"Отлично" проведя время в баре, мы вышли на улицу, где нас встретил жуткий холодный ветер и Нью-йоркский запах канализации, в сопровождении чертовски низкой температурой.
— Слушай, — обратился я к Стефани, — Я живу здесь неподалеку, Мафи тоже где-то рядом. Поэтому тащиться несколько кварталов и стоять в пробках, чтобы тебя проводить мне совсем не хочется, — тут я демонстративно посмотрел на свои часы и сказал, — тем более сейчас уже 11 часов вечера, поэтому предлагаю тебе поехать ко мне. У меня в спальне мягкая кровать королевских размеров с бельем из белого китайского шелка. Ты должна это увидеть и прочувствовать! Что скажешь? — тут я улыбнулся и пожал плечами.
— Да, я согласна, лишь бы по-скорее, я чертовски замерзла, — незамедлительно ответила моя новая соседка на ночь.
Я кивнул, и мы двинулись к машины, но у меня было такое чувство, что я что-то забыл. Я резко остановился и вспомнил, что оставил шапку в баре.
— Черт! Я оставил свою шапку в баре.
— Она на тебе, баклан, — сказал Мафи и улыбнулся.
— Что? Я что всё это время был в этой шапке? — взвился я. Она же на корону смахивает проснеслось у меня в голове!
Они оба смиренно кивнули.
— Твою же мать! Я что и речь толкал в ней?
— Да что с тобой такое? — озадаченно спросила Стефани. — Наверное, не отошел от этих малоприятных новостей из Франции, — предположил Мафи.
— Может уже поедем, Стеф? — сказал я своей новой соседки.
Мы тепло попрощались с Мафи, а потом сели в машину и уже через двадцать минут прибыли ко мне домой. Замерзшие, голодные и уставшие, но чертовски возбужденные.
Пока моя новая соседка по кровати разглядывала гостиную, мебель в стиле хай-тек, кресла, кофейные и журнальные столики, я погрузился в размышлении о психах из Парижа. Черт возьми, съесть своего соседа! Это же каким надо быть голодным? Может быть, он не ел неделю, а этот сосед постоянно провоцировал его, проходя рядом с ним с полными пакетами из Макдональдса? Соседи иногда бывают такими мерзавцами. Например, когда мне было лет 8 или 9, мы жили в небольшой квартирке в Квинсе. И напротив нашей квартиры жил человек по имени Ральф, ему было примерно лет сорок, может слегка за сорок. Этот Ральф думал, что я отсталый, и не стеснялся постоянно говорить это моим родителям. А всё потому, что я один раз перепутал свой этаж. Вместо того, чтобы подняться на свой третий этаж, я поднялся всего лишь на второй. И это увидел мерзавец Ральф. Но мне было всего лишь восемь лет! Это же не повод думать, что я отсталый. Ненавижу соседей до чертиков. Невезло мне на них, Ей-богу, невезло.
Мои размышления остановил голос моей соседки, явно чем-то впечатленную.
— Уау, это что все твои награды? — восхищенно произнесла Стефани.
— Да. Чьими же им еще быть?
Это были мои кубки и медали за достижение в футболе в те времена, когда я еще учился в школе. Хоть я и учился весьма посредственно, однако в футболе я был одним из лучших. Славное было время.
День начинался с нашей поездки в школу на типичном желтом автобусе. Когда мне бывало скучно, я воображал, как наш автобус захватывают террористы. И как я расправляюсь с ними и становлюсь нациоральным героем Америки. Прямо как в том фильме, где главный герой снова и снова появляется в самолете с террористами до тех пор, пока не обезвредит их. Или эта была серия из Гриффинов? Впрочем, это неважно.
