В одной из недавних публикаций я высказался о том, что не считаю повесть "Пикник на обочине" Стругацких удачной. Несколько комментаторов высказались по этому поводу в том смысле, что "ну теперь-то дизлайк и отписка". Ирония ситуации в том, что я не знаю, как в Дзене посмотреть список своих подписчиков, поэтому ничего не знаю о подобных персонажах до тех пор, пока они хлопнут дверью. И тем не менее, я решил написать о "Пикнике" подробнее - потому что карантин, новогодние каникулы и писать особенно не о чём. Так что вот - подробности о том, почему я считаю эту повесть одной из самых слабых в корпусе произведений Стругацких.
Изначальный замысел
По словам самих Стругацких идея "Пикника на обочине" появилась у них во время лесной прогулки, когда они наткнулись на муравейник, оказавшийся на краю полянки, ставшей незадолго до этого местом отдыха каких-то туристов. Туристы были не очень аккуратные, поэтому оставили после себя мусор. Мусор в нашем понимании. А в понимании муравьев - если бы у них было бы какое-то понимание - это были артефакты совершенно непонятной для них цивилизации. Вот тут-то братья-фантасты и придумали написать повесть в которой человечество оказалось на месте этих муравьев: да, посещение инопланетянами Земли состоялось, оно произвело такой эффект, что писать это слово надо с большой буквы - Посещение, но кто посетил нашу планету, зачем, что они поняли о нас или ничего не поняли, может быть даже не очень-то и заметили - этого человечество сказать не может, вынужденное только исследовать остатки визита гостей.
Замысел только кажется копеечным. На самом деле он шикарен. Ведь он, в конечно итоге, ставит вопрос об универсальном критерии разумности. Долгое время человечество полагало, что знание элементарной математики уже достаточно для определения - разумен вам собеседник или нет: просигналил численный эквивалент теоремы Пифагора, как это делали герои Мартынова - и вот уже контакт. Но это вполне разумное предположение для цивилизации, которая только-только шагнула в космос, как это было с землянами в 60-е годы: мы лишь делали первые более-менее уверенные шаги в развитии технологий, у нас еще впереди было создание компьютерной техники, глобальных медий, современной генетики. А ну как у инопланетян, прошедших гораздо более серьезный путь развития и освоивших межзвездные перелеты другое понимание того, что важно, а что нет? Вдруг для них критерием разумности служит не создание ядерных устройств, а какая-нибудь моральная алгебра, до которой мы пока вообще не додумались? А если для них настоящая цивилизация начинается с управлением гравитацией и временем, а всё, что до этого - так, полуживотное существование? Вообще, возможен ли универсальный критерий, позволяющий определить степень разумности существа?
Кстати, в задуманном Стругацкими сюжете есть еще одна тема: что можно сказать о творце по его творению? Тут мы уже совсем выходим на грань богословия и должны поставить вопрос - возможно ли научное доказательство бытия или небытия Бога? И хотя правильный ответ - "нет, такого доказательства быть не может" - это не мешало бы со вкусом порассуждать на эту тему.
Но ничего такого Стругацкие не написали. Все эти темы, которые они, правда, косвенно, затронули в других произведениях, скажем тему разумности - частично в "Парне из преисподней" (вспомните музей в подвале у Корнея) и в "Малыше", правда в другой формулировке - "что есть человек и что есть гуманизм"; божественный Демиург у них появляется в "Отягощённых злом", но в "Пикнике" они разработки этих вопросов избежали.
Ну а что же у них получилось?
Основная тема
А получился у них производственный роман из жизни контрабандистов или браконьеров. Попробуйте заменить сталкеров из "Пикника", например, людьми, которые незаконно добывают янтарь. Или моют золото. Или браконьерствуют в каком-нибудь заповеднике. Или таскают через границу "коньяк, чулки и презервативы", как герои Багрицкого. Что изменится? Что станет невозможным в судьбе Рэдрика Шухарта? Только лишь смерть Кирилла и особенности Мартышки. Впрочем, можно придумать такую историю в которой и эти события останутся вполне возможными, при полном отсутствии фантастического элемента.
А теперь одна важная деталь: если вы придумали фантастическую историю, в которой фантастическое допущение не обязательно, то вы придумали плохую историю, а чтобы она стала хорошей надо или поменять фантастический элемент или не морочить людям голову и написать нормальную историю - ну, из жизни мелких уголовников, как в случае с "Пикником".
