Вопреки до сих пор распространённому мнению, Красная армия периода Гражданской войны — это не только командиры-«самоучки», такие как Будённый, Фрунзе, Чапаев, Сорокин и так далее (хотя, к слову, «красным» удалось создать разветвлённые курсы переподготовки кадров).
Всё-таки очень много в РККА было и так называемых «военспецов» — бывших офицеров старой царской армии. Вообще, русский офицерский корпус к 1917 году был весьма неоднороден: были довоенные «кадровики», но ещё больше было офицеров военного времени (с весьма пёстрым социальным происхождением).
И в 1918 году перед ними встал реально сложный вопрос: за кого воевать? Многие колебались (и успели послужить в разных армиях), некоторые уклонялись от участия в войне вообще. У других был выбор между «противниками большевиков». Например, тот же П.Н. Врангель вспоминает, что некоторые офицеры шли в армию УНР, другие — стремились попасть в белую Добровольческую армию, казаки — на Дон, к атаману Краснову. Всё это — разнородные силы (особенно на момент 1918 года), но все вроде как против большевиков. К кому идти?
И да, очень много ещё дореволюционных офицеров оказалось, в конце концов, у большевиков. Историк Андрей Ганин приходит к выводу, что через РККА с 1918 по 1920 годы прошло до 120 тысяч бывших офицеров и военных чиновников (и почти сорок процентов генштабистов, хотя из них часть тоже переходила туда-сюда). Понятное дело, что большая часть этих людей попала в Красную армию по мобилизации, среди них встречались перебежчики и морально неустойчивые кадры («против своих воюем»). И всё-таки, если бы не помощь этих военспецов, Красная армия вполне могла бы войну и проиграть, о чём говорили и сами «красные», от Ленина до Вацетиса.
Бывшие царские офицеры служили «у большевиков» по самым разным причинам: карьеризм, мобилизация, желание служить своей стране независимо от политики, банальный конформизм (и необходимость обеспечивать семьи), искренняя вера в революционные идеалы.
Конечно, не стоит наивно думать, что офицеры «старой закалки» побежали наперегонки записываться в РКП (б) и штудировать Маркса. Но мне хотелось бы сегодня сказать пару слов ещё об одной причине, из-за которой многие офицеры и даже генералы шли к большевикам, не являясь, однако, искренними сторонниками советской власти.
Да, именно так. Неприятие «социализма», «мировой революции», «левых идей», даже Ленина с Троцким. И — поддержка большевиков. Как это сочеталось?
Я, пожалуй, приведу вам небольшой отрывочек из мемуаров всё того же П.Н. Врангеля:
«Я встал, не протягивая ему руки:
— Очень благодарен за твои заботы. У меня их касательно тебя не было. Я знал из газет, что ты не только жив, но и делаешь блестящую карьеру...
Одинцов горячо меня прервал.
— Я вправе, как всякий человек, требовать, чтобы мне дали оправдаться. Мне всё равно, что про меня говорят все, но я хочу, чтобы те, кого я уважаю и люблю, знали бы истину. Гораздо легче пожертвовать жизнью, чем честью, но и на эту жертву я готов ради любви к Родине.
— В чём же эта жертва?
— Как в чём. Да в том, что с моими убеждениями я служу у большевиков. Я был и остался монархистом. Таких, как я, сейчас у большевиков много. По нашему убеждению исход один — от анархии прямо к монархии...» (с) П.Н. Врангель. Записки.
Одинцов — это Сергей Иванович Одинцов. Дворянин, православный, генерал-майор Русской императорской армии. И, тем не менее, поддержал большевиков, притом — с первых дней.
Дело в том, что для многих офицеров и даже генералов страшнее власти большевиков была революционная анархия, которой они хлебнули сполна в 1917 году. Развал армии, политическая демагогия, двоевластие, «керенщина», солдатские комитеты, нападения на командиров... Для дисциплинированных офицеров всё это было подлинной трагедией. И тут — большевики. Да, тоже социалисты, да, радикалы, да — с красными знамёнами и «звездочками», да — в их армии какие-то непонятные комиссары, плюс погоны отменили.
Но... большевики сумели обуздать неуправляемую стихию 1917 года, они взяли курс на восстановление армии. Пусть с другими знамёнами, даже с другими целями. Но «красные» всё-таки воссоздавали регулярную армию, с дисциплиной и единоначалием. Одновременно, белые часто скатывались в «партизанщину-атаманщину», которую центральные антибольшевистские власти не сумели обуздать до конца Гражданской войны.
Потому многие выбирали большевиков, видя в них, в первую очередь, не революционеров и не политических радикалов, а возможность сохранить армию и страну. Более того, некоторые офицеры надеялись, в дальнейшем, осуществить «откат к монархии/буржуазной республике», используя свои должности в РККА. Часть, разочаровавшись в своём выборе (и понимая, что необходимых рычагов влияния у них всё же нет), переходила на сторону белых или занималась рискованной подпольной работой.
«Я, как с малых лет военный, за эти годы страдая развалом армии, надеялся опять восстановить её на началах строгой дисциплины, пользуясь красноармейскими формированиями. Я не допускал мысли, что большевизм ещё долго продержится. В этом я ошибся, но я ли один?» (с) А.А. Брусилов. Мои воспоминания.
Другие же, напротив, могли долгие годы после окончания Гражданской войны честно заниматься своей работой, оставаясь при этом людьми с консервативными взглядами. Проблема в том, что они всегда были под подозрением и часто становились объектами сокращений в армии или жертвами раскрученных фейковых дел (как дело «Весна»).
Попробуй, отличи честного беспартийного служаку-военспеца от вполне осознанного противника советской власти, который непременно попытается использовать Красную армию в дальнейшей подковерной борьбе. Увы, но многие «красные офицеры» действительно стали жертвами более поздних интриг.
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте, смотрите видео на моем You Tube канале. Читайте также другие мои каналы на Дзене:
О фильмах, мультиках и книгах: Темный критик.
О политоте, новостях, общественных проблемах: Темный политик.