Продолжение статьи, её первая часть здесь
...Украинизация Крыма времен СССР выглядела довольно безобидно, на тот момент никаких запретов на русский язык не было. Было вещание телевидения и радио на украинском, но эти каналы крымчане включали чаще тогда, когда там что-то передавали на «нашем», понятном языке.
Приношу извинения, что в тексте многовато "меня". Но, просто, от чьего лица еще мне рассказывать о событиях и явлениях, которым был свидетелем, и о той стороне жизни крымчан, которая имеет непосредственное отношение к названию статьи?
Тем не менее, так произошло, что я выучил украинский язык, имел неплохой словарный запас, мог переводить с него (русский и украинский, кстати, не такие уж одинаковые). А произошло это за счет того, что в советские времена, в эпоху тотального дефицита хорошие книги тоже были труднодоступным товаром. Полки книжных магазинов и библиотек были заставлены либо какой-то совковой мурой, либо книгами на украинском языке. На «мове» в Крыму практически никто не читал, эти книги не были востребованы, но должны были присутствовать в продаже.
К тому моменту, когда у меня проснулась тяга к чтению (ну, понимаете, да — Дюма, Александр Беляев, Фенимор Купер и т. д.), этих книг на русском языке достать было практически невозможно. Я знал, что в нашей сельской библиотеке было несколько книг из серии «Зарубежная фантастика» (серенькие такие, под номерами), но они были всё время на руках. Немного спасало то, что мне выписывали «Юный техник», где даже рассказ Стивена Кинга как-то напечатали.
Ну, вот так я и начал читать на украинском, благо литературы на этом экзотическом языке было завались. Собственно, не благодаря школьным занятиям, а из-за «пожирания» большого количества приключенческой и фантастической литературы и освоил украинский.
Добавлю к этому, что класс, в котором я учился, состоял по большей части из ребят шубутных, не блиставших успеваемостью. Книжек они не читали, но любили послушать их содержание, когда им пересказывали. Поэтому у нас в классе сложилась такая традиция, некий отработанный алгоритм действий: если по какой-то причине учитель отсутствовал, а заменить его было некем, то ребятки тут же просили меня рассказать им что-то из прочитанного. Было забавно, когда в класс заглядывал какой-нибудь педагог и с удивлением обнаруживал, что учителя в нем нет, а один из учеников что-то рассказывает притихшим одноклассникам. Ну, так вот, к чему это я всё? В процессе изложения книги, которую ранее прочел в украинском переводе, я забывался и начинал пересказывать её на «мове», чем вызывал смех одноклассников. Я не сразу мог врубиться, что их веселило, пока мне объясняли в чем дело.
Это я к тому, что украинский на тот момент, например, у меня не вызывал какого-то отторжения, я относился к нему спокойно, и мне даже как-то льстило, что неплохо его знаю. Хотя, разумеется, если была возможность выбора, я бы предпочел, чтобы часы, потраченные на изучение «мовы», были бы посвящены изучению, например, «лэнгвича».
Ну, собственно, затем я закончил школу и уехал учиться дальше на территорию РСФСР. При возможности, понятное дело, я «интересничал» в молодёжных компаниях демонстрируя свои познания «мовы», но это случалось нечасто, и мои знания и навыки украинского так и остались ничем не обогатившим меня абсолютно невостребованным балластом.
Продолжение следует, ссылка будет здесь