Представьте, что вместо вашей нынешней скучноватой, нервной или, может быть, тяжёлой работы вы бы всю жизнь занимались чем-нибудь творческим и непринуждённым. Рисованием, например. Причём рисованием чего-нибудь несложного, но очень приятного на вид. Капелек воды, скажем. Весело искрящихся на свету… А больше ничего бы не рисовали. Только капельки. Десятки, сотни, тысячи капелек. Но вас бы за это ценили. И деньги бы хорошие платили. И прожили бы вы припеваючи полвека в Париже с француженкой-женой. И умерли бы своей смертью в одной из лучших больниц Сеула уважаемым человеком в возрасте 91 года.
Вы можете сказать, что всё это похоже на выдумку, но именно такую удивительную жизнь, если, конечно, описывать её предельно коротко и опустить некоторые неприятные детали, прожил корейский художник Ким Чханёль (김창열, Kim Tschang-yeul), покинувший наш бренный мир 5 января 2021 года. Впрочем, сказочной жизнь Кима была далеко не всегда.
Родился он в далёком 1929 году на территории нынешней Северной Кореи в уезде Мэнсан-гун провинции Пхёнан-Намдо (평안남도 맹산군). В то время Корея была японской колонией. В 1949 году молодой человек поступил на факультет изящных искусств Сеульского госуниверситета. Вскоре, однако, началась Корейская война, и об учёбе, естественно, пришлось забыть.
Кима уже практически забрили в северокорейскую армию, но он как-то умудрился дезертировать, сбежал на Юг и через некоторое время поступил в Сеуле в школу полиции, откуда в 1952 году его отправили на остров Чеджудо. Там он полтора года проработал полицейским.
Как вы можете догадаться, молодой человек скоро понял, что охрана правопорядка — это не его стезя. Он вернулся в Сеул и после некоторых приключений погрузился, наконец, в мир искусства. В соответствии с модой того времени, Ким Чханёль увлекался абстрактной живописью, а конкретно — информализмом (фр. art informel).
В первой половине 1960-х годов Ким принял участие в международных выставках, был замечен, получил американский грант, по которому в 1966–1968 гг. учился в Нью-Йорке.
Кстати, тогда он рисовал вовсе не капельки, а «волнистые и сочащиеся формы», как это обычно описывают искусствоведы. Сам же художник называл свои творения «кишками». Да-да, той самой частью пищеварительного тракта. И было это на самом деле вовсе не смешно, а жутко: образы Кима, оставаясь вроде бы как чистыми абстракциями, невольно отражали потрясения, пережитые художником во время войны, его воспоминания о жертвах боевых действий, о людях, раздавленных танками.
«Я помню, как на улицах валялось много трупов. Однажды я видел обожжённый труп женщины, которая висела вниз головой на электрическом столбе около Сеульского вокзала. Никогда в жизни мне не доводилось больше видеть ничего страшнее», — рассказывал Ким Чханёль.
В 1970 году Ким переехал во Францию и остался там на 45 лет, женившись на француженке Мартин Жийон (Martine Gillon) и заведя с ней двоих сыновей, один из которых теперь профессор французского языка и литературы в сеульском университете «Корё», а второй — фотограф и музыкант.
Почему Франция? Потому что, когда Ким был ещё мальчиком, школьный учитель сказал ему: чтобы стать настоящим художником, надо выучить французский и ехать во Францию. Довольно странная идея, но она прочно засела в мозгу впечатлительного юноши, и вот вам результат.
Во Франции Ким Чханёль решил, что с «кишками» и травмирующими воспоминаниями о войне пора завязывать. Новое направление в творчестве ему подсказал счастливый случай. Как-то раз Ким брызнул водой на незавершенную картину, но капельки не скатились вниз, а повисли на холсте, искрясь в лучах утреннего солнца. Ким был приятно потрясён открывшимся перед ним зрелищем и быстро сообразил, что это-то и будет его способ сказать новое слово в современном искусстве.
С тех пор Ким Чханёль упорно рисовал капельки, подведя под это солидную психологическую и философскую базу: рисование стало для него ни много ни мало способом избавления от эго, чем-то вроде медитации, что идеологически сближало его с буддизмом и даосизмом, а из европейских направлений в искусстве — с Марселем Дюшаном и дадаизмом.
На первой персональной выставке Кима в 1973 году побывал весь Париж, а Сальвадор Дали объявил её равновеликой вокзалу в Перпиньяне. Для тех, кто не в курсе: вокзал в Перпиньяне это, вообще-то, центр Вселенной — ну, по мнению Сальвадора Дали. Знаменитый испанский сюрреалист пережил там «приступ космогонического экстаза» и написал по этому случаю картину.
А Ким Чханёль, между тем, говорил ещё, что благодаря рисованию капелек из него уходит всё плохое, развеиваются страшные воспоминания, выздоравливает душа. «Я думаю, я уже почти излечился», — заявил он в интервью информационному агентству Йонхап в 2016 году.
В том же году на острове Чеджудо открылся большой музей Ким Чханёля (제주도립김창열미술관), устроенный на средства провинциальной администрации. Ким пожертвовал музею около 200 своих работ. Так что, если будете на Чеджудо, загляните.
Сильно подозреваю, что избавлению от всего плохого и оздоровлению души должно способствовать не только рисование капелек, но и простое их созерцание. Надо бы как-нибудь проверить эту гипотезу.