Горькая правда о высоких отношениях
— А, чё? - Горько вздыхает.
— Да, вот так сидишь, сидишь в этом тазике и невольно задумаешься, а не прокис ли он? А то эти всё снуют то туда, то сюда, то открывают, то закрывают дверку. Хлопают со всей дури. То водички достать, то лимончик какой к конюЯку, прости хосподи! Какой он конь этот самый, скорее Як. То им льда надо. Вот, интересно, к такому такому месту прикладывать? Да в таком количестве...
— Эх! — там шум и гам снаружи, вон чёй-то взорвали и прям канонада, тьфу, хорошо, что здесь прохладно и темно, а то как-то не по себе с непривычки. Лишь бы свет не вырубили совсем, тогда тазику точно хана придёт.
— Не, не стихийное бедствие и не катаклизьм, а какой-то фейхерверк, тьфу и еще раз тьфу на него!
— Про этот хейрф... расказал майонез Провансаль, мы с ним дружим, он без меня куда же? Мы прям пара с ним. Вот его не надолго забирали, положили на окно, он и узрел этот...тьфу на него еще раз. Говорит красиво. Всё небо раскрасилось объемными огнями и со страшным гулом туда посыпались огненные же ветки, как у дерева, а еще эти начали орать, как оглашенные и прыгать. Орали так, что у Провансаля уши заложило и его забыли надолго на окне, а ему это не на пользу. Вот.
— Опять? Подвинься, подвинься еще, видишь некуда, там стенка, здесь вон эта разлеглась наглая и вонючая дюже... Ноги растопырила, а внутри ничего толкового нет, одни яблоки. Лежит себе воняет. Мой нежный аромат своим чесночным духом перебивает. Фу, на тебя нахалка этакая, конкурентка не до...
— Что? Опять подвинуться? Благородное блюдо с икрой двух видов? Что? Тазик накрыть и сверху поставить? Неслыханная наглость! Прям вот так глядишь и шлепнется куда под ноги это благородство и все икринки закатятся под плинтус...
— Ну, ясно дело, случайно же шлёпнется и мой тазик совсем не причём!
— А это что такое? Что за хамское безобразие? И опять чесноком воняет и трясется весь, вы только посмотрите на него. Ты чё такой трепетный то? Ты это, не переживай, не растаешь раньше времени, вон как это липкое и белое. Ха! Перепутали видишь ли и запихнули не туда, а оно потекло ванилькой струйкой, еле успели тазик отодвинуть. Мне как-то не очень быть сладкой и ванильной, это не про меня точно. До сих пор запах в нос бьет от этой белой дури. Да, сахар — белая смерть. Ты что про это не слышал? А зря! Давай тебе все про это расскажу! Чё отвернулся то сразу и дрожать перестал?
— Достала, говоришь. А сам? Сам ты кто? Еакой-то в металлическом латке и трепетный, а еще там яйцо плавает, ууууу, на всеобщее обозрение разрезанное пополам. Хоть бы травкой какой прикрылся бестыдник этакий, не скромно это, а то некоторым не совсем приятно на все это смотреть. Да и дети...
— Какие такие дети? Да такие, вон с улицы зайдут, случайно сюда заглянут, а тут этот с яйцами на всеобщее обозрение лежит.
— Ну вот зайдут и сразу к этому, тфу, а он еще и с хреном дружит, бестыдник, да еще в квадрате. Фуууууу. Нет, ну, как так можно то? Я б точно со стыда умерла и не дрожала бы тут перед моим тазиком. У нас с ним нормальная новогодняя ориентация, не то что у некоторых...
— Вон лежи себе и не бубни, что ничего в этом нет такого вызывающего и что... Что? Как ты меня назвал?
— Я Оливия Ивановна! Запомни это!
— Знаешь ли ты, что мы из графьёвских кровей, в нас еще перепелок настоящих лОжили, когда они водились повсеместно. Эх, прошли те славные времена, теперь только пишут на этикетках, что, мол, сделан на перепелиных яйцах, а кто их видел тех перепелов? Вон написать много чего могут.
— Я про этого зеленого с дырочками, он такой... Хорошо, что барина ентого сразу в специальную коробочку с крышечкой похоронили и подальше от моего тазика на отдельную полку с копченостями пристроили. А то бы мы ему, ишь он! Французский изыск дырявый. А еще говорят и с червями всякими, не ко столу будет сказано.
— Да много ты понимаешь! И, воще, хватит учить тетушку Оливию жизни, я сама кого хошь научу! Цыц мне! Ишь они. Вон бери пример с этих оранжевых, лежат себе в сеточке, прижались друг к дружке и не болтают почем зря. Вон какие иностранцы с бирочками воспитанные.
— Чё? Не понимают по нашему, вот и молчат и тихонько телепатически переговариваются друг с другом на мараканском языке? Ты чего такое городишь? Откуда ты это взял? НаполИён доморощенный, понимаешь, маргариновый полководец!
— Кого там еще принесло на нашу с тазиком голову? Селедочка Петровна? Шуба, ты ли это? Молодежь расступись, кума пришла, щас будем обсуждать текущие дела и давать ценные советы, немного посплетничаем, без этого никак. Мы с ней только на Новый Год так тесно обчаемся, а за год столько новостей копится.
— Кому не интересно, можете вон уши заткнуть и почитать до десяти, коли умеете.
Дальше начался гастрономический беспредел в отдельно взятом холодильнике, помешать коему мог только сам Новый Год с битьем курантов за столом, с пятиминутной речью телевизора, с чёканьем бакалов и дежурными поцелуями. Но это уже другая история
************************
Во время написания текста ни один герой не пострадал.
А у Вас как там в холодильнике? Беспредел или полный порядок и главное, кто руководит парадом?
Этот текст опубликован на моей странице ВК.
