В своём эссе Бродский явно не стремился к энциклопедической точности. Во-первых, он сильно промахнулся с датой постройки дома. Дом князя Мурузи был закончен не в 1903 году, как отмечено в эссе, а гораздо раньше, в 1876 году. А вот с характеристикой здания он был совершенно прав:
"оно [здание] стало архитектурной сенсацией Санкт-Петербурга того времени". Для 1876 дом действительно был неожиданным. Отделанный в мавританском стиле и занимающий огромную площадь, он совместил под одной крышей особняк самого князя (фактически, это квартира с отдельным входом, но по убранству она давала фору многим особнякам), барские квартиры (в одной из них как раз жил Бродский), квартиры комфорт и эконом класса. Полный спектр, в общем. Спасибо Алексею Серебрякову (Константиновичу, архитектору дома!). Отделку полутора комнат Бродский в своём эссе тоже причислил к мавританскому стилю:
"Наш потолок, приблизительно четырнадцати, если не больше, футов высотой, был украшен гипсовым, все в том же мавританском стиле орнаментом, который, сочетаясь с трещинами и пятнами протечек от временами лопавшихся наверху труб, превращал его в очень подробную карту некой несуществующей сверхдержавы или архипелага." В действительности, мавританского во внутренней отделке комнат мало, разве что форма окон, которая, впрочем, является откликом мавританского фасада. Как подсказал мне товарищ искусствовед (привет, , "полторы комнаты" отделаны в духе английского ренессанса, а подобный потолок с ленточным орнаментом часто называют "strapwork-ceiling". Еще одна неточность в эссе Бродского заключается в том, что он не по праву поселил в свою квартиру некогда живших в доме и державших здесь знаменитый литературный салон Дмитрия Мережковского и Зинаиду Гиппиус.
"И как раз с балкона наших полутора комнат, изогнувшись гусеницей, Зинка выкрикивала оскорбления революционным матросам" — такого, конечно, не было, учитывая, что жили они на другом этаже, в другом крыле и с 1890-го лишь по 1912-й.
Впрочем, перечисленные неточности не умаляют ценности произведения.