На большой перемене мы все шли обедать в столовую. Школьная столовая — это то место, где происходили самые разнообразные и интересные события. Например, издевательства над какуном, именно там ему впервые натянули трусы на голову. По-моему, это сделал Стрэдлейтер, капитан нашей футбольной команды. И с Мафи я познакомился тоже в столовой. Он был новеньким, поэтому сидел один. Со своей командой мне сидеть было в падлу, поэтому я подсел к нему. И сразу понял, что он славный малый. По-моему, мы были в 5 классе. Так как мы сидели только вдвоем, к нам часто подсаживались другие ребята. Какун не раз хотел подсесть к нам, но мы его выгоняли, тогда он шел жаловаться нашей училке, и нам приходилось принять этого дурачка. Однажды, к нашему удивлению, он подсел не один. С ним была девочка, довольно странноватая, и признаюсь, я немного ее побаивался. И не зря. Во время очередного обеда, к нам подошла моя команда по футболу и начала задирать Какуна.
— Какун, у тебя что появилась подружка? Или это твоя очередная кузина? Притаранька мне ее трусики! — сказал Стрэдлейтер.
И в этот самый момент, сумасшедшая подруга Какуна накинулась вилкой на Стрэдлейтера и воткнула вилку ему в живот. Нам даже пришлось вызвать скорую. В итоге Стрэдлейтер отправился в больничку на недели две, а девочку исключили за плохое поведение, по-моему, ее даже отправили в псих-лечебницу.
После обеда мы с моей командой шли играть футбол, а после шли в раздевалку, а потом в душ, где мы обсуждали девочек которых поимели на кануне. После футбола мы шли на уроки. В общем-то и всё, хотя сюда еще можно добавить мой роман с миссис Кэлли, с чрезвычайно аппетитной учительницой по гимнастики. Хоть она и была замужем, меня это не особо останавливало. Тем более она сказала, что они хотят развестись, по крайней мере, она мне так говорила.
После школы, мы все дружно отправлялись домой, где проводили своей оставшийся день. Например, я вернувшись домой, первым делом выгуливал свою собаку по кличке Реджи, а потом мы всей семьей ужинали. Затем я делал вид, что иду ложиться спать в свою комнату, а на самом деле ждал, пока за мной заедут друзья, и мы отправимся на очередную вечеринку.
На одной из таких вечеринок, мы выбрались к самому Какуну. У его семьи был огромный загородний дом с большим бассейном. Его родители собирались полететь в Лондон к своим англосаксонским родственничкам, а потому и оставили дом в распоряжении их весьма неудачному сыну. А Брюс-какун чертовски хотел заполучить к себе хоть немного уважения, поэтому позвал всех нас к себе домой, на что мы ему ответили всеобщим согласием.
На вечеринке было много элитной выпивки, закусок, и вдобавок море красивых девочек из школы. Дома Брюс-какун вёл себя абсолютно иначе, чем в школе. Он позволял себе лишнего и пытался всё время подкалывать Стрэдлейтера. По началу он реагировал достаточно спокойно, но ровно до того момента, пока Какун не начал подкатывать к его девушке. Его это вскоре выбесило, и он закрыл Брюса в его же доме, где-то на чердаке с выпивкой. Не знаю, сколько он там просидел, но два дня в школе он не появлялся.
На его вечеринке у меня, отлично так, получилось замутить с Дженни, капитаншей команды чирлидерш, как бы банально это не звучало. Она была чрезвычайно рисковая, особенно когда выпьет. Она повела меня за руку прямо в спальню родителей Какуна, где я разрядил в неё свою обойму, и кажется, даже попал в постель родителей Какуна.
После этой сумасшедшей ночки я предложил встречаться Дженни, больно она мне понравилась. Но к сожалению, она знала, что я мутил с миссис Кэлли. Хоть я и говорил ей, что смогу совмещать, она мне отказала. Такие как она просят полной самоотдачи к себе, поэтому мы и расстались, так и не начав встречаться. Впрочем, она мне была и не нужна. Я легко мог найти себе другую чирлидершу. Эх, до чего же славные были времена, Ей-богу, славные.
