Зазвучала классическая музыка. Хансен взял мобильник в руки:
- Да!
- Есть новости, шеф! – ответила трубка. – Уже еду, минут через двадцать буду, доложу…
Спустя девятнадцать с половиной минут запыхавшийся сержант уже докладывал шефу в кабинете:
- В каюте № 217 лайнера «Принцесса Ди» произведён несанкционированный обыск на предмет поиска предметов и спецсредств, характеризующих принадлежность туриста Лебедева Андрея Ивановича к разведывательной деятельности в пользу иностранного государства…
Операция прошла чисто и без спешки – обитатели каюты находились на выезде, на трёхчасовой экскурсии по городу и историческим достопримечательностям.
Все вещи багажа фигуранта не вызывают претензий: ценные – соответствуют заявленному в таможенной декларации, малоценные – не превышают предельных величин, разрешённых Европейским союзом...
Выпалив скороговоркой такой непривычно длинный монолог, сыщик поперхнулся.
Хансен протянул ему стакан с напитком:
- Не волнуйтесь, сержант! Вы определённо делаете успехи. Далее…
Ободрённый похвалой шефа, полицейский сделал глоток колы и продолжил не менее энергично:
- Осмотр произведён методически, очень внимательно, с записью на видеокамеру. Незаконных вложений, оружия, наркотиков и других материалов в вещах Лебедева обнаружено не было.
Следы тайнописи на личных предметах отсутствуют. Агент, производивший обыск, письменный отчёт представит к концу своей смены…
«Странно… чист! М-да… – Хансен был сильно разочарован: на обыск он возлагал большие надежды. – Неужели чутьё подвело?»
Но ни один мускул не дрогнул на его лице-маске, лице профессионала. Он некоторое время обдумывал ситуацию, затем спросил:
- А вы лично присутствовали при… досмотре?
- Так точно! Но… – полицейский замялся, – только на последней стадии, когда досмотр уже заканчивался… Извините, опоздал – «пробки» на дорогах чувствительны даже для полиции…
- Сержант, вы новичок в этом деле… Но бывает, что именно новички находят своим «незамыленным» глазом нужные улики, в то время, как опытные сотрудники проходят мимо их… Вам не бросилось в глаза что-нибудь необычное, какая-то странность, несостыковка в вещах русского?
- Никак нет! Что бросилось, то было немедленно проверено опытным специалистом и криминала не обнаружено…
- А… «что бросилось», всё-таки? – шеф сильно напрягся внутренне, предчувствуя важность информации. Его загорелое, изборождённое морщинами лицо опять, как и прежде, не выдало никаких эмоций.
- Я пролистал все рекламные проспекты из чемодана Лебедева и среди них обнаружил заклеенный конверт с письмом внутри. На конверте отсутствовали надписи: и адресата, и обратного адреса…
К счастью, агент имел при себе приспособление, позволяющее прочитать текст в конверте без вскрытия последнего, что и было сделано. Сканер показал, что записи там отсутствуют, лист бумаги был абсолютно чист. Я полагаю, что конверт заклеили с чистым листом бумаги просто по ошибке…
- Конверт как выглядел? Чьё производство?
- Наше местное, шеф! Там ещё картинка с дельфином была…
- Но ведь объект при поездке на такси по городу в магазины никуда не заходил… Откуда тогда у него появился этот наш конверт? Тут надо подумать… Хорошо, благодарю за службу! Вы свободны!
Отпустив детектива, начальник сел за компьютер, проверяя свою очередную версию: почтовое издательство на своём сайте извещало о презентации новой продукции.
Отыскав образцы конвертов в рекламном ролике, Хансен без труда выделил нужное – конверт с изображение дельфина был единственным. Он набрал указанный номер телефона издательства и, представившись, попросил соединить его с отделом маркетинга.
От нового собеседника быстро узнал, что такие конверты уже поступили в продажу, в том числе, и на экспорт: в страны Прибалтики и на север Европы.
"Ясно, что ничего не ясно… – задумался Хансен, повесил трубку и уставился в свой блокнот со схемой контактов подозреваемых. Однако упорное созерцание листка бумаги с нарисованными стрелками и кружочками не принесло свежих идей.
– Значит, конверт с дельфином мог быть куплен и в другой стране, ещё до странной встречи в фиорде. К тому же, турист Лебедев мог попросить конверт и у соседа, мог купить и на рецепшене теплохода…
Похоже, взят не тот след. Старею, наверное… Ну что ж, отрицательный результат – тоже результат! Эх, всё-таки надо было при досмотре присутствовать самому! Да разве везде поспеешь…"
- Здравствуй, дядя! – загорелый, посвежевший и слегка располневший в отпуске Андрей предстал на пороге перед Игорем Петровичем. Родственники обнялись, расцеловались.
