Парень, с веревкой в руках, лез по почти отвесному склону. Поскальзывался, падал и снова лез. Его целью была яблоня на краю обрыва. На ней он хотел…повеситься.
В селе Малиновка, что вверх по реке Ярике, старые люди рассказывают про случай, длинной в 15 лет. Жил там купец молодец, видный сам и женка была ладная, местного старосты дочь. После свадьбы, через год ожидалось прибавление. Роды начались за день до Крещения. Любава, так звали роженицу, ходит по избе, за живот хватается, молитвы шепотом Богородице воздает. Мать образа расставляет по хате и в бане, которую челядинки уже жарко топят. Свечи венчальные, да крещенские зажигает, что бы темного угла не осталось, нечисть ни какая не пробралась. Ящики открывает, сундуки, замки, печную заслонку, да двери, это, чтобы родить легко. Сваха за повитухой убегла огородами, не дай Боже, кто узнает, сглазят!
Вот и повитуха подоспела, в бане ждет. Прощаются все с Любавушкой, словно на погост ведут. А в бане повитуха на полати уложила, кушак в руки дала. Да не смотря на все приготовления, правильно все сделано было, вторые сутки пошли, Крещение завтра, а все ни как.
Погода, казалось вторит Любаве, вторые сутки страшная пурга не утихала. Метет, воет, ворота выламывает, вытянутой руки не видать. Никита в хлеву мается, места не находит. За жену и не рожденное еще дитя тревожиться. Коня любимого, Ветра поглаживает по морде, опоры ищет. Тут стук в ворота.
- Вот Ветер, как вьюга то взбеленилась, уже в ворота стучит, - говорит Никита коню, тот фыркает в ответ. А стук опять.
- Не уж то пожаловал кто, в такую бурю? – купец пошел к воротам. Отварил, а там старичок, в худеньком тулупе, посиневшими, скрюченными пальцами за посох держится. А ветер, как налетит налетит, так дедок качается, кажется, что только посох его и удерживает.
- Мил человек, пусти погреться, да переночевать, уж больно погода, нынче разыгралась! – просит старик.
- Проходи, но не обессудь, ночевать в хлеву будем! Жена рожает, не могу в дом пригласить! – открыл ворота по шире купец.
- Все лучше, чем в такую пургу сгинуть! – согласился старик.
Прошли в хлев, Никита кликнул, мальчишку конюшего, чтоб до дому сбегал, поесть попить с кухни принес, и одеяло прихватил еще. Дедок поев, и насытившись, обратился к купцу, с улыбкой:
- А что жена то, давно родами мучается?
- Вторые сутки, отец. Уж матушка к батюшке побежала, просить отварить Царские врата в храме, да отслужить молебен. А тебя как величать, отец? Я Никита.
- Николаем зови сынок, - вновь улыбнулся дед. Да такой светлой улыбкой, что у Никиты на душе потеплело. Свет, казалось от старика Николая, так и льется.
- А ты не переживай Никита шибко, Любава твоя к утру разродиться и метель утихнет, ложись спать. Утро вечера, оно то мудренее!
- Постой, так я тебе не говорил, как жену мою зовут! – Изумился мужчина.
- Как не говорил? Да то ты, верно запамятовал! От волнения и выскочило из головы. Ну давай спать! – И Никита медленно стал проваливаться в сон.
Давно купец так сладко не спал, словно в теплых, нежных руках матушки в детстве. А по утру, старик посылает его узнать, как дела у жены. Пришел купец обратно, светится весь, как начищенный пятак, со счастливой улыбкой на устах.
- Ну поздравь, меня отец! Жена родила!
- Поздравляю, да двое мальчишек счастье великое! Только береги их, от воды подальше держи! Тот, что справа в колыбели лежал – утонет, а слева – повеситься, коли не доглядишь! Ну пора мне.
- Спасибо тебе, отец на добром слове, а как же мне их уберечь? - сник Никита, вновь изумленный речами старика.
- А сам подумай.
- Погодь, скажу девкам, чтоб еды собрали тебе в дорогу, да тулуп вот посправнее прими! А то твой, как решето. – Тулуп старик принял с поклоном, да пока Никита девок искал, с собой поесть собрать, вернулся, а старика и след простыл. И никто не видел, как тот со двора выходил.
Мальчишек Ванькой и Сашкой назвали. Росли на радость отцу с матерью. Бойкие озорные. Одно печалило Никиту, как их уберечь от беды.
Прошло не мало лет и не много, только ребятам шел шестнадцатый год. Местные пошли на речку купаться, да на качелях кататься. Отец не велел им одним без спросу ходить, Ваську к ним подрядил, чтоб всегда рядом был. А Васька с Марфой миловался в саду, купец с женой уехал на ярмарку. Вот и остались парни без присмотру. Вернее, за ними глядели все и никто. Как известно у семи нянь, дитя то без глазу! Улизнули Ванька с Сашкой с деревенскими.
Ох и весело же было! Солнце яркое греет, воду лучами золотит, Капли радугой разлетаются, смех, приволье! Да в реке той быстрины были, река глубока, ключи студёные со дна били. Кони в той реке тонули. Вот и попал Ванька в такую быстрину, выплыть не может, ребята за ним плыть пытаются, да толку нет течением в сторону относит. А у Ивана ноги свело от ключевой ледяной воды. Шум и крики поднялись над рекой, ребятня засуетилась. У кого-то нож был, качели срезали, что на яблоньке были привязаны. Ту веревку пытались кидать, да Ванюшка зацепиться не может. И пошел он ко дну.
Погода испортилась, ветер налетел резко, тучами черными все затянуло, гром грохочет, дождь накрапывает. Ребята все побросали, да в село, за помощью, авось успеют еще. Один Сашка на реке остался. Да видит такое дело, думает, как же он теперь отцу с матерью покажется на глаза. Что скажет им, как брата не уберег? Зачем одни на реку пошли? А на глаза веревка, брошенная на берегу, попалась. Он ту веревку схватил и к яблоне на бугор полез, да раскеселило его дождем уже, склон отвесный, ноги скользят и руки, падает, поднимается. Жгучие слезы глаза жгут, боль душу душит. Цель у него добраться до яблони и повеситься! Выбрался, стоит отдышаться пытаясь, как громыхнет, сверкнёт, аж в глазах побелело все! Да то не в глазах, то вокруг свет какой-то белый с небес проливается. Смотрит Сашка, веревку в руках мнет, а с небес к нему словно облако плывет, а на нем дедок. Светлый такой и от него тот белый свет идет. А старичок ему пальцем грозит, мол что удумал.
- Беги вниз по течению, там брата найдешь. А отцу за тулуп «спасибо» передай! – и исчезло все. Ошарашенный Сашка опрометью бросился вниз, почти съехал, почти сбежал с бугра. А на встречу мужики бегут. Ребята позвали. Свет и старика то же видали, Сашка им говорит, мол наказал дедок вниз по течению идти. А сам дальше горючими слезами заливается.
Ваньку нашли, далеко его течение отнесло, да к берегу прибило. Лежал вниз лицом. Живой оказался, откачали!
А день тот на Николу Вешнего пришелся. Говорят, что то сам Николай Чудотворец и был. А как подросли еще чуток Сашка с Ванькой, так церковь большую новую справили, на месте старой деревянной, носившей имя Николая Чудотворца.