Дорогие друзья! Продолжаю вас знакомить с творчеством лучших писателей нашей страны. Предлагаю вашему вниманию рецензию на книгу Андрея Фролова "Над туманом сад плывёт".
Андрей Фролов - орловский писатель, филолог. Член Союза писателей России, с 2015 по 2020 годы возглавлял орловское подразделение Союза писателей России, директор бюджетного учреждения культуры Орловской области "Орловский Дом литераторов", лауреат Всероссийских литературных премий: "Вешние воды", "Белуха" им. Г.Д. Гребенщикова, им. Н.С. Гумилёва, "Ладога" им. Александра Прокофьева, Южно-Уральской литературной премии и др. Публикации в журналах: "Наш современник", "Огни Кузбасса", "Молодая гвардия", "Форум" и др.
Андрей Фролов. Над туманом сад плывёт; лирические стихотворения. – Орёл: Вешние воды, 2011 год. – 112 с.
Философский разговор о жизни зачастую приводит к удивительным парадоксальным выводам. Каждое открытие на этот счёт непременно ставит очередной круг вопросов. В поисках всё новых истин, находясь в плотном бытийном потоке, мы наблюдаем как жизнь, демонстрируя своё потрясающе сложное многообразие, то скрывает истину, то показывает её краешек, то опять намекает, что «истина где-то рядом», но уже совершенно в иных значениях… И порой это бывает так больно! Но, господи, как она необыкновенна, эта самая жизнь! Как неповторима! Даже ошибки, горечь поражений с годами способны превратиться в некий метафизический опыт, делающий каждого из нас тоньше, сложнее, богаче внутренне!.. Именно тема жизни, в своих глубоких сакральных значениях, как мне кажется, является центральным ядром поэтических рассуждений Андрея Фролова в его третьей книге лирических стихотворений «Над туманом сад плывёт».
Книга состоит из трёх разделов: «По колено в листопаде», «Мои портреты», «Вырастая до прежнего роста». Заглавное стихотворение «Кажется, я не умру никогда…» не только идеей, но и мощной патетикой задаёт тон и значение основной темы – темы жизни, предлагая в первой строфе масштабную и в тоже время иронично-философскую картину бытия, определяющую наше «место в жизни».
Кажется, я не умру никогда...
Речка дымится над вспаханным полем.
Вслед отступающим страхам и болям
Смотрит насмешливо с неба звезда.
Но уже следующее четверостишье демонстрирует, насколько важность человеческого бытия может быть сопоставима с масштабом Вселенной, дарующей жизнь и эту жизнь отнимающей:
Ей говорю: «Не меня сохрани,
Но береги без конца, год за годом
Тех, что с моим невесёлым уходом
Могут пред миром остаться одни...»
В своей поэтической речи, на первый взгляд обыденно-повседневной, автор использует весьма масштабные образы – образы природы, призванные подчеркнуть важность бытия, каким бы рутинным оно ни было:
Над туманом сад плывёт:
Вишни, облепиха...
Новый день больших забот
Народился тихо.
Он покуда ничего
Никому не должен.
Не омыл пока его
Беспризорный дождик.
Не нагруженный виной,
Еле-еле зримый,
День растёт очередной
И неповторимый.
Сумев придать такой тонкий лиризм обыденному, поэт словно стирает едва заметную грань микрокосма человека и макрокосма Вселенной: «День растет очередной / И неповторимый» – быть может, мы немногое можем и Вселенная вершит-творит свой ход, что называется «глобально по-своему», но всё же мы участники этого великого творения.
Тему космизма, так или иначе, мы наблюдаем и в стихотворении «Дочери»:
Видишь, небо становится ближе?
И виднее, роднее звезда?
Та, которая будет всегда,
Та, которую я уж не вижу.
И здесь эта тема приобретает мощное звучание, основанное на энергиях добра, – высших энергиях, ведущих к олицетворению человека со Вселенной через Универсум:
Слышишь поле, и речку, и рощу?
Замечаешь, что слух стал острей,
Память пристальней, сердце добрей,
Мысль ясней, и прозрачней, и проще?
Это значит, полёт уже начат –
Никому его не отменить.
Это значит, ты учишься жить,
Человеком становишься, значит.
Именно так, через полёт, через космос – к главной мысли, что Человеком можно стать, лишь научившись жить.
Вообще, раздел «По колено в листопаде» – это некая мозаика того самого колоссального многообразия жизни. Поэт очень много пишет о людях. Разных. Чрезвычайно разных. Применительно к ситуации автор использует и разный стиль. Чаще – серьёзный, очень тонкий и лирический, но не забывает Андрей Фролов и об ироничных нотах. Произведение «Про соседку», выдержанное, по большому счету, в грустных мотивах, заканчивается ироничной нотой, что несколько меняет предполагаемый вектор, но добавляет широту взгляда на жизнь, на то, как её могут воспринимать другие:
Тут вот на днях прицепилась соседка:
«Ты, – говорит, – напиши про меня».
<...>
Ну а соседка… Да что там соседка!
Я ведь уже написал про неё:
В этом стихе, и вот в этом, и в этом –
Долго верёвочку горькую вью...
