Голосу марийки Балалайки позавидовала бы и иная известная артистка. Не голосок, а именно голос. Хотя девчонке всего тринадцать. Вернее, когда просто говорит как раз-таки голосок, а говорила Балалайка очень быстро. Тараторка. А как запоет - тогда голосок расправлял крылья и белоснежным голосом летел над Тасеем:
"Сибирь, Сибирь, люблю твои края.
Ты мне по сердцу стала дорога.
Вот вам, ребята, рука.
Она верна и сильна.
Моя Сибирь, моя тайга".
- Балалайка наша поет! - радовались на берегу.
На самом деле звали её, конечно, иначе. А прозвал так Зою моряк, с которым она по Тассею на катере и плавала, красивый, двадцати семи лет от роду по имени Николай.
Как пела Балалайка, слышали все вокруг, а вскоре те же, кто слышал, стали замечать: растет живот у Балалаечки.
Мать Зои из беременности дочери трагедии делать не стала: сама вышла замуж в тринадцать и двоих старших дочерей в тринадцать отдала, правда, средняя в замужестве зачахла, стала худая и жёлтая. Но другая - ничего. Одна Зоя и осталась на выданье.
- Значит так, - поставила мать Балалайки условие Николаю. - Если не женишься, я тебя посажу.
- Не надо, - испугался Николай.
С Зоей они так и не расписались, но жили дружно. Спала Балалайка до обеда, и на завтрак тёща с другого конца посёлка носила блинчики с творогом и сметану.
А вечером Николай любил попугать молодую жену. Приходил с работы, покачиваясь, и требовал пьяным голосом:
- Балалайка, водку на стол!
Зоя подскакивала , неизвестно где отыскивала непочатую бутылку и ставила её на стол.
- Я не пьяный, Балалайка, - смеялся Николай и сажал жену на колени.
Работал он по-прежнему на катере, а всю зарплату отдавал Зое. Мать принесла ей поросенка; жил он, как у многих в Сибири, вольно, гулял, где вздумается, катался в пыли и убежать не порывался. Да и куда бежать? Повсюду хищники и лес.
С вечера Зоя варила ему на целый день ведро картошки. Потом варить надоело: бросала под крыльцо сырьем. Иногда Балалайка подкармливала поросёнка и зерном. Как ни странно, он вырос в очень даже крупную свинку.
В общем, Зоя стала настоящей хозяйкой, накопила денег. Тратить в поселке их можно было только в одном месте: маленьком магазинчике на другой стороне Тассея, в котором, между тем, было всё - от сеток против жирных, как хряки, комаров, рабочей одежды и резиновых сапог до чулок, мыла и пуговиц. Рядом был и продуктовый магазин.
- Вы только посмотрите, - оглядывались люди вслед красивой паре. Балалайка купила мужу костюм, а себе туфли на высоком каблуке, - как Зоя похорошела. Совсем взрослая стала.
Вероника ТУТЕНКО (отрывок из биографического романа "Дар кариатид")
