— Ах ты блядь! — раздался у люка басистый голос, и тут же хорошо слышимый шлепок. — Залезай внутрь падла!
С плачем в колодец влез Шмыг, прикрывая ладонью глаз. Следом рослый парень, на голову, а то и две, выше Шмыга. Его фигура возвышалась над тщедушной фигурой мальчугана, который тут же попытался отползти в спасительную темноту туннеля.
— Куда тварь? — остановил «башня» за шиворот Шмыга и резким движением подтянул того к себе, — а ну салаги - свет!
В потемках по мановению возникло суетливое движение теней, а через мгновение чиркнули спички и загорелись свечи, освещая помещение. Трубы, идущие по низу туннеля, резко бросались в глаза, создавая постапокалиптический вид, но из-за разложенных, тут и там, фуфаек и циновок, служивших постелями, вид смягчался, неся какой ни какой уют и быт. Под открытым люком, служащий входом в колодец, чернели угли, на которых готовили пищу мальчишки.
— Ну что пацаны? Вы тут спите, а Шмыг в это время крысятничает! — заговорил «башня», толкая вперед провинившегося. Высокий рост «башни» не давал стоять свободно в туннеле, своды которого были маловаты для него. — Так что будем наказывать!
И закрепляя свои слова, парень со всего размаха, резко пнул левой ногой Шмыга. Тот, пролетел от сильнейшего удара к кирпичной стене, и, издав писклявый стон, растелился на чьей-то фуфайке.
— Косой? Блять, ты чего творишь? — раздался хриплый голос и один из лежащих на циновке парней приподнялся и стал подходить к месту действия.
— Баян, ты чего? — возмутился Косой.
— Чего, чего… ты объясни с начало что произошло, а потом уж руки распускай! — голос у Баяна был уверенный и сильный, да и телосложение у него было сбитое и мускулистое, хотя рост был на пол головы меньше чем у Косого. И глаза у Баяна были холоднее и жестче. Недаром в этой компании мальчишек, он считался авторитетом даже выше чем у Косого, одногодки Баяна.
— Короче, подхожу значит я к хате и вижу… этот сука… — указывая для убедительности пинком по заду Шмыга, — …стоит, падла, жрет хлеб втихаря от всех… и еще сука, оглядывается по сторонам как крыса. Ух… убил бы!!!
— В чем дело??— возмутился Баян, глядя на подымающего после пинка Шмыга, — ты что тварина не ел? Или у тебя забрали хавчик?
— Да, да! — поддакнул Косой, замахнувшись кулаком на Шмыга.
— Хоре, Косой! Пусть скажет! — остановил Косого Баян, зло смотря на Шмыга.
— Да не наелся я, — всхлипывая, заныл Шмыг, — тарелку с кашей уронил на землю…
— А хлеб спер, тварина, пока все спали? Скрысятничал у своих же?
— Да, нет! — не выдержал давления Шмыг, вытирая сопли и трусливо кинув взгляд на Курноса, — Курнос мне дал…
Под рыдания Шмыга все повернулись к Курносу и уставились на него. Воцарилась зловещая тишина. Ну вот, приехали… не отвертеться – мелькнуло в голове Курноса.
— Ну да, дал я этому псу хлеб, купил на свои денежки заработанные и отдал ему! Пусть, сука жрет! – не выдержал Курнос. Злой взгляд, на Шмыга не действовал, тот лишь отвёл глаза в сторону.
— Курнос, ты же знаешь правила, — Баян закипал, — почему на общак не положил? Уж от тебя я такого не ожидал…
— Баян, да не успел. Я ж недавно только пришел, а все спали… — стал оправдываться Курнос.
— Откуда это ты пришел? — насторожился Баян, не обращая внимания на проползающего у ног, Шмыга, — тебя ведь вроде с вчерашнего дня где-то носит?
— Да вот и я его спрашиваю: Ты где был? — выступил вперед Каряга, пытаясь подкинуть дров, — я смотрю, значит, он пролез… улегся, я ему говорю давай долг... а он взял да дал, да еще и с процентом…
— Каряга, ради бога, не лезь! Пусть сам расскажет! — прервал Карягу Баян, не отводя взгляда от виновника. Курносу пришлось в очередной раз выложить свою выдуманную историю. Этот рассказ не вполне удовлетворил Баяна, но дальше расспрашивать не было смысла.
— Ну что, Курнос, правила знаешь? Давай вытряхивай карманы! — упёр руки в бока, Баян.
Тот, обреченно вздохнув, беспрекословно стал выворачивать карманы. Посыпалась мелочь, упал складной сломанный ножичек, наполовину выкуренные две сигаретки, подобранные где то на улице, спички - немного промокшие, хлебные крошки и опять же, злополучные две расплывшиеся конфетки…
— Это все? — спросил Баян.
— Да.
— Шмонать не буду, но смотри у меня если нае@л! — пригрозил Баян.
— Двадцать три рубля и сорок копеек! — подытожил Каряга, уже успевший поднять и подсчитать всю мелочь.
— Двадцатку я положу в общак! — громко выговорил Баян, — остальное, забирай!
— Все пацаны! Концерт окончен и всем спать! — стал разгонять мальчишек Косой на правах второго человека, и при этом поглядывая на Баяна. Увидев, что Баян повернулся и пошел к своему закутку, Косой не долго думая, подошел к Каряге, вытянув ладонь. Каряга хотел отчитать двадцатку, но Косой забрал всю мелочь, общаком заведовал Косой. Курносу оставалось лишь зло наблюдать за потерей всех денег и собирать оставшиеся "ценности" с пола, после чего мальчишка полез на свой топчак.
— Я же тебе говорил, — услышал рядом с собой шёпот Серого, как только свечи затушили.
— Да заткнись ты! — не остыл еще Курнос, и, повернувшись в противоположную сторону от Серого, закрыл глаза.
