Ниночке было уже не полтора годика, но ещё и не два - далеко не два, когда мама её впервые в жизни бросила надолго. Маму положили в больницу аж на целый месяц: какой же стресс для ребёнка! Мама, конечно, и раньше, время от времени, убегала на работу, но это всё проскакивало без последствий - а папа вполне справлялся с единственной дочкой на протяжении семи-восьми часов.
И тут вдруг - нет мамы.
Целую вечность как нет. Ниночку забрали дедушка с бабушкой, увезли из Москвы на переполненной майской электричке. И да, мама девочку нежно любила, без дураков. Но была у мамы, на четвёртом-то десятке, шальная идея, навязчивая: нужен Ниночке братик, и хоть тресни - братик будет, чего бы то ни стоило.
За год до того случилась тяжёлая потеря на немаленьком сроке, о которой Ниночке до поры до времени знать ни к чему... Теперь же появился реальный шанс на успех, на живого-неподдельного братика, которого, тогда ещё шестисотграммового, давным-давно звали Петькой. Петьку старательно сохраняли врачи со стальными нервами. Маме приказали лежать и не выпендриваться, а Ниночке пришлось рано повзрослеть.
Старшее поколение семьи окружило ребёнка заботой, взявши внеочередной отпуск. Внучке, потерявшейся было в новых условиях, доставался максимум внимания и теплоты. Девочка оттаяла: у них с бабушкой появились свои секреты и ритуалы.
Однажды, с целью поддержать боевой дух малышки на улице, бабушка купила ей нечто питьевое, гречневое и одновременно молочное, с трубочкой:
К слову, во времена Ниночкиной зелёной молодости, данный чудо-напиток носил гордое наименование "Молочно-гречневый коктейль". Вероятно, бабушка озвучила эту оригинальную версию, а прилично говорящая девочка скоренько переинтонировала её на свой лад. Во всяком случае, к долгожданному приезду подлеченной мамы с Петькой в животике, Ниночка уже бойко требовала периодически покупать ей КЫКЫТКИ.
Петра удалось доносить аж до начала сентября, и был это великий успех. Ниночка, продолжая ещё некоторое время жить у бабушки с дедушкой, ликовала и вкушала полюбившийся детский деликатес. Понятно, что продукт ультрапастеризованный, не самый полезный, - зато с эмоциональной привязкой.
Заветный.
Петрушей дело не ограничилось, сколько бы ни удивлялись медики-скептики самому факту его рождения. Мама поймала свою волну, подковалась в предмете репродукции, познакомилась с великим доктором - и выстроила дальнейшую стратегию. Полостная операция, гормональная терапия - и снова за братиком. Легко говорить, когда всё в прошлом... Мама билась насмерть за возможность нового продолжения.
Ближе к двум годам, Петьку пришлось снять с груди и отвезти, за компанию с подросшей Ниночкой, по знакомому подмосковному адресу, где детям всегда рады. Мальчик выраженно страдал - а спасительными оказались всё те же волшебные кыкытки. Юный Пётр прикипел к ним надолго! Маму удачно прооперировали и вселили надежду.
Спустя год и несколько месяцев... жизнь заиграла новыми красками. В Анатолия мало кто верил - но вот он, пожалуйста, зримый, осязаемый, настоящий. С неповторимой рыжинкой и очень синими глазами. Да, третий - но от этого не менее нужный.
Ресурс не приходит автоматически, нет. Он проявляется, закономерно, там, где над собой сознательно растут, честно фиксируя свои требования к наполненной жизни. Там, где нет места нытью, миндальной жалости к себе, плоским слоганам "Ухожу с головой в профессию!" и трогательной психологии жертвы.
Тягу к новому человеку не перекрыть ничем.
Никакая работа, пусть даже самая эксклюзивная, оплачиваемая, значительная - не в состоянии удержать ищущую маму. Если специальность, квалификация, уверенность при ней - так значит, при ней и останется. Работа - это само собой разумеется. Это фон, пусть и очень содержательный, абсолютно необходимый, нередко - источник счастья для окружающих.
Петька удачно штурмовал реалии детского сада, а Ниночке уже активно подыскивали школу. Мама моталась по больницам с крошечным Толиком: изначально слабенький, не совсем доношенный малыш постепенно обретал силу, набирал вес и включался в жизненный круговорот. В голове у мамы то и дело постукивало: "Благодари Бога... Это последний ребёнок... Ко мне - больше ни ногой........." - и были это слова её несравненного врача-репродуктолога, женщины справедливой, прямой и бесконечно опытной. Позже доктор Жанна, осознав всю бесполезность давления на одержимую маму, изменит своё мнение и раскрутит ещё одну серию экстремальных приключений. Результат её - третий из братиков, юноша Дмитрий, намедни отметивший своё двухлетие.
Толик и Димка - любители гречневых кыкыток. Что ж тут поделаешь: такая вот сокровенная сущность, такой съедобный талисман. Ведь мама не всегда рядом - и это тоже нормально, это жизненная правда. Мама работает, семейство прорывается вперёд. Ниночке пошёл одиннадцатый год, Петру - девятый, да и Толяше уже шестой.
Если вдруг поредели несметные кыкыточные запасы в холодильнике - ищи продукт в ранцах старших. Прихватили с собой по парочке штучек в школу...
Есть 41 год прожитой жизни и четверо объективно хороших детей.
Есть некоторые социальные гарантии - пусть скромные, но весьма определённые.
Есть педагогическая работа, в процессе которой востребовано и душевное тепло, и мыслительные возможности. Работа, так или иначе, оплачивается.
Есть понимание, что жизнь выстроилась почти оптимально, а исходные физические данные выработаны на 250%. Приходит осознание, что подарки судьбы состоялись. Не без личного нажима, но состоялись.
Есть терпкое послевкусие от долгих месяцев преодоления.
Есть экзистенциальный тупик, обусловленный полной невозможностью гордо шествовать далее по циклу.
Протягиваю малышу очередную синенькую коробочку с соломинкой - и каждый раз хочется плакать навзрыд. Слишком сильна у меня ассоциация с тем, что скоро в семью придёт кто-то новенький из числа, ну допустим, братиков.
А он не придёт.
Надо держаться, друзья.
И знаю я прекрасно, что я такая не одна...