Некоторым везет: они умудряются родиться в новогодние каникулы. Как мой сын Илья Гарбузов. Тогда каждый день рожденья превращается в двойной праздник, а подарки в детстве приносит прямо на дом конкретный Дед Мороз.
Первая осмысленная встреча с новогодним волшебником происходит в три года. Я тогда работала в библиотеке ДК профсоюзов и поздравительная бригада состояла из артистов народного коллектива. Мальчиш тщательно готовился, выучил стишок про мишку косолапого, но Дед Мороз со Снегурочкой приехали на несколько часов позже...
Перед праздниками мы все время говорили Илье про Деда, а про его внучку почему-то нет. И когда его, сонного, выгреб из кроватки бородач в красной шубе, Илья извинился: "Дед Мороз, я не знал что ты с женщиной придешь, поэтому только один стишок проготовил..."
Смеялись вместе, пока фотограф, который был в составе бригады, не пообещал, что птичка сейчас вылетит.
Забавные своей серьезностью выссказывания сына легли в основу книги для детей "Синяя птица Марина". Книга для семейного чтения, герой в первых рассказах дошкольник, а заканчивается все повестью о первой любви. И самое плохое, что сделал для меня мой сын - он вырос. Шутки и рассуждения уже не включишь в детскую книжку.
С днем рожденья, сынок!
Вот один из зимних рассказов из книги "Синяя птица Марина"
НЕ ЖДАЛИ
Скучно зимой без зверей!
Нельзя же всерьез считать за домашних питомцев серебристых медлительных ска-лярий, едва шевелящихся за стеклом небольшого шара-аквариума в углу на кухне. Скаля-рии друг на друга-то внимания не обращают, разве им до меня?
Если мороз трескуч, папа привозит с нашей дачи Дуську, чтоб не замерзла и раз-влеклась. Собака бывает рада лишь первое время. У дворняги свои привычки, ей трудно объяснить, почему не стоит делать лужу на плетеном коврике у двери. Ради такой ерунды Дуська на улицу проситься не станет. Там у нее находятся дела поважней…
Единственные животные, которых я вижу зимой постоянно – маленькие пригород-ные электрички. С верхотуры нашей десятиэтажки они так похожи на гусениц, ползаю-щих вдалеке по обледенелой ветке! Зеленым, в оконную крапинку многоножкам холодно на сквозном февральском ветру. Вот они и шмурыгают туда-сюда у вокзала, шевеля ваго-нами-позвонками.
…Уже на исходе зимы настоящий зверь все-таки проник к нам в дом. Незваный, непрошенный, прямо контрабандист какой-то…
Мама пришла с работы, выгрузила в холодильник авоську, щелкнув блестящим за-мочком, открыла свой ридикюль…
И вдруг!..
Содержимое дамской сумочки, как на пружине, выбросилось вверх, испугав ее до полусмерти. Зеркальце, расческа, помада, флакончик духов, записнушка, сотовый теле-фон, носовой платок, шелуха от семечек, какие-то крошки – все с громом и шелестом попадало вокруг ридикюля на стол. А вслед за фонтаном привычных пустяков из сумочки выпрыгнула рыжая с коричневым пушистым хвостом… белка!
Мы просто онемели от ее внезапного появления. И чумового взлета вверх – на ку-хонные полки.
Как?
Откуда?
Мама, заходя в магазин с работы, иногда пребывает в прострации и покупает что-нибудь ненужное. По рассеянности. Но белок в супермаркетах не продают! Даже в виде охлажденной бельчатины…
Пока мы изумленно таращили глаза на явление белки народу, зверек устроил такой трамтарарам, что мало не покажется.
Мамуля любит наводить красоту, и на веренице кухонных шкафчиков у нее рас-ставлено множество приятных мелочей – расписные баночки из-под чая, оплывшие свечи, необычного вида бутылки, рюмки с мелкими морскими камешками, бисером, конфетти…
Может, белка хотела найти укрытие.
Или ей нравится все кидать.
Но она скакала и вилась винтом на самой верхотуре, пока не сбросила все. Даже увесистого китайского Будду с белым фарфоровым пузом…
Еще хуже кухня могла бы выглядеть только после землетрясения…
Обнаружив, что больше швырять нечего, белка ловко спрыгнула на газовую плиту (хорошо хоть конфорки не горели!), оттуда на пол, и – унеслась в глубину квартиры.
Мы, наконец, опомнились, и с криками: «Держи!», «Хватай!» кинулись вдогонку.
Но убедились: поймать одну-единственную дикую белку в обычной, не приспособ-ленной для ее ловли квартире решительно невозможно…
И-и-раз! – хвостатая нелегалка уселась на сервант, столкнув вниз дымковскую ба-рышню в кокошнике. Барышня – вдребезги. Кокошник цел.
И-и-два! – пушистая циркачка уже качается под куполом – на люстре. Хрустальные капельки качающейся люстры издают мелодичный звон, и она, навострив чуткие ушки, прислушивается. Любопытно и с явным удовольствием. Меломанка* нашлась…
И-и-три! – белка перелетает на оконный карниз, пробегает по череде развешанных на стене акварелей, отчего рамочки, теряя стекла, сыплются на палас. И – нате вам! – уже царапается по веткам традесканции, обрушивая горшочки и кашпо.
Мама суетливо пыталась схватить несносное создание голыми руками, я бросал в белку вязаный плед, крича: «Осторожно – укусит!».
Не удовлетворившись разгромом в этой комнате, незваная гостья шмыгнула в дру-гую.
Здесь ей особо понравился папин компьютерный стол.
