Как Ведагор Каркуна решил победить
Зимние ночи в Чёрном лесу особенно долгие. Порой, по несколько дней солнце не показывается. В больших деревнях, оно-то как-то проще. Там от дома к дому, от соседа к соседу. От хаты до бани. Время как то коротается. А на дальних хуторах, где на три дня ни одной души, люди зимуют, не показывая носа на улицу. Там и постройки все меж собой объединены. Бывает, по несколько лун за порог не высовываются.
Мальчик залез на печь и закутался в толстую шкуру слобня. Он слушал, как за закрытыми наглухо ставнями горницы завывал ветер, как ветка сухой груши царапала по старой черепичной крыше.
- Тятя, а зима долго ещё будет? – спросил мальчик. Отец, не отвлекаясь от починки валенка, посмотрел на сына.
- Зима то? Да, кто же её знает? Она ведь, как сама пожелает. Когда шесть лун снег не сходит, а когда только четыре. А захочет, так и два года не отступит.
- Тятя? – мальчик задумчиво посмотрел на сложенные в углу дрова. – А если на улице разжечь костёр жаркий, зима отступит?
- Было бы хорошо. Но, зима большая, сильная. Ей один костёр не помешает.
- А два?
- И два не помешает. Вон она, какая холодная.
- А сто? Сто костров помешают? – мальчик блестящими глазами посмотрел на отца.
- Сто точно помешают. Да только, где столько дров набрать? – отец с трудом сдержал улыбку. – Вот, если бы сто костров, да разом, да на одной поляне, враз бы зима отступила. Но, это же, сколько лесовалов надо. Так что, мы уж тут переждём.
- Тятя, а зима, она живая? Если она сюда к нам зайдёт, она добрая будет или злая?
- Вот, чего не знаю, того не знаю. Кто-то говорит, что и живая. Да ты не бойся. Мы сюда не впустим её, даже если попросит.
- Эх. – вздохнул мальчик. – Не хочу я в хате сидеть. Я на улицу хочу. А вдруг, там интересное что-то.
- Ну, это ты зря так. Иногда лучше в хате сидеть, да радоваться тому, что имеешь, чем стремиться к неизвестному.
- А почему?
- Почему? Да давай я тебе расскажу одну историю. Помнишь, летом у нас охотники останавливались. Так вот, один мне рассказал, про сечника вольного, Ведагора.
- Это сказка, тятя?
- Ну, а почему бы нет. Пусть эта история тебе сказкой на ночь будет. – отец отложил старый валенок и сел ближе к сыну. Помолчав немного, он начал свой рассказ.
Глухая чаща, дикие места
Вторую луну брёл Ведагор по чаще тёмной. Уж и зверя крупного встретить не надеялся, а людей и подавно. Места дикие, необжитые. Лес такой густой, что и свет редко где между кронами пробивается. Вроде всегда тут или ночь, или сумерки. Троп тут хоженых нет, всё через бурелом да валежник перебираться. Единственную ногу уже в кровь сбил, а палку железную, что вторую ногу заменяет, дважды чуть не потерял. Пока сумерки, что-то да рассмотреть ещё можно. А как ночь настаёт, так лучше с места не сходить. Жги костёр, и дожидайся утра.
И вот, сидит он так у костра да ужин себе готовит. Свезло ему на гнездо птицы набрести, яйцами птичьему разжился. Сидит, варит, песенку напевает. А сам ухо востро держит. Глазом каждое движение ловит.
Смотрит так, краем глаза, а в кустах, вроде человек прячется. Удивился сечник, что в такой глуши кто-то может быть, да виду не подал. Сидит спокойно, яйца из котелка вытаскивает, на мох влажный укладывает. Слышит, вроде палка хрустнула. Видать тот, кто в кустах, оступился неосторожно.
Облупил Ведагор яйца, на кусок коры сложил, соль достал и говорит.
- Коль с добром ты, так не бойся, подходи. Посиди со мной, ужином не хитрым угостись. А коль зло, какое замышляешь, то я тебе сие не советую. Сам плакать будешь. – сказал, и как ни в чём не бывало, есть принялся. А сам краем глаза за кустами следит. Смотрит, на свет костра из кустов тех мальчонка выходит. Маленький, худой, ну вроде тех, что на Дождливых лугах родятся. Помнишь, купец рассказывал в том годе? Ручки и ножки как веточки, щёки впалые, шея тонкая, что двумя пальцами обхватить можно. Подошёл и у костра сел. Сидит, от холода трясётся. На нём то, только рубаха длинная и всего. Даже лаптей и обмоток на ногах нет. Протянул ему Ведагор свой ужин не хитрый, тот сразу три яйца ладошками схватил и есть с жадностью, давиться, будто отбирает кто.
Поел малец, отогрелся, да вроде уходить и не хочет, вроде и не боится.
- И откуда же ты такой тут, ночью, да ещё и почти в том, в чём мать в этот свет жестокий принесла? – спрашивает Ведагор.
- Из деревни. – отвечает мальчонка. – Тут, недалеко. Сбежал я.
- От чего же ты сбежал?
- От Каркуна. Он нами заправляет и нам спуску не даёт. Кандалы на шею надевает. Не даёт нам деревню покидать.
- Что за Каркун такой? Барин, что ли, ваш? – спрашивает Ведагор.
