Темнота. Темнота и тишина. Она ослабила объятия и тихо шёпотом спросила:
— Где мы?
— Сейчас проверю… — ответил он ей также шёпотом и два раза хлопнул в ладоши. Сразу загорелся свет, зажужжала вентиляция. — Ну, всё понятно. Мы в туалете.
Она огляделась. Да, ряд раковин, зеркала, воздушные сушилки, кабинки с полуоткрытыми дверцами. Вроде бы, они только что были в подворотне в темноте, а теперь…
— Мы что, правда куда-то переместились? — она недоверчиво отошла от спутника, потрогала руками раковины, взглянула в зеркало. Всё так, как должно быть. Отражение правильное, ощущения реальны. — Может быть, я сплю?
— Тогда ущипни себя, — он внимательно за ней наблюдал. — Или прыгни. Можешь в ладоши хлопнуть.
Она отвернулась и украдкой укусила себя за палец. Больно. Как обычно. Потрогала волосы. Сильно хлопнула в ладоши. Звук, жжение в ладонях, скорость соприкосновения и даже лёгкое эхо, всё как обычно.
— Ты что, меня чем-то опоил и уволок в какой-то сортир? — Она машинально проверила целостность карманов, мало ли.
У него округлились глаза:
— Тебе всё ещё мало доказательств? Мы только что были на улице в 2017, а теперь в Лужниках в 2018. Нам пора на матч!
— Постой… — Она не поверила. — В Лужниках?
— Ну да. Автогол, турболифт, помнишь? Ногато нас ждёт уже.
— Ты что, думаешь я тебе поверю? Откуда мне знать, что сейчас 2018-й?
Он сделал несколько шагов к двери, эффектно развернулся и демонстративно с поклоном предложил даме последовать в двери. Безрассудство. Но ей хотелось пойти навстречу этому безрассудству! И она пошла к выходу, будучи уверена, что сейчас розыгрыш закончится и все будут неистово смеяться над тем, как она повелась на развод с путешествиями во времени. Невольно вспоминались популярные когда-то передачи по телевидению, в которых случайных людей профессионально разыгрывали и снимали на скрытые камеры.
Надя открыла дверь. И на самом деле увидела людей. Много людей. Но без камер и микрофонов. Кто-то с атрибутикой, кто-то без. Кто-то говорил по-русски, кто-то нет. Все шли в одном направлении. Столько людей нельзя было подговорить под какой-то розыгрыш!
Он вышел из туалета следом. Краем глаза она заметила, как он снял с ручки табличку «Идёт уборка». На неё накатило головокружение. Начало перехватывать дыхание. Паника словно тонкими костлявыми пальцами стала подбираться к горлу, желая задушить неосмотрительную жертву. Он же всё это спланировал! Кто он такой? Что ему надо?!
— Дыши, — он приблизился к ней, вцепился жёсткой хваткой в локти, не позволяя вырваться. — Надя! Дыши.
Она уставилась на него полными ужаса глазами. Он ритмично и глубоко втягивал воздух носом и выдыхал ртом. Она невольно начала повторять за ним. Постепенно паника стала отступать. Ком от горла откатил, пропуская живительный кислород к поражённому внезапным осознанием мозгу. На его лице не было ни капли шутки, беззаботности или легкомыслия. Он внимательно следил за её состоянием глубокими мудрыми глазами. Он был целиком сосредоточен на ней, и её саму это… успокаивало?
— Всё в порядке, Надя, — голос был пропитан уверенностью. — Это всего один короткий переход. Ты быстро освоишься. Дыши глубоко и ритмично. Не останавливайся.
Она слушалась. Страх тоже начал отступать. Она вновь стала замечать лица вокруг. Кто-то смотрел с беспокойством. Кто-то с безразличием. Всё как обычно. Она поправила прядь волос, упавшую на глаза. Он больше её не держал. Он просто стоял рядом и смотрел на неё, как родители смотрят на своих детей, когда те начинают сами ходить, или впервые обнаруживают собственную руку. Почему-то именно этот взгляд как ничто лучше приводил её в чувства. Она снова стала обретать способность критически мыслить. И он это тоже понимал.
— Пошли, наши места на двенадцатом ряду! — он снова схватил её за руку и потянул за собой. Ей ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, стараясь не запутаться в собственных всё-ещё не послушных ногах.
[-Читать книгу сначала-]