Деревянное здание склада пеньки и снастей, ещё вчера принадлежавшее купцу Юлаеву, охраняли двое липовых милиционеров, снабжённые документами с фальшивой подписью Емелина.
В здании собралось около полусотни молодых человек - самому старшему из них было 25 лет. Были здесь как отпрыски знатнейших фамилий, так и дети богатых купцов и промышленников, творческой интеллигенции, знаменитых врачей, академиков, даже правнучка некого европейского короля и младший сын одного африканского султана. Среди них на пустой бочке возвышался уже знакомый читателю Федя Бесслаский и открывал съезд.
- Увы, я не смог созвать на съезд всех членов Молодежно-Республиканской партии, поэтому ограничился всеми нами, основателями. Вы уже знаете, что нас опередили, опередили наши заклятые враги - социалисты. Наше восстание, намеченное на 24 августа 1918 года - столетие Конституции - теперь состоится на полтора года раньше. В кругах среднего и высшего командного состава армии много сочувствующих республиканским настроениям, однако не стоит обольщаться - среди них ничтожно мало тех, кому действительно есть дело до нужд народа, в основном все карьеристы, вполне справедливо считающие, что при республике они могут урвать больше власти, чем при империи. Мне пока не удалось связаться с Туменовым, как мы знаем, председатель Республиканской партии до сих пор находится в ссылке в Вологодской губернии. Ещё одна новость в том, что генерал Фундамент, которого Туменовым как раз назначил диктатором намеченного восстания, вступил в бои с передовым отрядом мятежников, который возглавляет бывший корнет Мануил Трухин. Надо сказать, что мне удалось узнать, что генерал, как это ни странно, растерялся и терпит поражение. Он намерен прорваться на юг, к Ростову, где в казачьих землях держится дореволюционное спокойствие, ну а мы намерены прорваться к генералу, дабы была возможность собрать все силы республиканского движения в кулак и сокрушить как социалистов, так и монархистов. Прорываться мы будем не совсем в лоб, мы не смертники, так что вот, взгляните.
Федя, он же председатель Молодежно-Республиканской партии,он же сын председателя, слез с бочки, перевернул её кверху дном и достал из своего внутреннего кармана бумаги, помеченные грифом "Совершенно секретно".
- Весь Владимир пронизан тайными подземными ходами, проложенными ещё во времена королевства. - Федя разложили бумаги на бочки и начал водить пальцем по линиям. - Нас интересует вот этот ход, ведущий к кроличьей норе, начинается он в лавке часовых дел мастера Прохорова. Вот только никакой это не часовых дел мастер Прохоров, а погибший в Харбине в ходе Ихэтуаньского восстания легендарный майор Йоц! Что произошло в Харбине тем жарким летом 1900 года, объясню позже. Сейчас главное - добраться до этой самой лавки, которая располагается на другом конце Райского города.
- Не зря всё-таки тайники с оружием мы устраивали в порту!
- Именно. Вооружимся, но по возможности в бой вступать не будем. Выдвигаемся ночью. Маршрут наш таков: сквозь всё тот же сквозной подвал возвращаемся в Райский город, дворами выходим на Бекетов переулок, оттуда поворот на улицу Муравьёва, где и находится нужная нам лавка. Выходить будем по двое, по трое, дабы не вызвать подозрения у патрулирующих улицы милиционеров. Я замыкающий. Вопросы есть?
Вопросов не было. Фёдор отошёл в сторону, дав другим как следует изучить секретные подземелья. Тут же зазвонил телефон, кто-то снял трубку.
- Слушаю. Кто это? Генерал Фундамент? Николай Петрович? Фёдора Бесслаского? Позвать?..
Но Федя уже вырвал трубку у однопартийца.
- Николай Пантелеевич! Какого хрена вы разучились воевать?! Кто получил "Дмитрия Донского" второй степени за подавление Ихэтуаньского бунта?!
- Вообще-то Петрович. И кто ты такой и кто дал тебе право орать на меня, ты вообще не служил.
- Все мы подчиняемся Туменову, и ты, и я, а он поставил меня над тобой. Ты чего звонишь?
- Напоминаю, что отступаю завтра на рассвете. Если вы слишком трусливы для подпольной борьбы, то советую поторопиться.
Николай Петрович бросил трубку. Фёдор, скрестив руки на груди, погрузился в невесёлые думы, от которых его отвлёк Антоний Яростный.
- Хочешь узнать, как корпус проиграл кучке оборванцев? - спросил он и, получив положительный ответ, продолжил:
- Сейчас расскажу. Такого позора Императорская армия ещё не знала!
И Антоний Яростный рассказал.
***
Утром этого дня всё вокруг окутал густой туман. Бывший корнет Мануил Трухин, вместе со своим ординарцем Петькиным, стоял на пригорке, но смотрел не в сторону врага - корпуса генерала Фундамента - а в противоположную, где два десятка его бойцов и полсотни артиллеристов устанавливали фанерные макеты солдат. В молочно-белом тумане и не поймёшь, где живой солдат, а где фанера.
- У генерала полторы тысячи человек под боком, у нас же двадцать лихих конников. - подвёл итог Трухин. - Петькин! Как мы поступим?
- Как, товарищ Трухин?
- Хитростью, Петькин, хитростью.
Закончив расставлять фанеры, бойцы оседлали своих лошадей, полусотня застыла у своих орудий. Маленькая армия была готова ринуться в бой, ждали лишь приказа командующего - Трухина.
Однако он никуда не торопился, без толку пытаясь рассмотреть позиции генерала в полевой бинокль.
- В штабе генерала работает наш агент. Его ждём.
Агента ждали. Но ждали и атаки со стороны Николая Петровича, который точно не побрезгует славой Освободителя. Наконец, зашуршала высокая трава, и на грозный отклик Петькина "Кто идёт?" послышались глухие удары и кодовое приветствие:
- Емеля сегодня гуляет, товарищи.
Из кустов поднялся офицер и четверо солдат. В траве остались лежать остальные члены разведывательного отряда, на свою беду оказавшиеся неблагонадежными.
- Товарищ Гнездинский. - представился офицер Петькину.
- А как давно вы в партии? - поинтересовался ординарец.
- Вообще-то я из сочувствующих. Но теперь, когда революция свершилась, каждый решает, с революцией он, или против революции.
- Так, Петькин, где твоя дисциплина? - оборвал их диалог Трухин и увел Гнездинского в туман. - Пойдёмте, товарищ Гнездинский, у меня для тебя поручение от Емелина.
Пока военные говорили в сторонке, четверо солдат без лишних слов прикончили своих однополчан. Лихие конники Трухина помогали им сваливали трупы в канавы.
Когда Трухин с Гнездинским вернулись, они пожали друг другу руки.
- Ну, бывай. - сказал Гнездинский и разрядил свою винтовку в воздух. Четверо солдат последовали его примеру и они скрылись в траве. Трухин же скомандовал:
- Огонь! Сделай лошадей!
Двадцать конников в главе с бывшим корнетом как ураган влетели в штаб генерала, изрубили в капусту всех, кто попался им на пути и вломились в избу, где квартировался Фундамент.
Услышав, что совсем близко рвуться бомбы, Николай Петрович спрятался под массивный дубовый стол. Однако, услышав крики уже в своём штабе, решил что данное убежище не слишком надёжное и принялся метаться в поисках нового. Умирать сейчас, когда до верхушки карьеры было рукой подать, он явно не был намерен. Однако он ничего не нашёл лучше мусорного ящика, который был встроен в стену и отличался плотно прилегающей крышкой, которую зачем-то замаскировали под портрет британского короля.
Едва Николай Петрович успел с головой зарыться в мусор, когда Трухин оказался в его избе.
- Обыскать здесь всё! - скомандовал он. - Будет Емелину двойной подарок!
На самом деле их интересовали секретные документы, которые генерал стащил из военного министерства. И деньги, разумеется.
Не прошло и пяти минут, как это всё было в руках революции. Стараясь не засмеяться, Петькин вбежал в избу.
- Товарищ Трухин! Угроза окружения и отрыва от основных сил!
- Отступаем! - скомандовал Трухин и конников как ветром сдуло. Дерзкий замысел удался.
Насмерть перепуганный Фундамент не скоро вылез из своего пахучего убежища. Наконец, под непосредственной угрозой задохнуться, он выбрался, к большому удивлению своих подчинённых, которые собрались в главной избе для обсуждения дальнейших действий.
- Ваше высокопревосходительство! - откозырял Гнездинский. - Разведал, узнал, что Емелин выставил против нас основные силы.
- Подать мне телефон. - генерал явно был недоволен и впервые за долгие годы покраснел. - Завтра на рассвете прорываемся к Ростову.