Что такое симулякр, что такое симуляция? Симулякр – копия без оригинала, плохая копия. Представим себе китайскую империю средних веков. Даже если бы мы могли использовать как наилучшую аллегорию симуляции фантастический рассказ, в котором имперские картографы составляют настолько детальную карту, что она, в конце концов, покрывает точно всю территорию, с упадком империи эта карта начинает понемногу трепаться и распадается. Абстракция сегодня – это не абстракция копии, карты, зеркала или концепта. Симуляция – это уже не симуляция территории, референциального сущего, субстанции. Она – есть порождение моделей реального без оригинала и реальности – гиперреального. Отныне карта предшествует территории, процессия симулякров порождает территорию, клочья территории тлеют на картографическом пространстве. В современном мире сама реальность находится за пределами репрезентации, в области симуляции. В современном мире существует много произведений искусства, которые говорят о самих себе. Мы сталкиваемся с репрезентацией репрезентации. Пример – «фотореализм», запечатлевавший моменты без сюжета. Всё превратилось в своё отражение. Все реальности – сплошная зеркальная поверхность.
Фотография развивалась как род технологического посредника в индустриальную эру, когда реальность начала своё движение к исчезновению. Исчезающая реальность запустила в обращение эту техническую форму. Реальность обнаружила способ мутирования в изображение. Возможно, что все наши технологии со всеми их пагубными последствиями появляются из постепенного затухания реальности. С исчезновением реальности исчезает цель, сюжет и смысл. Фотография банальна и повседневна. Она показывает, что в нас есть нечеловеческое – то, в чём отсутствует знание. Банальное – есть ничто. Фотографический образ, который есть само выражение буквальности, становится магическим оператором исчезающей реальности, воспринимается так легко, что мы принимаем её за реальность. Она искажает визуальную перспективу, представляет иллюзию. Она чем-то похоже на зеркало заднего вида в автомобиле: делает объекты ближе, чем они есть на самом деле. Изображение воздействует на нас непосредственно, в обход уровня репрезентации: на уровне интуиции или восприятия. Перед нами часто возникает образ, лишённый своей оригинальности, низведённый до постыдного соучастника реальности. Мы разрушаем сами изображения, перегружая их значениями. Убивая изображения смыслами, мы делаем их более банальными. Изображения следует рассматривать не как источник смысла, а как прорыв реальности. Чтобы его содержание воздействовало на нас, изображение должно существовать самостоятельно: заставить нас понимать его оригинальный язык. Большинство фотографий не являются истинными изображениями. Они – лишь репортаж, ставший эстетическим клише. От этих «идеологий», от рекламы – следует избавляться. Когда изображение поглощено идеологией, оно становится тем, что «должно быть увидено». Начинается всеобщая видимость, банальность жизни, как в реалити-шоу. Превратить себя в изображение – значит обнажить свою повседневную жизнь, свои желания и возможности, не оставив ни одного секрета. Постоянно общаться, говорить, быть в лучах СМИ. Это насилие над индивидом и сущностью изображения. Это – убийство изображения. Гипервизуальность становится источником власти и контроля, требует всё-видимости.
По утверждениям учителей, школьники последних поколений уже давно с трудом понимают читаемый текст, утрачивая способность к самостоятельной репрезентации, представлению. Слова уже не вызывают у них образов. Зрение пациента имеет связь с его способностью к речи и чтению. Происходит диссоциация видения. Освещение выходит за границы тех мест, где его функцией было ощущение реального. Архитекторы и градостроители не смогли этого избежать. Стандартизация всеобщего функционализма – преступление. Эстетика здания всё чаще скрывается за прозрачностью форм. Человек видит всё, камера запечатлевает только фрагменты. Сегодня мы стали частью системы интенсификации изображения, фантастических образов. Фотография беспощадно инструментально верна и быстра. Она запечатлевает момент, абстрагирует твёрдые тела. Ценность места сегодня вытеснена скоростью и безместностью. Машина зрения – это машина абсолютной скорости. Я не вижу плакат на стене – плакат сам преподносится мне на стене. Меня захватывает фантастический аудиовизуальный образ. Симулякр – реальность, где скорость получает владычество над пространством и временем.
Первоначально происходила перекодировка мышления из букв в числа. Для численного мышления мир и человек точечны, мозаичны, есть некоторое «разложение и собирание». С перекодировкой мышления из историчности в системный анализ и системный синтез мышление стало абстрактнее: оно отступило из одномерности в нульмерность. Рука об руку с этим идёт параллельное движение. Всё делится на мельчайшие элементы, мир оказывается в некотором роде препарирован. Понятие оригинала исчезает само по себе. Цифровой блок изображения не меняется качественно и количественно.
Надеюсь, моя статья поможет кому-то разобраться в современных тенденциях прочтения текстов. Жду Ваших вопросов в комментариях! :3