Вокруг дома был огорожен палисадник, но цветов в нём отродясь никто не сеял. Плодовых деревьев и кустарников тоже никто на нашей улице не садил. Правда у наших соседей Худяковых, которые держали пчёл, росла одна ранетка. Плоды на ней были величиной с двухрублёвую монету и очень кислые.
Мы -дети подкрадывались к их плетню, воровали эти ранетки ещё зелёными и пекли на костре , который разжигался на месте Гончаренковой старой бани, чтобы сварить немудрёный ужин: кулеш, похлёбку или просто круглые картохи ( картохи мы тоже пекли в золе) Иначе эти ранетки невозможно было вставить в рот. Они были горько кислые что называется - вырви глаз. Однажды, во время такого набега на этот "сад", Гальку так искусали пчёлы, что пришлось вызывать фельдшерицу.
В нашем же садочке росло всего два дерева: клён, посаженный Раисой из семян выданных в школе. Тогда клёнов ещё в деревне не было; школьникам выдавали семена по счёту, чтобы они вырастили клёны дома в горшках, а потом уже саженцы садили в центральном парке у клуба. Так вот такой клён рос в нашем палисаднике на северо западной стороне, А с юго восточной рос молодой тополь. Он и сейчас там растёт, хотя дома уже давно нет; брат разобрал его на кирпичи.
Вечером мы собирались под этим тополем на брёвнах и дядя Мишка рассказывал нам сказки про ведьм, оборачивающихся свиньёй и колесом, про домовых, про ходящих по ночам покойников.
Было жутко и интересно, высоко в небе небе светила луна, а на тополь прилетали майские жуки. Они были крупные, чёрные с зелёным отливом и своеобразно жужжали. Мне так нравилось за ними наблюдать и я всё время думала : -А куда они улетают на зиму? Мне казалось, что они как птицы улетают на юг, потому что они прилетали только в мае. А позже жуки куда-то исчезли.
На остальном пространстве палисадника рос бурьян и высокая тёмно зелёная полынь. Из неё, сломив подходящий стебель я делала кукол с косой, руками и пышной юбочкой.
Всё моё детство пропахло полынью. К ней я питаю самые тёплые чувства, в ней так хорошо было лежать в жаркий день и смотреть на небо, разглядывая высоко плывущие облака, постоянно меняющие форму, думать или просто сквозь закрытые веки глядеть на солнце.
Куклы конечно были, я рано начала шить их из белых старых тряпочек и ваты, заплетая ватные косы. Мне нравилось наряжать их в самосшитые платья.
Однажды старшая сестра купила мне настоящую, большую, магазинскую куклу с красивым лицом, с головой из прессованных опилок, с закрывающимися глазами .
В первый же день мы с Володькой унесли куклу за сарай, сняли волосы и раздолбили голову, чтобы посмотреть : от чего у куклы открываются и закрываются глаза .
Володька Богачёв был подружкой моего детства, он был на полтора года старше меня. Половые признаки мы года в четыре( тем более, что бегали ещё без трусов) рассмотрели за сараем и больше к этому вопросу не возвращались.
Мать у Володьки была Богачёва, а отец-Гончаренко. Жили мы с Гончаренковыми как одна семья. Двери домов в деревне тогда на замки не закрывались. Если дверь была закрыта на чепочку и на палочку значит хозяева "ушли в центр" т.е. в магазин, а если просто на чепку- в огороде. Замки конечно были, но я даже не помню дня, чтобы у них или у нас на двери висел замок. а если висел, то все знали, что ключ - под половиком.
Мы, когда хотели есть, ели тетки Марусины помидоры с печки (у нас они почему-то не спели) или залезали к нам в погреб и пили молоко из банок. До сих пор помню это холодное, густое молоко, с толстым слоем сладковатых сливок, которое мы пили из глиняных горшков "глечиков" прямо через край.
Этот погреб "кувшином" выкопал, когда был еще молодым, мой отец. Погреб до сих пор действующий, им пользуется моя двоюродная сестра. Так вот мы с Володькой однажды забрались туда,взяли, лежащее в большой миске "комком" сливочное масло и намазали цыпки на ногах и головы- чтобы волосы гуще росли.
Волосы на мне к тому времени выросли . Были они белые, по ним наши с Володькой старшие сёстры узнавали меня далеко и убегали от нас. В этих волосах до пятого класса кишмя кишели вши.
Вши были у всех: у взрослых и детей. По вечерам бабы собирались "искаться" , брали столовый нож и бил им вшей на головах. Позже, перед школой голову мне посыпали дустом и сверху повязывали платком. Через несколько часов дуст смывали, но голова ещё долго, противно воняла. Володьке было легче - его стригли наголо. Перед третьим классом моя голова от постоянного купания покрылась коростами. Меня тоже остригли наголо и намазали голову зелёнкой. Так и пошла....
В детстве, стрижена не модно,
Грязном платье и с соплями.
Я бегу домой и с ходу
Утыкаюсь в подол маме.
И натруженной рукою
Мама гладит: значит – любит.
И уверенность такая:
Мир стоит и стоять будет...
А теперь - надень хоть бархат.
Только это – суета.
Ощущаю холод мира,
Потому-что – сирота
К одноклассникам на встречу
В школу новую плыву.
Твердо зная: это детство
Меня держит на плаву.
: Галина Казанина, 2011
Свидетельство о публикации №111011607398