Недавно я в отчаянии полезла в интернет, чтобы пройти тест на IQ. Меня вдруг осенило, что, возможно, мой и без того не очень хороший характер продолжает день за днём портиться от того, что в голове раздражающе пульсируют вопросы «Почему я должна это слушать?» и «Как я здесь оказалась?».
Они частенько звучали и раньше, стоило мне выпасть из профессионального сообщества. Среди коллег меня на контрасте мучали вопросы вроде «Как, ну как они могут ВСЁ это знать?» и «Каких книг на каком этапе жизни я не дочитала?». Это, наверно, должно обелить меня в глазах тех, кто по-прежнему cчитает скромность важнейшим из достоинств.
Но когда из моей жизни исчезло живое редакционное общение, вопросы про «за что?» и «доколе?» стали рефреном. Сначала мне казалось, что люди издеваются надо мной и из какого-то национального кутюма или личной неприязни не допускают в святая святых, где начинается их интересное. Но потом до меня стало доходить, что в большинстве случаев интересное уже началось, а оно мне просто не интересно.
Контраст между «было» и «стало» оказался разителен. И вероятно, он не имел прямого отношения к конкретно моей работе. Полагаю, этот феномен общ для всех, кто выбрал себе дело по душе, то есть поместил себя в среду людей, которые служат вехами в той сфере, где он хочет развиваться. А потом из этой среды выпал. И попал к людям, которые говорят о многом, но никогда о том, о чём, по его мнению, стоило бы.
Однажды в Париж заехала глава дружественной редакции, с которой мы иногда пересекались в мэйлах, но никогда лично. Цеховое братство – такое дело, что почти все приезжающие в Париж московские журналисты выпивают со мной по тому или иному поводу. И вот мы засели, заказали, заговорили… Через пять-семь предложений я оставила попытки вставить свои неубедительные пять копеек, потому что увидела, словно рентгеном: подо лбом этой женщины шестерёнок на порядок больше, чем у меня, и крутятся они так шустро, что моим на такое не хватит смазки.
Я не впервые встречала умного человека и даже не впервые - человека умнее себя. Но там, в баре между квартирами Хемингуэя и Джойса, у меня совпали два осознания:
- мозги у людей работают на разных скоростях, и с этим мало что можно поделать;
- лично мой мозг деградирует, и вот с этим поделать что-то необходимо.
Последние годы я, прямо скажем, плохо его кормлю и совсем не тренирую. Некоторые его отростки захирели, некоторые зоны иссохли. Среди школьных чатов, инструкций к пылесосу, промоакций в супермаркетах и бесконечных разговоров о еде и недвижимости я – то ли от лени, то ли из соображений мимикрии – позволила интеллекту скукситься и оплыть.
Область исследований IQ довольно молода, чуть старше полутора веков, и уже стреножена кучей этических ограничений. Но если в общем, то пока наука отталкивается от того, что у умственных проявлений, как у внешности, есть внутренние биологические ограничители и внешние социальные тюнинги. Однако если внешность сторонними вмешательствами можно изменить существенно, то среда влияет на интеллект лишь в пределах 15 пунктов. За остальное отвечает генетика. Иногда накинутых средой пунктов хватает, чтобы перейти в новую страту, как иногда хватает виниров или ринопластики. Но в подавляющем большинстве случаев, чтобы апгрейднуть IQ человека до новой клеточки в таблице, надо, чтобы несколько поколений его семьи прожили в существенно лучших, стимулирующих мозг условиях – ели много сёмги с грецкими орехами, читали книги со сложноподчинёнными предложениями, учились, вели философские беседы у костра, камина или газовой плиты и решали приспособленческие задачи. И так, бабка за дедку, дедка за репку, на чуть-чуть повышали общую температуру по больнице, чтобы однажды у них родился интеллектуал. Не смекалистый, не проворный, не хитрый, не мудрый, не хороший человек, а именно интеллектуал, то есть тот, чьи нейронные связи умеют протягиваться от рецепта оливье к теореме Пуанкаре через фабулу «Илиады».
Интеллектуальный снобизм – палка о двух концах. Если принять за основу, что люди не равны в базовых настройках и ты, увы, не на вершине «пирамиды ума», то жить становится неуютно. Ведь ты знаешь, что сам думаешь про людей, отстающих от тебя в IQ-значениях, и понимаешь, что примерно то же самое, только жёстче, ядрёней и с недостижимой ядовитой изысканностью, думают про тебя те, кто по этим значениям тебя превосходит. В моём случае таких, согласно результатам теста и о-очень приблизительным вычислениям, 665 588 977 человек на Земле.
Из них нескольких я знаю лично и многих заочно. Ну, «заочникам» до меня и дела нет, а вот «личники» мои очень вежливые и хорошо ко мне относятся. То есть им не придёт в голову умышленно уколоть меня тем, что я не дотягиваю до них по параметрам ума и сообразительности. Они просто смотрят на меня с этим знанием в глазах, как я смотрю на остальных 7 164 869 582 человек. Иногда, в виде интеллектуальной благотворительности, они ведут со мной беседы, как с равной. Но чаще просто улыбаются и машут.
Для людей вроде меня ужасно обидно, что личное волевое усилие в достижении высоких отметок интеллекта значит так мало. Можно стать начитаннее, образованнее, раскованней в речи и элегантней на письме, но базовых настроек это не изменит. Сжиться с биологическим детерминизмом помогает то, что показатель IQ указывает только на мощность процессора, которым человека снабдила при рождении судьба (aka природа + социум). А напомню, что в мире технологий самый мощные процессоры предназначены для одного из самых бестолковых человеческих занятий – компьютерных игр. Скорее всего, большая часть из 665 588 977 человек, имеющий процессор мощнее моего, пустит его возможности в какое-нибудь джанк-русло, сольёт потенциал на досрочное погашение ипотеки, убьёт время до смерти, так и не создав ничего стоящего. При этом незначительная часть из 7 164 869 582 человек, которым с раздачей внутренней техники повезло меньше, чем мне, использует её мощности так, что оставят меня жадно читать их Правила Жизни в Esquire и мечтать об их достижениях.
В девичьих анкетах, которые потом перекочевали в интернет, был вопрос: с кем бы из известных личностей, живущих или умерших, вы мечтали поговорить? Меня он всегда ставил в тупик. А потом, когда интервьюирование стало частью работы и самоидентификации, начал прямо бесить. Ведь у меня не было каких-то специальных вопросов к великим. То, что мне надо, я про них и так знала из открытых источников. Но вот я, кажется, сформулировала вопрос, который хотела бы задать Леонардо. Или Эйнштейну. Или Перельману: «Как вы справлялись с тем, что вокруг вас нет ни одного человека умнее вас?»
Так выпьем же за то, чтобы у нас всегда были люди-ориентиры, очерчивающие зону роста. И за чтение!
***
Авторская копилка, куда можно накидать на кофе и пироженки