Оценив свой финансовый и временной потенциал, я решила подобрать клинику. Подруга приглашала меня приехать к ней в другой город и сделать реконструкцию именно у пластического хирурга, но, поколебавшись, я отказалась, так как посчитала, что практикующий хирург-онколог сможет быстрее распознать признаки развивающегося рака во время замены имплантата, если вдруг сложится такая ситуация. Ведь вероятность возникновения рецидива в шве никто не отменял. Хотя результат реконструкции у подруги вызвала бурный восторг с моей стороны, так аккуратно, красиво и соразмерно ей восстановили грудь. Единственный, кто остался неудовлетворенным результатом операции, оказался, как ни странно, ее муж, который решил, что жена приобрела более подчеркнутые и ярко выраженные формы, чем до операции, и начал ее отчаянно ревновать, время от времени устраивая профилактические скандалы. Посоветовавшись со знакомыми представителями лечебной касты, взвесив за и против, остановилась на лечебном учреждении и получила заветную договоренность с хирургом. Когда я первый раз пришла на приём, меня осматривала ассистент хирурга, очень приятная молодая девушка с цепкими глазами. Едва я разделась, она прищурилась и буквально выстрелила в меня вопросом: «Не у нас оперировались? Мы так подмышки не делаем. А почему Вас доктор берет? Он обычно не любит за других работу переделывать». Поерзав на кушетке, я приготовилась выдать полуправду о том, какими судьбами меня к ним занесло, так как не не хотелось направо и налево рассказывать всю историю договоренностей. Помните, как в Гарри Поттере: »Сэм сказал Дину, Дин сказал Парвати, а Парвати сказала Рону, что Хагрид ищет Гарри». Примерно так это выглядело и у меня). Пока я обдумывала, как бы поправдоподобнее прояснить обстоятельства моего появления, в перевязочную влетел хирург. Мне кажется, хирурги вообще самые энергичные представители медперсонала, потому что их отличает некая порывистость в движениях, и никто не может соревноваться с ними в быстроте перемещения по коридорам, делая из практически неуловимыми.). При его появлении сестры как-то внутренне подобрались, вызвав стойкую ассоциацию появления генерала перед солдатским строем. Поймав вопросительный взгляд, я смущенно пробормотала заветные имя-отчество пославшего меня к нему врача. «Сезам, откройся» сработал, взгляд смягчился, он подошёл и со словами «Посмотрим, что тут можно сделать» начал осмотр. Судя по скепсису, явно читавшемуся на его лице, работа коллег его совершенно не устроила. Раздражение хирурга достигло своего пика, когда в ответ на вопрос, сколько миллилитров залито в 250 миллиметровый экспандер, он услышал о 100 мл. Он принялся тыкать пальцем в грудь и громко вопрошать, чем руководствовался мой прежний хирург, когда заполнил экспандер меньше чем наполовину и со спокойным сердцем послал меня на лучевую. Тут уже я начала испытывать беспокойство, поскольку подсознательно ощутила, что быстро стать красивой не получится, и осторожно поинтересовалась, что его так встревожило. На самом деле, исходного материала для восстановления груди осталось совсем немного: два лоскутка кожи, соединённые посередине швом. В подсосковой зоне при экспресс-биопсии, проведенной во время операции, были обнаружены раковые клетки, поэтому центральную часть удалили полностью и сшили то, что осталось. Хирург вперил в меня обвиняющий взгляд, как будто я тоже была каким-то таинственным образом причастна к тому, что вшитый мешок для пылесоса (экспандер всегда вызывал у меня стойкую ассоциацию именно с этим предметом) оказался наполовину пуст, и менторским тоном сообщил, что кожа после лучевой терапии потеряла эластичность и стала тонкой как пергамент, поэтому теперь придётся ее осторожно растягивать, вводя минимальные дозы физраствора-миллилитров по 10-20. Быстренько прикинув в уме, насколько растянется подготовительный этап, я с огорчением поняла, что блеснуть декольте в летние месяцы не получится. Другой неприятный момент заключался в невозможности сделать одновременную пластику второй груди, так как имплантат в течение полугода должен был принять устоявшуюся форму и опуститься до определенного уровня. Ранее я серьезно обдумывала возможность удаления второй груди с превентивной целью, но врач развеял мои иллюзии, решительно заявив, что ни одна уважающая себя клиника не возьмётся за подобную операцию без весомых оснований, как, например, наличие мутации BRSA. Возможно, какая-нибудь частная клиника и согласилась бы провернуть подобное, и то вряд ли возможно сыскать такую в Москве, придется ехать а регионы. Мутацию у меня не обнаружили, я сдавала анализ через год после операции, поэтому отложила вопрос со второй грудью на потом. А пока доктор наполнил шприц физраствором, осторожно ввёл жидкость внутрь экспандера и распорядился фиксировать объём на каждом этапе, пока экспандер не раскачается до максимума. Следующая перевязка была назначена через 2 недели. Выслушав эти рекомендации, я поблагодарила доктора и вышла из перевязочной, скорбно подсчитывая в уме, сколько часов мне придётся провести за рулем, приезжая на перевязки для закачки такого ничтожного объёма, ведь одна поездка туда и обратно занимала четыре часа с учетом стояния в пробках. К тому же нужно было решать вопрос с отлучками на работе. Продолжение следует. Всем огромное спасибо за внимание!
