвы, хоть она и была изрядно под просекко.
Коржибский: сначала смотришь на отношения, потом даешь название этим отношениям.
Любовь к себе — это просто абстрактное слово, которым можно назвать какое-то отношение к себе. Например, когда идешь спать, когда хочешь спать, а не доделываешь дело.
И что важно:
- Название этого похода спать может мигать как гирлянда: это может быть «любовью к себе», а может быть «безответственностью».
Как с морщиной Плотвы. И все эти названия могут быть правдой, потому что на самом деле ты просто засыпаешь. Ярлык любви или не любви мы приклеиваем уже потом. - А еще название «любовь к себе» — мы даем тому, что постоянно меняется. Это процесс, а не камень или конечная станция. Поспать, поесть, сказать кому-то нет, съездить куда-то, и тому подобное.
Иногда мы будем называть этот процесс «любовь к себе», иногда «нелюбовь», иногда «сила воли» или «перфекционизм». Это всегда будет гирляндой. Поэтому есть смысл пить просекко только от радости, и при этом тост будет такой: «Надо привыкнуть, что к этому привыкнуть нельзя».