Приведу примеры того, как это правило работает: в рассказах Айзека Азимова невозможно выкинуть роботов - без них те события, в которые попадают герои просто невозможны. А вот робота Вертера из фильма "Гостья из будущего" выкинуть вполне можно - на сюжет он никак не влияет, в книжке "Сто лет тому вперёд" его вообще не было. Из Жюль Верновского романа "20 000 лье под водой" невозможно выкинуть "Наутилус" - не сложится никакой истории. А из его "Таинственного острова" этот же "Наутилус" ампутировать вполне можно, герои могли спастись и без появления капитана Немо.
Можно ли представить себе, что в "Пикнике" больше всяких удивительных инопланетных штук? Запросто. Можно ли представить себе, что их там меньше? Тоже можно - пусть останется только золотой шар и ведьмин студень, сюжет изменится незначительно. А зачем они тогда понадобились Стругацким, все эти "комариные плеши", "жгучий пух", "батарейки", "черные брызги" и прочее? Сейчас попробую объяснить.
Смертельно опасное конфетти
Если первая половина творчества Стругацких - это триумф позитивизма, гимн победному шествию человечества по пути прогресса, то во второй половине в мире Полудня что-то необъяснимым образом ломается. Что случилось: авторы разочаровались в коммунистических идеях, или настали какие-то возрастные изменения, может быт сказалась необходимость постоянной борьбы с цензурой или причины были какими-то иными, сказать трудно. Высказывания самих Стругацких (Бориса Натановича в основном) по этому поводу скорее мешают, чем помогают разобраться в этом вопросе.
Но совершенно точно можно сказать, что у авторов наступает некий кризис. Я лично считаю, что причина его в том, что заряда, полученного в ефремовской "Туманности Андромеды" им хватило на несколько произведений, а потом уже требовалось придумать что-то самим, а - не придумывалось. Создать более или менее жизнеспособный утопический мир довольно сложно. Ещё сложнее придать достоверность характерам людей, этот мир населяющих. Как показать их глубину? Какие проблемы они будут решать в рамках тех отношений, которым никакого аналога в нашей реальности нет? Как избежать ходульности и "геометрической правильности", в которой сами Стругацкие обвиняли своего великого предшественника?
Братья решили воспользоваться довольно простым приёмом, который или сами изобрели или позаимствовали (что нормально вообще-то) у западных коллег: нагнали в свои истории хоррора. Можно даже построить арку творческой эволюции (хотя как по мне, так регресса) Стругацких: в начальной точке "Понедельник начинается в субботу" в котором вся возможная мистика становится предметом рационального научного анализа, а конечной - "Отягощенные злом", где одним из героев выступает Ялдабаоф, демиург гностиков, причем действует он как самая могущественная и управляющая людьми сила, более даже влиятельная, чем булгаковский Воланд.
Где-то посередине этой арки будут находится "Жук в муравейнике" с включениями в текст совершенно ненужных для сюжета записей из журнала Льва Абалкина и "Пикник на обочине", в которых хоррор служит одной только цели - придать тексту какое-то подобие глубины.
И это в моём понимании - признак того, что авторы сдались. Просто потому, что придумывать страшное гораздо проще, чем веселое. И только для этого нужны все эти инструменты, которыми в "Пикнике" нагнетается ужас - бледно мерцающий в темноте подвалов "ведьмин студень", восставшие из могил мертвецы, нечто, ворочающееся в руинах заброшенной фабрики и весь другой антураж. Книги, наполненные такими вот артефактами можно писать в промышленных количествах, для сдачи в мукулатуру на вес, что и доказали успешно нынешние создатели многочисленных "ареалов", "зон" и прочих специальных территорий, наполненных следами загадочных катастроф.
Главный герой
Рэдрик Шухарт. Парень, на котором держится история "Пикника". Герой, с которым мы должны себя как бы ассоциировать. Сопереживать ему, сочувствовать.