С треском рухнула клавиатура, в ужасе юркнула под системный блок оптическая мышка, врассыпную раскатились сверкучие СD-диски…
У мамы подломились ноги, она обреченно опустилась в крутящееся кресло. Когда глава семьи вернется домой, нагоняй ждет не только белку…
В охотничьем азарте я продолжал кидать в хулиганку плед – и нечаянно сбил ска-нер и цифровой фотоаппарат…
…Папа вернулся в тот момент, когда мы подбирали с пола бьющихся в конвульси-ях скалярий. Белка на секунду вновь заскочила на кухню, и этой секунды хватило, чтобы низвергнуть стеклянный шар с меланхоличными полосатыми рыбками…
Мгновенно оценив обстановку, папа нашел гениальный выход. В спальне, где в это время орудовала наша негодяйка, он открыл настежь широкий зев платяного шкафа. Через минуту находчивый зверек уже качался на плечиках с платьями, как на качелях. А через минуту с секундой дверцы шкафа… закрылись. Он сделался тюрьмой!
– Вы еще не совсем сбрендили? – С надеждой поинтересовался папа. – Зачем вы купили белку? Да еще без клетки!..
Квартира имела такой вид, будто в ней, не жалея ни сил, ни времени, проводили учения взрывники.
– Никто ее не покупал. – Слабым голосом откликнулась мамуля. – Она из моей сумки выскочила. Как бесенок…
О том, каким образом белка забралась в ее ридикюль, удалось выдвинуть всего од-ну версию.
Мама норовит после рабочего дня прогуляться в парке, полюбоваться березками в инее. И, по доброте душевной, у входа в парк покупает семечки или фисташки – для белочек. Их много развелось в сосновой части городского парка.
Белки ужасные попрошайки, особенно ближе к весне. Понять-то их можно. Шишки сосен, провисевшие зиму на ветках, все семена рассеяли по ветру. Холодно, живот подводит… Под снегом, если потрудиться, можно отыскать потерянную клестом или дятлом шишку. Можно под метровым сугробом учуять желудь, как раз собравшийся прорасти. Но лучше всего – подсмотреть, кто из гуляющих купил у торговок орешки, и кружить перед ним на снегу, пока весь кулек не отдаст…
Сердобольные бабули и мамаши с колясками ходят в парк специально – белочек кормить. И те уж совсем обнаглели, норовят кормильцам карманы повывернуть…
В этот раз к маме пристроились целых три рыжих попрошайки. Белки были так не-терпеливы и требовательны, что купленные мамой фисташки кончились тут же. А руки замерзли, и она никак не могла открыть защелку на сумочке, чтоб еще и семечки достать.
Пришлось присесть на лавку, подышать на негнущиеся пальцы и перехватить ри-дикюль поудобней.
Защелка открылась, мама достала пакет с жареной маслянкой, поставила сумочку рядом с собой, позвала:
– Рыжик, рыжик! – и принялась увлеченно кормить хвостатых голодающих.
У ног крутились только две юркие, как молодое пламя, белки. Куда ускакала тре-тья, она, в задумчивости, не поинтересовалась…
Когда семечки иссякли, мама сунула бумажный кулек в раскрытую сумку, маши-нально щелкнула замочком, и отправилась по магазинам. Потом – домой.
– Она специально прижухла в сумке. Даже дыхание затаила. За всю дорогу хоть бы пошевелилась, звук какой издала… – Мама во всем винила только белку.
– Вы обе безалаберные. – Ввернул отец обидное слово. – Как ты в гастроном ходи-ла? Кошелек разве не в сумке лежал?
– Да я его, как нарочно, отправила в карман, когда за семечки расплачивалась. Еще у ворот парка.
– Может, это само по себе неплохо… – Задумался папа. – А то если б белка в супермаркете из сумки выпрыгнула, и по стеллажам с товарами взялась гонять, переполох был бы тот еще!
Оставалось решить, что делать с нашей шкафной арестанткой.
Я без больших надежд предложил попробовать приручить. У всех собаки, да кош-ки, а у меня белка будет. Тем более что котенка мы что-то никак не укупим…
Папа напомнил, что белка – это, извините, грызун. А у них очень характерная зуб-ная система. Клыков нет, зато резцы грызунов растут в течение всей жизни. И чтоб они не слишком отрастали, белке придется постоянно стачивать свои зубы, грызя все, что под лапу попадется. Вряд ли она ограничится столами, комодом, стульями… Придет время, примется за паркет. Двери и подоконники…
Ясно представив себе такую картину, мамуля горестно всхлипнула… Я молча при-нес стремянку и полез на антресоль за оставшейся от Гарика проволочной клеткой…
Папа надел толстые резиновые перчатки, в которых чинил на даче электропроводку, и чуть-чуть приоткрыв дверку шкафа, с третьей попытки выудил-таки заключенную на свет.
– Так и норовит вцепиться, – посетовал «электрик», резиновыми руками с трудом пропихивая в клетку отчаянно сопротивлявшуюся белку. Блестящие пуговки глаз смелого зверя горели такой отвагой и негодованьем, что, даже закрыв на дверце вертушок, папа перчатки не сразу снял…
…Через полчаса мы уже выпустили рыжую бестию между сугробов вечернего, в разноцветных огнях, парка. Белка молнией прыскнула прочь, оставив по хрупкому снеж-ному насту цепочку тоненьких следов. Очень похожих на птичьи.
Ни «спасибо» тебе, ни «до встречи»…
И чего тогда приходила?
Вот он каков – незваный гость.
Хуже татарина.
АВТОР - Екатерина КАРТАВЦЕВА
