Воспоминания Дмитрия Архиповича Краснопёрова:
Одна из широко распространенных легенд связана с пребыванием в Перми Антона Павловича Чехова в 1890 и 1902 годах. В промежутке между первым и вторым посещением нашего города Чехов работал над пьесой «Три сестры». Сообщая о завершении работы над пьесой, он писал из Ялты А. М. Горькому в октябре 1900 года: «Действие происходит в провинциальном городе вроде Перми».
Это упоминание дало повод многим исследователям отыскивать пьесе «пермские» приметы, и они были найдены. Например, описанный в пьесе город стоит у «богатой, широкой реки». В нем много берез, холодно, и комары. Железнодорожный вокзал находится от города за несколько верст. Появилась и версия о трех сестрах, живших в Перми: это дочери пермского архитектора Карвовского. Кроме того, три дочери было у директора частной гимназии Циммермана.
«В России все города одинаковы, — писал Чехов сестре. — Екатеринбург такой же точно, как Пермь или Тула. Похож на Сумы и на Гадяч». По-видимому, он назвал в письме Горькому Пермь в связи с пьесой «Три сестры» просто потому, что она была еще жива в его памяти. А мог бы указать и на любой другой провинциальный город. Нет смысла искать доказательства «пермского» происхождения «Трех сестер». Многие северные города стоят у широкой реки. Повсюду в России много берез. Не является убедительным доводом в пользу Перми и вокзал, стоящий далеко за городом. Главным городским вокзалом в то время была Пермь Первая, это, по существу, в центре города. Познакомиться же с тремя сестрами у Чехова просто не было времени: он прибыл в Пермь далеко за полночь и уехал в шесть часов вечера на следующий день, успев при этом съездить в Мотовилиху, чтобы увидеть «пермское чудо» — 50-тонный паровой молот.
Сейчас трудно найти автора этой идеи. Впервые она была опубликована в изложении журналистки Анны Бердичевской. В настоящее время красивая легенда о «трех сестрах» стала частью культурной жизни Перми, а пьеса «Три сестры» – культовой пьесой. В печати активно обсуждается вопрос об открытии памятника «трем сестрам». По-видимому, мы имеем дело с тем случаем, когда краеведческий миф удачно вписался в создаваемый в последние годы интеллигенцией Перми облик родного города. (К слову сказать, таким же красивым краеведческим мифом, в сущности, является и твердое убеждение пермяков в том, что город Юрятин в «Докторе Живаго» — это Пермь). Сведения о том, что Пермь является родиной «Трех сестер» давно перешагнули границы города и замелькали на страницах столичных газет и журналов. Вот как начинается рассказ московского писателя Алексея Варламова «Любимовка»: «По контрасту с крикливой, яркой Москвой Пермь выглядела сиротливо и бесприютно: худо одетые женщины с серыми, безнадежными лицами, азербайджанские торговцы, нечищеные улицы, ранние сумерки в темном городе, и в этих сумерках — призрак трех сестер, заламывающих руки над высоким камским обрывом…»
Личные воспоминания писателя Шестаковой:
На самом деле, я думаю, что эта уверенность была у пермяков всегда. Потому что, когда мне было лет семь и я чувствовала себя вполне уже взрослой барышней, я водила на экскурсию своего младшего брата пяти лет и рассказывала ему, почему-то шепотом о трех сестрах.
Тогда мы были в гостях у нашей бабушки, а она жила в доме на Луначарского и Карла Маркса, рядом с Домом Милиции. Там во дворах стоял неприметный деревянный дом, и все окружающие жители были уверенны, что именно в нем и жили три сестры.
Кто такие три сестры я, конечно, не понимала, но вполне осознавала, что это легендарные личности, раз об этом мне рассказывала с гордостью бабушка, очень любившая читать Чехова.