— Покажи мне спальню, — снова оборвала от раздумий меня Стефани.
— Ты хочешь увидеть спальню? — я переспросил и улыбнулся.
— Да, я хочу увидеть спальню, — похотливо улыбнулась Стефани.
Через 10 секунд мы уже лежали в моей великолепной кровати и застыли, держась за руки и смотря в потолок. Я наклонил к ней свою голову и задумался. Для меня самого была загадка, почему я позвал ее к себе домой. Особого желания разрядить в нее свою обойму у меня не было, особенно после этих малоприятных, как сказал Мафи, новостей из Франций. Почему Мафи назвал их малоприятными? Учитывая, что они были вовсе неприятными. А даже наоборот — ужасающими. Может быть Мафи понравилось, когда в него запустили ботинок? Тогда я думаю, что он склонен к садомазохизму. Учитывая, кем была его жена — это вполне возможно. В ней было примерно 4 сотни фунта веса, но на вид все 10 сотен. Как они сделали себе двух детишек, для меня всегда оставалос загадкой. Это же все равно, что на тебе буксует трактор, а тебе еще надо кончить.
— Я пошла в душ, а ты пока приготовь мне кофе, — сказала моя соседка по кровати.
— Можешь взять халат моей бывшей жены, он кажется в шкафу — бросил я через плечо, уже уходя на кухню.
Осталось решить, что приготовить. Экспрессо, американо или латте? Я уже собирался бросить монету, пока меня не остановила Стефани.
— Рэй, подойдика сюда, — крикнула она из спальни с такой интонацией, какой обычно кричит мама, нашедшая у своего сына пачку сигарет в шкафчике.
— Что случилось, дорогая? — я нервно улыбнулся, — не знаешь какой выбрать халат? Он там только один.
— Хватит отшучиваться! Скажи мне что это? — Она показала на коробку с лекарством от Пфайзер и произнесла страшное слово на букву "и" — Ты что импатент?
— Что? Импатент ли я? Нет! Нет я не импатент, Ей-богу нет— я удивленно покачал головой.
— А что это тогда делает у тебя в спальне?
Я замялся, подыскивая подходящие слова, потом глубоко вдохнул и сказал:
— Стеф, когда в тебе 2 литра хайнекена, пол литра виски и столько же рома, сколько бы член ты не уговаривал, он не встанет! – Я заглянул ей в глаза. – Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Она скрестила руки на груди и посмотрела мне в глаза. Я машинально уставился на ее грудь. Черт возьми, скрещенные руки на груди это плохой знак.
— Слушай, если не веришь мне, — я посмотрел ей в глаза и улыбнулся. — Давай займемся этим прямо сейчас без этой дряни.
— Как-нибудь в следующий раз, мне пора спать. — бесстрастно ответила Стефани. Черт возьми, опять ложанул мелькнуло у меня в голове.
Через 10 минут я заполз на свою чудовищных размеров кровать, где уже спала Стефани. Заснуть совсем не получалось. Я приобнял Стефани, но вдруг почувствовал как к моим чреслам прилило добрых пять пинт крови. Поэтому мне пришлось ложиться спиной и рассматривать белый потолок.
Кое-как у меня получилось заснуть, но ненадолго. Примерно через 5 минут меня разбудил крик моей светловолосой блондинки.
— Чтоб ты сдох! — завизжала разъяренная Стефани.
— Что ты такое говоришь, милая? Я не хочу умирать, — сказал я, переползая на свою сторону кровати, а затем испуганно уставился на неё.
— Прости, мне приснился кошмарный сон, — она похотливо улыбнулась и добавила после короткой паузы: — Как я могу загладить свою вину?
Излишне говорить, что я разрядил в неё свою обойму в таком количестве, что её вполне хватило бы Манхэттену, Лонг-Айленду и Квинсу на целый месяц! А через полчаса я уже крепко спал, наглотавшись какого-то снотворного из ящика моей бывшей жены.