Нет. Обзывает хреновым поэтом –
Хочет фамилию видеть свою.
Разговаривая о жизни, поэт оперирует разными масштабами – от бытового, как в предыдущем произведении, до космического («Возвращение домой», «Рассветное»). И здесь невозможно не сказать о ещё одном смыслообразующем явлении, глобально обусловливающем значение жизни, – о любви. И, конечно, Андрей Фролов пишет стихи о любви. В них отражаются весьма разные стороны человеческих взаимоотношений. Волнение и трепет в стихотворении «Сватовство»:
Внезапный скрип калитки,
Как властный окрик – эй!..
Я медленней улитки
Ползу к судьбе своей.
<...>
Я делаюсь отважным
И злым, как во хмелю, –
Одно, одно лишь важно:
Что Я
ТЕБЯ
ЛЮБЛЮ!
Горечь ссоры:
И за секунду до взрыва стекла,
Не сомневаясь нисколько,
Ты и другой уже в руки взяла [бокал].
Дальше... осколки... осколки...
Страсть, заполняющая целиком и придающая жизни помимо чрезвычайно насыщенного, острого ощущения, особое звучание, которое можно сравнить с эффектом необыкновенно громкой, и необыкновенно великой музыки, льющейся из мощной аппаратуры:
Клёны стряхивали кроны,
И казалось, вот итог:
Ничего не нужно, кроме
Как ловить их грустный вздох.
И брести движенья ради,
Слыша громкий гул крови,
По колено в листопаде
Или по уши в любви...
Любовь, в особенности та, что подверглась испытанию временем, не предполагает взаимоотношений без ошибок, без обид, без разочарований. Но что мы без любви?!
***
Немалое место автор уделил и чисто философским зарисовкам, так или иначе раскрывающим отношение людей к людям и людей к жизни:
Видимый всем за версту,
Еду верхом.
Был на хорошем счету,
Стал на плохом.
Виден (читай – не прикрыт)
Перед молвой.
Ночью свалили с копыт
Сивку мово.
Я, погрустив о коньке,
В травку прилег,
Не замечен никем,
Снова не плох.
Действительно, как быть? Ты на коне, ты владеешь инициативой, ты добиваешься успеха и становишься жертвой завистников, потому как «скромнее надо быть». Но вот ты вновь неприметен, вновь сер, вновь как все. Инертен. Хорошо ли и это? Стоит ли в этой жизни бороться или нужно быть скромным? Обширный, исключительно интересный вопрос из разряда социальной философии, но предложенный автором так ненавязчиво.
Иронизирует Андрей Фролов и над тщетами бытия:
Едем лёжа, сидя, стоя
Сквозь леса, поля и горы.
Тратим время золотое
На пустые разговоры.
Прибыв к месту назначенья,
Ностальгией раним грудь
И со вздохом облегченья –
В непростой обратный путь...
Словно бы сетуя на какие пустяки мы порой тратим наши души, в финальных строках стихотворения автор неожиданно провоцирует вопрос: что вообще важно в этой жизни? Глобально рассуждая, конечно жаль, что «Тратим время золотое / На пустые разговоры». Однако, изрядная доля иронии, которым заряжено это стихотворение, позволяет предположить, что и «пустые разговоры» – непременная часть жизни. Без ностальгического же, будь то ирония или серьезный разговор, и вовсе не представить человека, со всем его богатым грузом глубоких и не очень рефлексий.
Завершается раздел произведением «Осеннее», чрезвычайно музыкальный и минорный меланхоличный мотив которого:
Сентябрь мазнул небрежной охрой
По кронам престарелых лип.
Полупрозрачный воздух мокрый
К стеклу оконному прилип.
оканчивается мотивом оптимистичным:
Над чугунком колдует споро [бабушка] –
Движенья плавны и мудры –
И говорит не без укора:
- Чайку попей-ка от хандры…
Старость может быть не только мудрой, но и оптимистичной. Жизнь бесценна и оставшегося времени так жаль, что и хандрить некогда: «И говорит не без укора: / - Чайку попей-ка от хандры…». Наверное, именно старые люди способны ценить жизнь за каждую крупицу, – не у них ли поучиться, как эту жизнь любить с их вкусом к этой самой жизни?!..
***
Раздел «Мои портреты» состоит из маленьких поэтические историй, каждая из которых содержит в себе собственно портрет и некий философский вывод. Суммированные все вместе, выводы эти предлагают довольно широкую и неоднозначную воззренческую картину автора.
Открывает раздел стихотворение «Отец». Здесь картина преемственности поколений выступает как идея подтверждения непрерывности бытийного круговорота:
То скромен, то бедов,
Но праведен трудами.
Плоды его трудов
Весомее с годами.
<...>
Жизнь торопя свою,
Судьбе не даст поблажки.
Всё чаще узнаю
В себе его замашки.
По-настоящему катарсичен финал в истории с очень «маленьким» сюжетом – «Работяга»:
Сам себе не зная цену,
Слободскою стороной,
Отработав честно смену,
Он идёт слегка хмельной.
