Прошу прощение за форматирование. К сожалению дзен не может его передать так, как оно задумывалось. Если вы хотите увидеть эти главы так, как они задумывались - рекомендую перейти сюда:
https://docs.google.com/document/d/1hvNuNf0hiw16rtIb0GS7jqcEcrXgdM2-Y-Szcry1b9c/edit?usp=sharing
Главы - имеют существенную задумку именно в распределении текста по странице. Подобные приемы используются и в последующих главах.
Да, это вам покажется неудобным. Оно и не должно быть удобным. Это может и должно бы вас запутать, вывести из зоны комфорта, что-то упустить или не понять, понять не так.
Так и должно быть, не беспокойтесь~ Просто будьте собой, путешествуйте здесь.
В любом случае - надеюсь вам понравится. Благодарю тех, кто дочитал до конца. Это очень ценно.
Vulnerable~Over-Exposed
На самом деле - ничто не заканчивается.
На самом деле - ничто не начинается.
На самом деле - нам проще задавать границы, ставить рамки, сроки.
На самом деле - нам не ведома бесконечность.
И все вокруг нас имеет границу, край, начало, верх и низ.
Мы же ограничены телами. Смерть рушит эту границу.
Но
Я открою тебе секрет.
Есть один способ
разрушать наши границы.
(Спасибо Ли Бул)
Теперь я вижу яснее.
Разрушить круг нашей конечности и ограниченности.
Желание быть уязвимым.
Все хоть раз испытывали это желание. И потому мы вечны, безграничны - что в нас есть желание нарушения своих границ, сквозь желание быть уязвимым, открыться тебе, мне, ему, ей, другому;
Такому неизвестному и пугающему. Такому чужому.
Мы ломаем границу в себе; Мы ломаем себя, но пусть тебя это не пугает.
Ведь ты ломаешь всего лишь то, что заставляет тебя быть человеком.
Заставляет запираться в пещере со своим куском мяса, и огнем, что только для тебя горит.
Ведь почти вся наша история - история споров и конфликтов оболочек и их нужд.
Потому мы вечны - что вопреки законам, инстинктам, мы однажды захотели быть уязвимыми, верить вопреки.
Мы породили музыку, нечто, не существующее в природе.
И она нас объединяет, показывая, что не ты один хочешь быть уязвимым, что, возможно, кто-то еще чувствует то же; так же;
Шагнуть за себя.
Мы породили надежду и веру.
И мы верим и надеемся вопреки всему и вся.
И становимся уязвимы вопреки.
Теперь - ты никогда не будешь одинок.
Поверь - я тоже хочу быть уязвимым, как и ты. И мне тоже страшно.
Надейся, когда даже кажется, что не на что надеяться.
Я пишу тебе это и плачу.
Прошу поверь.
Я так же уязвим.
И я люблю тебя.
Хоть и не умею этого совсем.
Но, прошу;
Научи меня.
Давай будем уязвимы вместе…
~Протяни мне руку~
Пространство сужалось, будто направляя этих двух друг к другу.
Один - впитавший всевозможную боль, ставший от нее чудовищно человечным.
Второй - переставший быть человеком окончательно.
Первая - ведомая агонией; поиском свободы от нее.
Вторая - как никто, видящая боль, с желанием от неё спасти.
Тот, который - искал и все потерял.
Тот, который - ничего не икал, но обрел больше, можно представить.
Он;Она - опустошенная внутри своих границ.
Он;Она - утративший границы и преисполненный своей бесконечностью.
Мертвенно-бледный снег, не позволял сгуститься темь, сделать неразличимыми тропы, а глаза беспомощными, бесполезными.
Он/Она или оно? С треском раздвинуло кору дерева, принявшего его в себя на время.
Выйдя из него, дитя звезд
оставило в стволе ужасную, разверстую рану.
Но не желая так бездумно брать то, что ему не принадлежит, она поднесла руку, закрывая пустоту, что осталась после.
Так оно благодарило дерево;
Так оно могло благодарить.
Люди где-то недалеко,
ищущие его, крадущиеся, не издающие и звука.
Как хищники. Ловки движения их лапок, не задевая веток, подошвы мягко опускались в снег.
Такого зверя не увидишь, не услышишь, пока не станет слишком поздно.
