Ночевать Амир не пришел. Как и не явился утром. К вечеру следующего дня я места себе не находила от беспокойства. От ссоры отошла быстро, теперь ела себя десертной ложечкой за то, что высказалась. Могла и промолчать. Ничего бы не случилось! Зато муж был бы рядом. набрала его номер в очередной раз. Он не брал трубку. Но я не сдавалась. Звонила еще. Еще и еще. Наконец-то он ответил.
— Да? — скучающее, равнодушное, разрывающее сердце.
— Ассаламу алейкум… — виноватое, собачье.
— Уалейкум ассалам. Случилось что?
— Нет! Эм… Точнее, да. Да, случилось! Ты где?
— Какая разница?
— Большая. Для меня большая. Почему… Почему не приходишь? Не звонишь? Я волновалась!
— Да? Я же тебе надоел.
— Нет! Ты неправильно понял! Не ты надоел, а ситуация!
— Ну да, конечно…
— Я… Извини! И вернись. Пожалуйста… Мне так плохо без тебя!
— …
— Что ты молчишь? Вернешься? Или все? Не по исламу это, Амир!
— Не учи меня, да? Я домой уехал. Приеду, поговорим.
— Как домой? Тебя же выгнали!
— Мои родители не твои. Как выгнали, так и обратно приняли. Эй. Ладно. Я занят. Потом поговорим. Давай!
— Давай… — прошептала я, смотря на экран глазами, слепыми от слез.
Явился супруг через две недели. Бодрый, в новом костюме и с прекрасным настроением. Без предупреждения просто встретил меня вечером с работы. Я ему обрадовалась, но внутри пульсировал комок недовольства и обиды. Не смогла простить эти дни беспокойного одиночества. Но привычно запрятала чувства в самый дальний и темный уголок, где они продалжали расти, словно плесень, заражая все вокруг. Виду не подала. Меня уже раз проучили за проявления недовольства. А я была хорошей ученицей.
Поэтому мужа встретила с положенной восхищенной радостью. Ни слова не сказав о слезах, бесконечных мольбах о сохранении семьи, о бессонных ночах и долгах, в которые пришлось влезть, чтобы оплатить квартиру. Справлюсь.
Причина радости мужа крылась в том, что он решил переехать на Кавказ. Я была в шоке от такого решения! Привыкла к этому городу, не хотела терять работу, оставлять квартиру. Ну и, конечно, не хотела еще больше отделяться от родителей. Когда рядом и сердце спокойнее, проведать можно. И пусть здесь я стала чужой, там вообще буду сродни альбиносу в африканской деревушке.
— Тебе нравится, как к нам относятся? — спрашивал Амир. — Через раз доки проверяют, да и ты сколько жаловалась из-за реакции на хиджаб. Там с этим проще. Да и знакомства. Работу нормальную мне обещали. — уговаривал он. — Первое время поживем на съемной квартире. В дом тебя не пустят. Мать пока не смирилась. Но платить я буду сам.
— Но что я буду там делать? — противилась я.
— Жить! Кайфовать! — пожал плечами муж. А меня тряхнуло от осознания, что для него «кайф» женщины сводился к сидению дома и обслуживанию мужа.
Я не хотела. Категорически! За последнее время наивности во мне поубавилось. Не хотелось менять привычную жизнь на туманные перспективы. Да и от одной мысли о его маме у меня внутри все вязалось в узел. Возникло ощущение, что нас просто заманивали словно мух в паутину... Но Амир умел быть красноречивым. В конце он просто сказал, что я могу и остаться. А он будет приезжать раз в месяц или два. То есть предложил перевести наш тайный брак в гостевой. Такой вариант мне не понравился и я малодушно согласилась на переезд.