Начало книги "Подарок для героини"
Предыдущая глава "Мне не в чем каяться!"
Клава вышла к гостям, которые почему-то активно ставили свечки и молились перед иконами. "С ума все посходили, что ли?" — подумала она. К тому же, количество гостей увеличилось. Рядом с Ириной Алексеевной Комаровой стоял стройный седой мужчина лет шестидесяти. Он смотрел на икону и Клаву не замечал.
"Кто это? Папа Ирины Алексеевны? — подумала Клава. — Но ведь у неё нет папы. Её жених? Как-то староват он для жениха!"
Внезапно мужчина повернулся и посмотрел на Клаву. Их глаза встретились. Внешность мужчины Клаве показалась знакомой, но она никак не могла вспомнить, где она могла видеть такое лицо. Мужчина улыбнулся ей. Клава тоже улыбнулась ему. Потом Клаве вдруг стало стыдно, что она улыбается незнакомому мужчине, пусть даже шестидесятилетнему, в день, когда она выходит замуж. Тогда Клава отвела взгляд, посмотрела вокруг и заметила, что количество старушек в церкви тоже увеличилось. Помимо бабы Зины и Анастасии Максимовны появилась ещё одна, похожая на монахиню. Она была одета в чёрное и на ней был чёрный платок. Глаза её были опущены. Создавалось впечатление, что она всё время молится. Но один раз она всё-таки подняла глаза, и Клава узнала её. Это была та женщина, фотографию которой Ирина Алексеевна показывала на мобильном телефоне. Катя!
— Миша, подожди минутку! — прошептала Клава. — Мне нужно поговорить вон с той женщиной!
Клава направилась к ней. Пожилая женщина в чёрной одежде заметила её и поспешила к выходу.
— Катя! — закричала Клава. — Екатерина! Подождите!
Старушка ловко сбежала по лестнице церкви и бросилась к припаркованной машине. Она села в машину и закрыла дверь уже тогда, когда Клава догнала её. Сквозь стекло машины Клава увидела очень знакомые глаза.
— Катя! Дочка! Или сестра! — произнесла Клава.
Старая женщина в чёрном медленно надела большие очки и внимательно посмотрела на Клаву. Клава глупо улыбалась, не зная, что ещё предпринять. Посмотрев на молодую невесту несколько секунд, критическим взглядом оценив её платье и причёску, бабушка Катя включила мотор своего "Форда" и уехала прочь.
Клава отправилась обратно в церковь. Ей очень хотелось рассказать Мише о том, что она видела дочь, но ведь Миша даже не знал о её беременности! Об этом нельзя было говорить.
— Я маму вашу видела, — сказала Клава Ирине Алексеевне.
Ирина Алексеевна стояла перед иконой уже одна, её спутник куда-то делся.
— Да, мама приезжала ненадолго. Но она торопится, у неё дела.
— Чем она занимается?
— Одежду шьёт. Сама придумывает и шьёт.
— Теперь я понимаю, почему она так смотрела на моё платье, — сказала Клава. — А ткани у вас есть в продаже? Ах, да, у вас же двадцать первый век! Наверное, любую ткань можно купить. Все условия для творчества! Я бы тоже что-нибудь сшила, — вздохнув, сказала Клава и кинула косой взгляд на икону. — Ирина Алексеевна, а что это за пожилой мужчина рядом с вами стоял, а сейчас уже ушёл?
— Это Андрей, — тихо ответила Ирина Алексеевна.
— Он Катин муж?
— Нет. Катин муж был Алексей, мой папа. Родители мои жили вместе до самой его смерти.
— А кто ж тогда Андрей? Дядя Миша говорит, что у меня есть два внука, и оба они Андреевичи. Как такое может быть? Кто родил Катю?
— Мама твоя, Софья Ивановна, я уже говорила.
— А Андрей кто?
Миша подошёл к Клаве.
— Пойдём! Все помолились, отец Анатолий благословил наш союз, а обменяемся кольцами мы сами. Все уже вышли на улицу.
— Ирина Алексеевна, вы скажите гостям, что мы немножко задержимся. Я минут десять ещё хочу посмотреть церковь, — сказала Клава.
— Хорошо. Подождём на улице. Дождик кончился, солнце вышло, — ответила Ирина Алексеевна и пошла к выходу.
Миша и Клава остались в церкви одни.
— Что ты ещё хочешь посмотреть? — спросил Миша.
— Меня одна картина на стене заинтересовала. Хочу перерисовать её в блокнот в общих чертах.
— А ты и блокнот прихватила?
— Конечно. И карандаш.
— А где ж они? У тебя ведь на платье даже карманов нет!
— Я тебе в карман засунула.
Миша сунул руку в карман пиджака и действительно достал блокнотик и карандаш. Он отдал их Клаве. Клава пошла срисовывать заинтересовавшую её стенную роспись, а Миша отправился покупать свечи, чтобы поставить их к иконам и загадать желание.
Когда Клава перерисовывала в блокнот картину, к ней подошёл отец Анатолий.
— Я хотел бы ещё поговорить с тобой, — сказал он Клаве.
— Давайте поговорим, — согласилась Клава, не отрываясь от рисования.
— Мне сказали, что ты идёшь на войну. И ты даже не пытаешься молиться? Не просишь Бога помочь тебе?
— Нет. Зачем? Я сама справлюсь, — ответила Клава.
— Я сейчас подумал, поразмыслил, и понял, что у тебя грехов меньше, чем у меня и у многих верующих. Хотя ты в Бога и не веришь, ты человек добрый, честный, бескорыстный. Ты совершаешь хорошие поступки, не ожидая вознаграждения от Бога и не для того, чтобы попасть в рай. Ты помогаешь людям чисто по велению сердца и не ждёшь никакой награды.
— Я не задумывалась над этим, — ответила Клава. — Так само получается.
— Прими от меня в подарок этот молитвослов, — сказал отец Анатолий и протянул ей маленькую красивую книжечку. — Я положил закладку. На этой странице молитва, которую надо выучить. Она поможет тебе в трудную минуту!
— Спасибо, — ответила Клава с некоторым недоумением.
— Ты заходи к нам в церковь, — пригласил отец Анатолий.
— Я сегодня уезжаю, — ответила Клава.
— Как приедешь, заходи!
Отец Анатолий благословил Клаву и ушёл, а Клава дорисовала свою картинку и отправилась к гостям.