- Каркун в башне живёт, что посреди деревни нашей стоит. В башню ту войти даже нельзя. Сидит он на самом верху и глазом своим жёлтым на всю деревню смотрит. Кто выйти за деревню пытается, того молнией разит. Бьёт молния в кандалы на шее, падает человек и больше не встаёт.
- За что же он так над вами?
- Не велено знать. Только вот отец говорит, что Каркун велит всем в деревне быть, иначе смертью грозит.
- Да как же ты сбежал?
- На детей кандалы не вешают. Дети далеко от деревни не уходят. А коль уйдут, так или сами вернутся, или в лесу сгинут.
- Так что же ты, сгинуть решил, аль вернуться собирался. – спросил Ведагор.
- Я. – задумался мальчик – Я хотел к людям выйти. Рассказывал мне отец, что ещё до моего рождения странник в деревню нашу забредал, да рассказывал, что есть ещё люди в мире. Нам то, всегда твердят, что мы одни остались, а кругом только лес. Призывал он всех собраться, да башню Каркуна снести, да свободу обрести. Только народ гнева Каркуна испугался. Приказал староста схватить путника, да на вилы поднять, чтобы смуту не чинил. А мясо поделить между теми, кто больше всего нуждается.
- Так, что это значит? Человека съели? – удивился Ведагор.
- Съели. Мясо, оно и есть мясо. Зайцы да крысы в округе редко появляются. Грибы и ягоды, так-то всё подчистую собирается. Иногда Каркун спускает с башни еду, но не много. Да и давно такое было. А больше нам есть и нечего. Как кого молния Каркуна умертвит, так и мясо. Когда очень голодно, староста добровольцев назначает, кто за деревню выйдет и кого молния поразит.
- И давно вы так, под гнётом Каркуна этого, вашего, живёте?
- Отец рассказывал, что ещё дед его деда так жил, а что до того было и не помнит никто.
Выслушал сечник рассказ мальчика, глядит, а уже утро настало. Захотелось ему самому на деревню эту посмотреть. Что там за Каркун такой, узнать. А вдруг, сила какая гнилая, что людей в плену удерживает, да плотью близких питаться заставляет? Конечно, за избавление от напасти такой, селяне точно не заплатят, но, может, если свезёт тварь эту умертвить, в её кладовых что-то, да найдётся. Попроси он мальчика в деревню его проводить.
Стены былых времён
Много лун по непроходимой чаще, а тут раз и перед глазами Ведагора большая проплешина в лесу. Свет солнечный яркий, ветерок свежий. А на той проплешине деревня, да не маленькая. На две сотни хат, не меньше. Обнесена она стеной полуразрушенной, что с былых времён осталась. Из камня, внутри которого прутья железные. А посередине деревни и вправду башня высокая, а над ней шар жёлтый искрит.
Вошли в деревню сечник с мальчиком. Мальчик сразу его в свою хату повёл, а сечник подмечает, что вокруг творится.
Люди, все как один, с ошейниками железными на шеях тонких. Все худые, бледные. Из одёжи у кого только рубаха, у кого, только штаны. Кто и вовсе нагишом бродит. Кто какими делами не хитрыми занят, кто просто слоняется, грязь ногами месит, а кто и вовсе, прям в грязи валяется и глазами неразумными в небо смотрит. Кто жуков, да пауков со стен ловит и ест, а кто-то мясо на куски рубит. Да только не туша кролика, а тело человеческое.
Все как один на сечника глазами голодными, да испуганными смотрят.
Привёл мальчик Ведагора в хату свою. Смотрит он, а в хате и нет ничего. Солома на полу, тут же миски валяются, котелок, а может и горшок ночной. Не разобрать. Валяются на соломе мужик да баба, из одежды только ошейники железные. Увидали гостя, зашевелились нехотя.
- Отец. Я его в лесу встретил. Все-таки есть там люди! Он мне у костра разрешил погреться и яйцами птичьими накормил. – залепетал мальчик. Мужик встал с соломы и громко покашляв подошёл, осмотрел гостя. Молча миску грязную с пола поднял, зачерпнул из котелка и гостю протянул.
- Меня мой отец учил, что гостей радушно принимать надо. Уж не серчай. Не часто мы гостей принимаем. Я и не знаю, как оно правильно. Вот, едой с тобой поделюсь, за то, что сына моего нашёл, накормил и домой вернул. А как поешь, вот жена моя. Ложись рядом. Только в любви она не мастерица. Много удовольствия не доставит. Да и слабая она. Болеет. Чахотка у неё. – безразлично произнёс мужик.
Опустил Ведагор глаза в миску, а там два пальца человеческий барахтаются в бульоне мутном. На жену мужика краем глаза взглянул, а та с безразличием на лице укладывается поудобнее, вроде готовится.
- Спасибо за приём радушный, хозяева. Только сыт я. Гнездо с птичьими яйцами разорил. На весь день наелся. И за предложение постели с супружницей твоей, спасибо. Только не для меня это. Как видишь, потрепала меня жизнь. Не только ноги, глаза да пальцев на руке лишился. Много всякий тварей на своём пути встречал. Не смогу я такую честь семье вашей оказать, как с супружницей твоей возлечь, так как, нечем мне её удивить. После встречи с чудищем одним, слаб я по этой части стал. – вежливо отказался сечник, а сам думает, как бы хозяин не осерчал, за оскорбление не принял отказ.
Спасибо, что читаете. Продолжение сказки читайте далее.
А также, сказки про сечника Ведагора: