Я была молода. Откровенно говоря, была дурой. Я тогда не знала, что могу принять любую религию, и должна молиться даже в сомнении. Это - великий грех - сомневаться в Боженьке, и я, видимо, болела духовной болезнью, не зная, что меня это может коснуться. Бог меня покарал. Десять лет я жила без веры. И я до сих пор прошу Его о прощении.
До этого дня я тоже верила, у нас был свой Бог. Кто-то говорит, что это - секта, кто-то - что это самая современная Истина. Не знаю. Уважаю основателя школы, но его с нами уже нет. Был череда событий, которыми я себя оправдываю. В нашей вере нельзя было употреблять никотин и алкоголь - ни в каком виде и ни в каком количестве. То, что достоверно осталось от Учителя - это безупречные правила: быть добрым к людям, проводить то, что в остальной среде считается лечебными голоданиями, закаляться купаниями, в том числе - зимой. Все было хорошо. Все было супер. Но потом я попала в психушку. Мне запретили обливаться, я боялась петь гимн Учителю, а молиться, как нас учили, было нельзя, ибо надо было это делать на улице, то есть в природе. Меня месяц не выпускали из отделения. Тот месяц был концом всему, концом меня. Я не знала, что вся династия рванулась меня защищать - они были в пяти метрах от меня, в кабинете врача. Я не знала, что Бог то ли так же ко мне относится, то ли ему вообще все равно - обливаюсь я или нет. На меня позорно наорали, когда я ночью сбежала из палаты, и пошла в ванную обливаться. Сказали, что у меня будут вши - мол, хочешь ли ты этого? Я не хотела ни вшей, ни нарушения правил. С тех пор - максимум обливала стопы ног, как и учил наш Наставник. Он больше для меня не Наставник. У меня - Сен-Сей по боевому искусству. Потом пришли родственники, накормили, подарили дорогую одежду, мы пошли гулять в цветущий парк на территории. Я сказала маме: тут нельзя обливаться, я бросила систему. Она промолчала. Дала мне мобильник, и я в святой вере, что через час увижу тогдашнего мужчину, набрала его номер: я в психушке! И не успела сказать то, что орала моя душа - приезжай - как услышала его презрительный голос: а, ну давай, выйдешь - приходи. Он отобрал у меня последнюю частицу души, и я нашла любимого в свои 35, уже будучи мертвой, выжженной изнутри. Тогда мне было 24... Первое, что я сделала, выйдя из больницы - купила пива, и поехала в Измайлово. Я собиралась сказать Богу все черное, что о Нем думала. Я спряталась ото всех, была осень, нашла поляну с пожухшей травой. Огляделась. Вокруг было ни души. Я откупорила с волнением пиво, подняла руку в небо - к Нему, и привычно встала в ту позицию, в которой мы обращались к Богу до этого: ноги - на земле, взгляд - в небо. Я с болью выпалила: Бог, Тебя нет!!! За то, что не дал мне возможности соблюдать систему, и, видимо, уже бросил меня - я была в этом уверена. Я пришла прощаться с Создателем. После этих слов я выпила то, что было в бутылке. И, с чувством выполненного долга, села в метро, и уснула, пока чей-то тихий голос шептал мне что-то утешающее. По-прежнему, как после ежедневной молитвы, тихий и добрый голос будто шел с Неба.
Прошли годы. Я не верила. Потом - муж-буддист, слабая надежда, что "Там" Кто-то все же есть (и вдруг был все это время?!), Коран, Библия, холодные молитвы... И Чьи-то теплые объятия (то ли в Конце, то ли в Начале новой жизни), когда я уже была зла на всех, и черства душой...