Собственно, а кому там сочувствовать? Человек, зная о возможных и для себя и для человечества последствиях исключительно ради денег, о чем сам откровенно и говорит, начинает преступную карьеру. Естественно, в какой-то момент получает за это сполна: и тюремные сроки и "особенности" своей дочери. Но при этом почему-то ненавидит своих коллег, особенно Стервятника. Которого, кстати, спас когда-то, за что получил карту, указывающую положение золотого шара. Но, секундочку - а чем, собственно, Рэдрик Шухарт лучше Барбриджа? И чем Стервятник хуже Шухарта? Заняты они одним бизнесом, приблизительно в сходных объемах. Что касается беспринципности Стервятника, так разве не Шухарт вынес из зоны фарфоровый контейнер с "ведьминым студнем", прекрасно понимая, кому и зачем он нужен? Разве не он в благодарность Стервятнику повел Артура, сына Стервятника, на убой, в последний маршрут к золотому шару?
Шухарт в этой истории - такой же преступник, как все его товарищи. Он даже хуже, чем другие сталкеры, потому, что те просто несут хабар из зоны, а еще и осуждает за это всё человечества, начиная от своих же коллег, заканчивая тех, кто покупает у них хабар, обеспечивая тому же Шухарту безбедную жизнь.
Ну и самый важный, финальный эпизод повести, который как правило, и запоминается лучше всего. Давайте вспомним, что после всех этих слов, про то, что "их слишком много, Стервятников, почему и не осталось здесь ни одного чистого места", про то, как Очкарик лёг справа, Пудель лёг слева, Шухарт перед собой отправляет Артура, как до этого то же самое делал Стервятник.
А вот давайте представим себе, что устав от собственной подлости и от подлости всего вокруг происходящего Шухарт оставляет Артура и сам идет первым к шару. Да, для этого пришлось бы как-то обосновать такое решение, пришлось бы авторам заставить Артура раскрыть своё желание раньше, чем в последнюю секунду жизни, но разве это проблема? И попробуйте представить себе, что Шухарт таки жертвует собой ради того, чтобы Артур мог попросить "счастья для всех, полной ложкой и чтобы никто не ушел обиженным".
Потому, что нынешний финал вообще не объясним. Кстати, и сами авторы не считали, что за просьбой Шухарта последует что-то хорошее.
Но тогда возникает вопрос...
Почему книга популярна?
Собственно, объяснять тут нечего: на фоне советской фантастики, зажатой в довольно жёсткие идеологические рамки (и, кстати, я не считаю, что это было уж так плохо) "Пикник" действительно выглядел чем-то, если не выдающимся, то необычным. Плюс к этому популярность предыдущих произведений Стругацких. Плюс к этому фильм Тарковского, пусть эстетский, пусть непонятный большинству, но тем не менее привлекающий внимание и к себе и к литературной основе, пусть от нее в ленте и немногое (почти ничего) не осталось. Ну и то, что сначала появилась игра, которая вообще про другое, но эксплуатирует те же приемы и заставляет хотя бы вспомнить слово "сталкер", опять же - армия подражателей, которые попытались повторить успех, разобрав "Пикник" на запчасти и собрав свои литературные поделия. Вот, собственно и вся разгадка.
Итог
Считаю ли "Пикник на обочине" плохим произведением? Ничуть не бывало. Сильно переоцененным - да. Одним из самых слабых, может быть даже самым слабым среди повестей Стругацких - да. Хотя тут можно поспорить, вспомнив уже упомянутых "Отягощенных злом", которые вообще непонятно, зачем были написаны.
Те, кто сегодня считают "Пикник" шедевром, прочитали его в отрочестве, как и я. И тогда же полюбили. В этом нет ничего плохого, кроме того, что повзрослев надо научиться различать между собой пары понятий "плохо-хорошо" и "нравится - не нравится", на что некоторые люди, кажется, совершенно не способны.
P.S. Ну и, чтобы два раза не вставать: каждый раз, когда я пишу что-то нелестное о популярных авторах, находятся люди, спрашивающие "а сам-то ты что написал". Конечно же ничего. И не должен. Удивительное дело, но не обязательно становится писателем, чтобы высказывать свое мнение о книгах. И не обязательно учиться на повара, чтобы сметь высказываться - вкусно или не вкусно то, что вам предложили в ресторане. То же самое касается обуви, мебели, политиков, кинофильмов. И литературы, да. Впрочем, я почти уверен, что такой комментарий появится под этой публикацией, несмотря на этот постскриптум: те, кто пишут подобное, почти никогда не дочитывают до финала. Ну чтож, посмеемся над ними с теми, кто "осилил многопукфф".