О, знала бы природа, кто наречет себя венцом творения.
Они шли на звук; на нюх; на глаз; так ограниченно считая, что этого достанет - космос обуздать.
Дитя же звезд и не ступало; Не шел она и не бежала; перемещение в пространстве, что где-то между танцем и полетом.
Ни звука.
Она, не видя никого, но всех объемля, ясно ощущая, увидела огонь, что снова разгорелся, в этот раз так ярко, почти что ослепляя.
Он бежал, сбиваясь на шаг, когда мышцы начинали подводить, но в какой-то момент - подскользнулся и пытаясь сохранить равновесие - напряг мышцы до предела, так, что они зашлись истеричным воплем судороги.
Это свалило её в сугроб, рыча, как раненый лисенок, он пытался вразумить взбеленившееся тело.
Они не хотели поддаваться, ощущаясь под ладонями ледяными камнями Потребовалось время, терпение и слезы.
Как только боль перестала заполнять его голову - он услышал шорох, треск ветки, лежавшей под снегом, такой похожий на звук сломавшейся кости.
Здесь кто-то есть. Она вскочила озираясь в каждой тени видя врага. И на глаза попалось движение.
Бежать.
Отвлеченными этими людьми, они еще не видели друг друга.
Одна бежала прочь, куда глаза глядят.
Другая, шла к огню, на свет, но отвлеклась на другие, странные искорки.
Тот, что в боли - повернулся и не смог больше двинуться.
Перед ним было что-то немыслимое; существо, настолько чуждое и вместе с тем родное, пугающее на вид, но не желавшее пугать. Зависнув в воздухе, не совершая ни движения своими крыльями, что вобрали в себя всё, что могло бы помочь назвать их крыльями.
А может мозг
силясь уловить его черты, не в силах с этим справиться, пытался примерить на это создание, хоть что-то привычное, желая уложить в тщедушный мозг человек то, что он не в силах воспринять; не обладая достаточным спектром чувств.
Они встретились взглядами, если дитя звезд вообще обладало таковым.
Огонь ослеплял того, кто больше человеком не был.
Страх ослеплял того, кто человеком был.
Но рушатся стены, рвутся оковы страха, он теряет власть.
Существо звезд и тумана робко подносит руки, что как светы открыты ладонями вверх.
А человек она/он/оно колеблется.
Даже если нечего терять, мы все боимся.
Цветы покрытые ладонями;
Уходит тело, оставляя то, что могло бы зваться им.
Тем самым.
Столп света; крылья солнц
Я так хотел быть уязвимым
Найди меня; научи меня.
Я здесь.
Эпилог_?
Что если бог - всего лишь человек, проживший жизни всех - впитавший горечь, боль и даже ненависть на миг;
Но все ж не смогши
Ненавидеть, вправду и всерьёз.
Сквозь все пройдя, до капли тьму и боль вобрав.
Он обернул их светом.
Любовью и огнём в глазах.
Не смотря на весь наш энтузиазм и усилия дальнейшие попытки изучения дневника не давали особой пользы.
Они больше смахивали на
какую-то бредовую полу-поэзию, настолько абстрактную, что порой всё это казалось просто набором слов.
Но еще… Странно, но не удавалось отделаться от мысли, точнее желания, назвать это всё музыкой;
Может так они и выглядела бы, если ее звуки можно было превратить в слова.
Она задумчиво перелистывала страницы, не желая сдаваться. Я откинулся на спинку сиденья и искоса наблюдал за этим процессом.
- Может хватит? Ты не устала?
- Нет. (голос её звучал как натянутая стальная струна. Сама решимость.)
- Нет, тут что-то есть
- Бесспорно, только что…
- Не знаю; не могу понять.
- Может понимать и нечего?
- Глупости. Я прямо ощущаю в этом всём какую-то странную, неуловимую систему, структуру… Как будто ритм… Как будто…
- Что? Как будто что?
- Как будто листаю нотную тетрадь, не зная нот. И потому она… Не звучит.
- Забавно. Мне тоже захотелось это сравнить с музыкой; еще до твоих слов.
- Да уж…
- Не веришь?
- Да-нет; почему бы; верю.
Идеальная чернота за окнами, прорезаемая светом наших фар. Как ледник в антарктике. Её измученный взгляд, на закрываемую книгу.