- Вот, привёз из-за «бугра»… Сказали, вручить тебе лично! – племянник протянул зарубежное письмо.
- Именно его я и жду! Спасибо, – дядя осторожно, будто в письме находились хрупкие предметы, принял его, аккуратно положил в верхний ящик письменного стола и закрыл ящик на ключ.
Затем, заглянув в бар мебельной стенки, достал бутылку:
- А вот теперь можно и твой коньяк попробовать, есть хороший повод…
- Дядя, извини! Не могу, за рулём… Я тут по делам фирмы. Только на пару минут и заскочил, чтобы письмо передать.
- Ну ладно, знать – не судьба… Тогда - до лучших времён! – с некоторым сожалением сказал Игорь Петрович, пряча заветную бутылку обратно в глубину бара.
…Проводив Андрея, профессор поспешил в свой кабинет-лабораторию и достал из ящика стола привезённое письмо. Он надел тонкие резиновые перчатки и, с трудом сдерживая нетерпение, осторожно вскрыл конверт.
Пинцетом аккуратно достал сложенный лист бумаги, придвинулся к настольной лампе. Очень медленно, будто боясь кого-то вспугнуть, стал разворачивать бумажный лист.
Полное отсутствие какого-либо текста и даже отдельных букв на белоснежной бумаге ничуть не огорчило учёного. Он терпеливо поворачивал листок из конверта под разными углами в свете лампы, внимательно разглядывая его через свои очки с толстыми стёклами.
Наконец, удовлетворённый наблюдением, Игорь Петрович словно преобразился: морщинки лица частично разгладились, в усах блуждала довольная улыбка.
- Есть! – вслух радостно произнёс профессор. Но, желая развеять последние сомнения, достал мощную лупу и с её помощью, ещё раз посмотрев на лист, окончательно убедился в наличие результата.
- Вот теперь ваш выход, маэстро! – скомандовал сам себе Игорь Петрович и немедленно приступил к работе.
…Спустя месяц в прессе неожиданно появились тревожные известия о жизни Варга в тюрьме. В частности, все информаторы отмечали резкое ухудшение здоровья заключённого, выражающееся в общем недомогании и быстрой утомляемости.
Спустя ещё неделю к этой информации добавились сведения о подавленном психическом состоянии особо опасного преступника. Куда только делась вся спесь надменного и уверенного в себе фашиста – настолько он сдал и морально, и физически.
Сильно похудел, сгорбился, стал ниже ростом, появилась боязнь темноты… Ранее лощёное и упитанное его лицо сейчас резко осунулось, щёки запали, волосы поредели, взгляд потух, преждевременные морщины бороздили кожу.
Этим ухудшение здоровья не закончилось: вскоре один за другим стали выпадать зубы – челюсти отторгали их, как инородные тела…
Адвокаты узника, в связи с непонятной болезнью, настойчиво требовали немедленного перевода своего подопечного из тюремной больницы в специализированную – на более щадящий режим, а также срочного созыва консилиума светил медицины.
Такой перевод, естественно, под усиленной охраной, наконец, состоялся. Но положительного результата для опасного преступника он не принёс. Больному становилось с каждым днём только хуже.
Он продолжал худеть, силы таяли прямо на глазах. Известные профессора и академики разводили руками: все анализы их пациента в норме, как у здорового человека.
Но непонятный процесс сверхбыстрого старения неуклонно продолжался. Как будто, происходило уничтожение здоровой материи на клеточном уровне…
Спустя ещё пару недель, мировую печать и телевидение облетела сенсационная информация: осуждённый по статье за массовое убийство и терроризм Варг умер в больнице от неизвестной прежде болезни.
Умер, не «досидев» восемнадцати лет срока, назначенного ему судом…
Журналисты строили самые фантастические версии причины смерти, эксперты-криминалисты продолжали проводить углублённое расследование, официальные лица хранили гробовое молчание…
В народе же ходили слухи, что всё довольно просто: это проклятия родственников застреленных нацистом людей наконец-то сработали… И слава Богу!
Тело умершего злодея было подвержено кремации. Его прах специальная комиссия секретно вывезла в море и развеяла вдали от берегов, чтобы на земле не осталось никакого воспоминания об этом преступнике, возомнившем себя сверхчеловеком и устроившим жестокую кровавую бойню ни в чём не повинным людям…