Триггер ворнинг: травматические сцены насилия
Проводить время с родственниками моей радости по имени Паша это как играть в вышибалы. Пытаешься увернуться от сарказма/иронии/доставучих вопросов. Утомительное занятие. Тем более в контексте праздников. Один отец Василий был так же недоволен всем этим сбродом, как и я.
Бо́льшая часть компания пили накануне. Немного. Но регулярно. Решили, так сказать, от всей души проводить 2020. Все начиналось хорошо. Компания была относительно адекватной. Мы играли в настолки, крокодилов и ежей, вполне невинно поводя время. Потом они стали пить ещё регулярнее, и мне стало совсем скучно. Ссылаясь на головную боль, я уходила к себе в комнату и спала.
Накануне нового года мы с Пашей выбрались в лес. Искали достойную горку, вместо этого заплутали в лесу на добрых два часа. Это было даже весело. Когда нашли наконец эту грешную горку среди елей, ещё два часа катались, валялись в снегу и играли в Болконского. Под бой курантов чокались хрусталем, ночью грелись в любви, а на утро он принес вместе завтраком серебряное кольцо с сапфиром (ведь золото я не люблю).
Этим и можно было бы закончить эту немыслимо романтическую историю нашей помолвки, если бы только…
1 января мы объявили эту новость всем членам нашего противоречивого общества, что раздуло волну празднования до нежелательных масштабов. Кто-то радовался искреннее, кто-то радовался поводу открыть дорогой коньяк пораньше, кто-то нихрена не радовался. Ближе к вечеру они отправились запускать салюты, а я - спать. В этот раз голова болела по-настоящему.
Я проснулась от прикосновения. Кто-то гладил меня по голове, но я знала, что это не мой ныне жених. Спокойно повернулась, спросонья не осознавая происходящее в полной мере. Первые пол часа после пробуждения стираются у меня из памяти. Я долго пыталась восстановить порядок событий, которые уместились в этот промежуток. На кровати сидел Олег, брат моей радости. За окном, достаточно далеко от дома, доносился взрыв салютов. Я попросила незваного гостя покинуть мою спальню, на что он ответил мне набором бреда из разряда “разбитого сердца”. Мне говорили, что я всегда напоминала ему лицом какую-то давнюю болезненную любовь - подозреваю, к ней он и хотел обратиться, но избыток водки привел к первой похожей даме.
Я злобно отмахнулась, думая, что это очередная его злая шутка, после чего его и накрыло.
- Ты всего лишь малолетняя шлюха и не заслуживаешь другого отношения, - процедил он, вцепившись в мою рубашку, которую я любезно одолжила у Паши.
Рубашка расходилась по швам, отлетали пуговицы, я инстинктивно начала брыкаться, толкаться. Против такого амбала у меня было мало шансов, даже сонное сознание это понимало. Он прижал меня к кровати и на стадии разрыва моего любимого кружевного белья я разразилась самым страшным криком, на который была способна. Меня охватила такая волна страха и паники, что я в миг проснулась. Я понимала, что вот-вот стану как те девушки из ужасных историй, от которых меня неизменно выворачивало наружу, на слезы. Читая эти истории, я думала, что никогда не пережила бы подобного - слишком слаба психика и слишком сильно вмешательство. Я не думала, что переживу эту ночь, в мысленной мольбе удивляясь, по что господь так сильно не взлюбил очередную свою грешницу.
Он перевернул меня на живот, лишив способности кричать и даже дышать. Вместо слов у меня вырывались какие-то беспомощные звуки, в которые вмешался злобный лай моей верной подруги Лейлы. Она вцепилась ему в ногу, что заставило его отвлечься. Он пнул её, отчего она озверела и бросилась с новой силой. Как-то, уезжая в командировку, Паша сказал ей строго “охраняй”. Я скептически улыбалась. А она охраняла. До сих пор.
Хватка Олега ослабла и я почти вырвалась, но он резко толкнул меня назад. Я приложилась головой о спинку кровати. Больно не было, но свет в глазах потух.
Дальше все произошло слишком быстро. Паша рывком оттащил его, затем удар и ещё один. Он вывел его из равновесия, приложив о стену, но я знала, что каким бы пьяным ни был Олег, он все ещё оставался мастером спорта, который заработал титулы на смертоносных хуках. Паша в ужасе смотрел на меня, а я не могла унять дрожь - тело будто существовало отдельно от меня.
- Забери ее отсюда! - закричал он сестре, которая на пару с мужем и новой пассией Олега стояла в дверном проёме. Все сбежались на мой крик и лай собаки.
Она буквально стащила меня с кровати, прикрыв остатками длинной рубашки. Опираясь на нее, я выползла из комнаты на ватных ногах, практически не чувствуя пола. Вот я уже на кухне, она подносит к моему рту стакан с какой-то гадко пахнущей жидкостью. Отец Василий накинул на меня свою кофту.
- Моя бедная девочка.
На втором этаже ужасающий грохот, который, будто щелчки в голове, включает и выключает осознание.
Он же убьет его, думала я, сама не зная, про кого. Я никогда не видела Олега в пьяном угаре и Пашу в таком гневе. Кто-то кого-то точно убьет, это логично, думала я.
Не думала, а, как оказалось, бубнила под нос.
- И пусть убьет, - кто-то ответил.
Грохот закончился. Дрожь не унималась даже после лошадиной дозы успокоительного. Не уймется ещё три следующих дня.
Кто-то спускался по лестнице. Я испугалась, что это может быть Олег и вскочила со стула - хотела бежать в чем была. Спустился Паша в новом для меня гневном виде, что напугало меня не меньше. Напугало так, что пробило на слезы.
- Уйдите, уйдите, - он раздражённо выгнал своих родственников, усаживая меня на стул.
- Я ничего не делала, - мне казалось, меня должны в чем-то обвинить, и я должна в чем-то оправдаться, - Я просто спала, я ничего не делала, - повторяла в безумной истерике.
Он гладил мне щеки разбитыми руками, после чего крепко обнял, повторяя, что все хорошо, все будет хорошо, мы прямо сейчас уедем и никогда больше не вернёмся.
Отец пытался возразить, ведь накануне Паша пил.
- Я протрезвел на жизнь вперед.
Мы собрали вещи и уехали.