Нет, в детстве мы не ездили за границу. Возможно, это существенно повлияло на наш кругозор. Но такое уж было время. Теперь дети отдыхают с родителями в таких уголках мира, о которых мы и думать не могли. Над моей кроватью висела огромная карта мира. Голова моя упиралась в Австралию. И загадочные названия, типа Сидней и Веллингтон были всего лишь точкой на карте. А уж мушкетерский Париж или Америка Фенимора Купера и вовсе представали фантастическими землями.
Но у нас были свои дальние страны. И свой отдых, который сулил не меньше удивительных открытий, чем далекие заграничные миры. Как вам названия: бухта Шамора, или бухта Анны? А бухта «Три поросенка»? За ними-то что скрывалось?
Дорога к синему морю
На дальнем Востоке мы ездили отдыхать к морю. О! Это было изумительное непередаваемое событие. Папа обследовал наш «Москвич», зеленый, как кузнечик на травке, и придирчиво менял все сомнительные детали, производил тех. обслуживание. Это было нестерпимое ожидание. И вот, наконец, он объявлял: «Машина готова к отпуску!» Представьте, каким далеким казалось побережье, аж целых 750 километров!
Дороги были очень скверными в то время, и очень большие участки пути представляли собой рытвины и ямы, грунтовые покрытия, безлюдные направления. Закусочные или столовые были только ближе к городам, да и то редки, как грибы на асфальте. Бензоколонки далеко не везде. А уж про какие-то ремонтные мастерские и говорить не приходится. Так что, ехали мы из Хабаровска во Владивосток, на свой страх и риск.
Машины ГАИ тогда редко стояли в кустах, а все чаще перед населенными пунктами были стационарные посты. Они выглядели внушительно, словно большие человеческие скворечники, и как правило, сотрудники останавливали все машины, проходящие мимо, которых в те годы было не так уж много. Иногда мы устраивались на ночевку вблизи такого пункта, потому что папа считал — так безопаснее.
Да, мы обязательно ночевали в дороге, так как пройти трассу Хабаровск - Владивосток а один день было невозможно. Дороги не слишком хороши, для перекуса требовалась довольно длительная остановка, да и куда, собственно спешить. Это уже была часть отпуска, уже приключение!
К тому же навигаторов не было, а пользовались мы изрядно потрепанным «Атласом автомобильных дорог». Мне кажется, я эту благословенную книгу за годы скитаний изучила вдоль и поперек. Как же мне нравилось следить за движением от пункта к пункту, проверять километраж, читать названия рек и озер, удивляясь их причудливым именам!
Природа Хабаровского края вдоль дороги была не слишком живописной: сплошная тайга да сопки. Встречались небольшие деревеньки с унылыми улочками и магазинами-сельпо. Города побольше щетинились трубами и электрическими вышками, встречая путников пыльной статуей вождя революции на главных площадях.
Но уже ближе у Владивостоку местность становилась более пологой, а после заветного знака города с корабликом, и вовсе места шли красивейшие, с зарослями пихт и елок, с санаторно-курортными зонами, с яркими оградами пионерских лагерей. Комаров и москитов здесь было значительно меньше, запахи более насыщенные, в воздухе ощущался морской бриз и соленая горчинка.
Палатки у синего моря
Во Владивостоке, обычно на станции Весенняя, нас ждали папины друзья, у которых был частный дом. И тут за пару дней окончательно собирались все, кто хотел пожить дикарями на пляже: коллеги и сокурсники моих родителей. Они оба учились во Владивостоке, так что отдых у моря был для них и встречей с друзьями.
Какая же прекрасная жизнь ждала нас в уединенных красивейших бухтах с белым песком, узорчатыми каменными утесами и хвойными рощами! Это было настоящее, ни с чем не сравнимое чувство бесконечного счастья. Нам, детям, выделяли отдельную палатку, куда мы буквально вползали без сил по вечерам. Да и как иначе!
Ведь дни были такими насыщенными и столько надо было успеть сделать: построить замки на песке, набрать дров для костра, попробовать печеную картошку, исследовать крохотные лагуны в скалах, наловить смешных крабиков, поплавать, позагорать и успеть посидеть у вечернего костра, где взрослые смеялись и пели, аккомпанируя себе на гитаре.
А утром просторный пляж серебрился от восходящего солнца, морские волны выбрасывали на берег пахучую морскую капусту, в изумрудной глубине блестели перламутровые ракушки, которых хотелось набрать много-много, чтобы дома сделать настоящие бусы и браслеты.
Палаток всегда было пять-шесть. Мама и другие женщины обязательно обустраивали «кухню», притаскивая к кострищу плоские камни. Мужчины наскоро сбивали полки для котелков и чайников, натягивали огромный тент для общих посиделок. Вокруг сразу заплеталась паутина из бельевых веревок, на которых сушились десятки цветных полотенец, купальников и маек. Надували матрасы, круги, стелили покрывала для загорания. Лагерь становился ужасно уютным, обжитым, и таким домашним, что мне очень жалко было покидать его в конце отпуска.
Море зачаровывало меня, оно было самым прекрасным на свете явлением. И никогда больше мне не хотелось жить в городах без моря. Перебирая пальцами шелковый песок, наслаждаясь умиротворяющим дыханием воды, я тогда уже загадала сладкое желание: быть всегда рядом с ним, с удивительным морем.
Родители играли с нами с теннис и баскетбол, учили нас плавать, устраивали смешные пиратские конкурсы, зарывали сокровища. Мы же носились стайкой, словно маленький рыбный косяк, от скал к морю, от берега к лагерю, пытаясь не пропустить ничего из событий необыкновенного дня.
А вечером, когда лагерь окутывала темнота загорался ярче веселый костер, мы слушали песни, стихи, взрослые непонятные разговоры, и умирали от желания оставаться у костра бесконечно. Пока сон окончательно не одолевал нас.
Безусловно, это не были сегодняшние комфортабельные поездки, не было отелей, бассейнов, ресторанов. Но как же было дружно и тепло! А родителей я просто обожала, потому что за время отдыха мы становились самыми закадычными друзьями.
Читайте на канале:
Аппетитные заметки про советский Новый год на Дальнем Востоке