<...>
Дома ждут кормильца дети,
Мать, отец, жена с борщём,
И за пьянку на две трети
Ими он уже прощён.
Близкие люди – кто и что может быть дороже? Тривиальный вопрос, конечно, и поэт не пытается дать глубокий и развернутый ответ. Но, вероятно, в этом и главная ценность произведения «Работяга»: чрезвычайно простыми, но очень эффективными художественными средствами: «Смысл и в жизни, и в работе / Видит он издалека. / Зависает на отлете / Тяжеленная рука.» поэт формирует ёмкий образ с психологическими деталями. Детали эти, обуславливающие бытийный смысл, обусловливают и тему «близких людей», к которым мы относимся трепетно, бережно, и которых мы прощаем, несмотря на...
***
Произведение «Дедушка» – самый настоящий рассказ в стихах, очень короткий с одной стороны и богатейше насыщенный образами – с другой, раскрывает широчайшую панораму жизни:
Говорит про первую ракету,
про тайгу, про реку Енисей...
<...>
Раскрывают рты не только внуки –
со всего посёлка ребятня.
А большие дедушкины руки
превращают чурочку в коня.
Это произведение глубоко тронуло меня лично: в тщательно выписанном образе лирического героя узнавались дорогие черты моего собственного дедушки. Смею предположить, такой мощный душевный отклик – не единственный случай; любимый дедушка был почти у каждого.
***
Раздел «Вырастая до прежнего роста» заключает в себе воззренческий концепт автора о смысле жизни и бытия через весьма широкую палитру. Многие поэтические произведения из этой части были созданы в непростое для страны время (конец девяностых). В эпоху, когда произошёл глобальный слом ориентиров, идеологических воззрений: старая система разрушена, новая только нарождается и пути неясны, зыбки. Возможно, потому звучат интонации некой нравственной растерянности постсоветского человека, и в горьких поэтических нотах плещется желчь разочарований:
Из глины делала героев
С большим умением страна
И, по ранжиру их построив,
Впрок раздавала ордена.
<...>
Так и не видели свободы
За блеском дальних перспектив...
А глину выветрили годы,
В песок героев превратив.
И так страшно звучит произведение «Казнь», жуткий, леденящий надрыв которого мог быть создан только в начале двухтысячных (наверное, сегодня так написать невозможно – слишком мы стали другими):
Бесшабашны, пьяны вдугаря
От глотка недозрелой свободы,
Убивают холопы царя,
Утверждая, что волей народа.
<...>
Боязливо косится заря,
Укоряя себя в соучастье,
Убивают холопы царя,
Свято веря в кромешное счастье.
Тяжёлая энергия жуткой метафоры «кромешная счастье», так мощно и страшно поданная, определяет мрачную энергийность всего стихотворения.
Не менее тяжело звучат социальные ноты в стихотворении «На мосту, поперёк тротуара»:
На мосту, поперёк тротуара
Протянув своих ног худобу,
Восседает бесстыдная «шмара»
И безжалостно лает судьбу.
В эпоху «неясных» ориентиров, очень необычно увидеть обращение автора… к буддистским мотивам. Философское стихотворение «Мы» начинается и движется на социальных мотивах, финал же – сугубо буддистский, но приправленный социальной подоплекой, звучит как минимум нестандартно, как максимум – пронзительно и даже больно:
Кто смеется, кто рыдает,
Кто юлит, кто просто врёт –
Каждый искренне считает,
Будто в благости помрёт.
А досрочные уходы
Не меняют ничего
Смерть – явление природы
И не более того.
Несмотря на широкий охват автором колоссального многообразия жизни, часто через острейшие коллизии, довольно чётко осязается склонность поэта к созидательным мотивам, – к темам вечности через витальную идею. И всё неважное важно в круговороте бытия, и нет ничего случайного и ненужного:
Снег февральский отнюдь не вечен,
А ложится – как на века.
За окном бело-жёлтый вечер,
Дети лепят снеговика.
<...>
Вслед за нынешнею метелью
Грянет оттепель в городке –
Снеговик постоит неделю
И водой убежит к реке.
... Но отбросим тревоги эти,
Снежный парень-то – хоть куда!
Сделан он ребятней, а дети…
Дети думают жить всегда.
***
Знакомясь с поэзией Андрея Фролова невольно подмечаешь насколько легко его стихи ложатся в сознании, насколько они ясны, прозрачны. Тема жизни, за счёт концептуального подхода, излагается с философской широтой, но звучит сколь просто, столь и поэтично, а главное в унисон сердцу читателя! Ведь поэт пишет о нас! О каждом из нас! И тем больше хочется перечитывать отдельные стихотворения, когда встречаешь знакомые и дорогие сердцу черты, приметы времени, эпохи. Это ли не достойное решение сверхзадачи, когда понимание сложных глубоких тем, на которые рассуждает автор, не требует расширенной подготовки у читателя? Ощущение света, что оставляет эта книга, было потрясающе длительным. И это великолепно!
Если было интересно, пожалуйста, ставьте лайки, подписывайтесь на канал - буду очень признателен! Всем добра, света и хорошей литературы!