- Уф; всё. Я не могу. Надо отдохнуть и подумать.
- Тоже верно.
Тишина. Мы снова подъезжали к островку света, автобус должен был причалить к нему на какое-то время. Я неожиданно для себя обнаружил непреодолимую сонливость.
Украдкой я взглянул на неё.
Кажется, опередив меня, она уже спала.
////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////
\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
Я проснулся от того, что кто-то настойчиво трясет меня за руку.
Еще не раскрыв глаз, мне показалось, что что-то не так, чего-то
не хватает.
- Проснись; прошу проснись! (это был даже не шепот, а тихий крик).
- Что-что; что такое?
Я открыл глаза. Автобус стоял. С каждым разом, когда я моргал - в глаза бросалось все больше странного.
Ни одной головы на сидении.
-Тьма за веками-
За окнами полнейшая чернота.
-Снова тьма-
Движок заглушен. В лобовом стекле - то же полнейшая чернота.
-Еще раз в темноту-
Двери у водителя открыты, из прохода льется ослепительный свет.
- Эй…
- Что за чертовщина…
- Не знаю, но мне жутко. Я трясла тебя чуть не целую минуту. Я уж испугалась, что ты...
И только сейчас я заметил как крепко её рука сжимает моё запястье. Ладонь покрылась липким, холодным потом, бесконечно холодная и дрожащая.
Я положил свою ладонь поверх её;
Хоть в мои руки тоже начинал просачиваться холод.
И тут мы оба почувствовали легкую вибрацию. Но не от двигателя.
- Что это… (не звучало вопросом)
- Без понятия.
Я начал подниматься. На мгновение она интуитивно потянула меня назад. Я взял её руку в свою и слегка сжал.
Мы поднялись и пошли к выходу. Вибрация автобуса еще больше усугубляла дрожь в коленях.
Мы оба молчали, двигаясь к выходу.
Остановились на несколько секунд в пятне света.
Этот свет был каким-то бесконечным, и глаз никак не мог различить его источник.
Быстро становилось не по себе. Как будт оы только что перемахнул через стену тюрьмы и все прожекторы выхватили тебя из спасительной темноты.
Хотелось бежать. Я бросил быстрый взгляд на неё, и увидел, как рыскают её глаза, пытаясь зацепиться хоть за что-то кроме белизны.
Мы держались за руки; крепко, но вместе с тем - бережно.
Я сделал шаг в сторону и вытянул руку.\\Она уперлась во что-то холодное, похоже это была какая-то осветительная панель.
Хотелось бежать; еще сильнее.
Я покрепче уперся ногами; оказалось что под ними белая ткань, поверх чего-то мягкого.
Может мне только показалось, но панель как будто поддалась.
Бежать. Иногда интуицию надо слушать.
Я отпустил её руку, хоть нам обоим этого явно не хотелось и с небольшого разбега я начал толкать панель плечом. Спустя пару секунд мы уже делали это вместе. Неподатливая “дверь” не сдавалась, но постепенно уступала нашим усилиям. Один её угол отодвинулся, показав спасительный выход. Взгляд мельком бросался на уходящий вперед от автобуса конец этого жуткого коридора.
Совсем не хочу знать,
что там может быть. Мы повторяли толчки, теперь уже одновременно атакуя эту стену. Остановились на секунду, дыша, как после пробежки. Промежуток между панелями был еще слишком мал.
Я просунул руки в раскрытый промежуток, надеясь, что рукам найдется за что зацепиться. Нашлось. Упершись одной ногой в померкшую панель и держась руками, за край другой - я пытался расширить проход.
Она поняла без слов, что нужно делать и уперлась плечом во фрагмент этой жуткой стены всем весом.
Казалось бы; при её хрупкости; как это мало.
Нет, не мало; достаточно.
Порой тебе одному может не хватать самой малости.
Я пропустил её первой; и пролез следом.
Мы были на холме. Ветер носился вокруг нас, как довольный пес, будто радуясь, что нам удалось вырваться.
Все еще слепые от света.
Послышались звуки движения, будто люди бегут.
Некогда было ждать.
Мы схватились за руки и побежали вниз.
Будь со мной;
Беги со мной;
Дыши со мной.
Сквозь эту абсолютную тьму.
Продолжение | еинежлодорП