В Германии я была несколько раз, и почему-то всегда так складывалось, что только зимой. На этот раз я оказалась там в начале октября. Это был волшебное время. Осенняя Бавария, золотая осень. Начинался Октоберфест.
У Антуана были дела в Мюнхене, он прилетел туда на пару дней раньше меня. Ему в номер зачем-то поставили детский манеж. Он прислал мне фото с припиской: «Они знают обо мне что-то, чего не знаю я». Как же я смеялась. Наверное, его перепутали с какой-то семьей.
К пиву я абсолютно равнодушна, но общая атмосфера беспечного веселья была такой заразительной. Музыка, люди в приподнятом настроении. Девушки на улицах, идущие на работу в национальных костюмах под названием «дирндль». Я даже подумывала купить себе дирндль, чтобы влиться в их стройные ряды, но отрезвила цена в несколько сотен евро. Носить такое мне некуда, разве что для ролевых игр с Антуаном…
Я рассмеялась от этой мысли вслух, разглядывая дирндли в витрине магазина. На меня подозрительно покосилась стоявшая рядом женщина.
Пока Антуан занимался делами, я бродила по городу, фотографировала прекрасную Мариенплатц, не могла наглядеться и надышаться красотой осеннего Английского парка.
На следующее утро я встретилась с мюнхенской подругой и мы вместе отправились на ярмарку. Там я купила детям традиционные баварские пряники Lebkuchen в виде сердечка с надписями глазурью Gruss vom Oktoberfest. Набрала пакетиков и коробочек со всевозможными фруктами и орехами – в меду, шоколаде, глазури и еще бог знает чем.
Подруга уехала, а я пошла на Максимиллианштрассе, где у меня просто разбежались глаза от всех этих магазинов и начался серьезный шопинг: очередные замшевые туфельки, на этот раз оттенка глубокого ультрамарина, тончайший кашемировый свитер, который не хотелось выпускать из рук, шарф для Антуана, косметика, духи, белье…
В разгар шоппинга зазвонил телефон. Это был мой дорогой брюссельский друг Дэвид, пребывавший, судя по голосу, в весьма расстроенных чувствах.
Я знала, что у него была какая-то сложная любовная история, но раньше он не посвящал меня в подробности. Как выяснилось, это было совершенное сумасшествие.
Несколько лет назад Дэйв был давно, прочно и несчастно женат. Дом, кредиты, трое детей, рутина, взаимное безразличие.
У него вспыхнул сумасшедший роман с коллегой. Он просто безумно ее любил, а она до него снисходила.
Это было какое-то средневековое поклонение рыцаря знатной даме, сидевшей в высокой башне, и я про себя назвала предмет его обожания Дульсинея - по аналогии с Дульсинеей Тобосской, дамой сердца Дон Кихота.
Бедняга честный протестант Дэвид страшно изводился, его жутко мучила совесть из-за измены и великой любви к Дульсинее, он потерял сон и аппетит. В конце концов он решился на развод - ради любимой женщины, с которой, как он думал, теперь все наладится. Но не тут-то было.
- Ты знаешь, мы с ней то расставались, то мирились снова… Это была какая-то безумная страсть
- Понимаю…
- Через какое-то время выяснилось, что она беременна
- Твоя прекрасная Дульсинея беременна?! Вот это новость!
- И уже даже родила…
- Ого! Можно поздравлять?
- Погоди. Ребенок не от меня
- Что?!
- Это ребенок нашего общего коллеги, - четко и медленно выговорил в трубку Дэвид.
«Мама дорогая!», мелькнуло у меня в голове. В пьесе это назвали бы «реплика в сторону». А вслух сказала:
- Слушай, у меня, конечно, было шампанское на завтрак, но от таких новостей мне надо сесть и срочно накатить чего-нибудь покрепче
- Да я сам тут пью уже несколько дней…
- Так ветреная Дульсинея встречалась параллельно еще с кем-то?
- Угу. И не просто с кем-то, а с нашим, млин, коллегой! Глубоко женатым и с тремя детьми!
Я про себя подумала, что у Дульсинеи какой-то пунктик на женатых многодетных папашках, но промолчала.
Дальше выяснилось, что Дэвид так безумно надеялся, что ребенок все-таки от него, что, несмотря на все ее уверения, сделал тест ДНК, который подтвердил, что Дульсинея хотя бы в этом не обманула. Ребенок был действительно не его.
- Ммм, даже не знаю, что сказать. У меня только один вопрос - как ты умудрился сделать тест ДНК?
- Я взял несколько волосков малыша, которые нашел в коляске…
- Ты сейчас серьезно?
- Да, вполне
- Ты с ней общаешься?
Он так ее любил, что был готов на все - гулять с коляской, ездить в супермаркет за продуктами… На какие только жертвы не пойдешь в благородном деле служения прекрасной даме.
Надежда всколыхнулась в нем с новой силой, когда отец Дульсинеиного ребенка получил повышение и переехал с семьей на другой континент.
Но на днях между ним и Дульсинеей состоялся разговор начистоту, и она ему сказала, что не хочет его больше видеть.
И его накрыло…
Мы проговорили еще около часа. Я нашла свободный столик в кафе, заказала вина, и мы продолжили этот грустный разговор.
В отель я отправилась на такси - довольно пьяная, навьюченная покупками, как верблюд, и погруженная в невеселые думы об ветреных Дульсинеях и их верных рыцарях.
На то, чтобы убедить его, что дело не в сопернике, а лишь в том, что он, Дэвид, ей не нужен, и самое здоровое и спасительное, что он может сделать для себя в этой ситуации - забыть ее как можно скорее и жить своей жизнью, у меня ушла пара километров чата и бесконечные часы разговоров по телефону в следующие несколько месяцев.
Когда я ввалилась в номер, Антуан сидел за компьютером, работал и пил вино.
- Весь Мюнхен скупила или еще что-то осталось? - спросил он меня, не отрывая глаз от экрана
- Да… То есть нет… Не знаю, - рассеянно ответила я, думая о бедном Дэйве.
- Тебе обязательно нужна елка. Ты же любишь летать с елками. Правда, сейчас не сезон, но если постараться, можно найти
- Ха-ха, да, ты прав, - механически ответила я, думая о своем.
Я в задумчивости стояла у окна. Он почувствовал, что со мной что-то не так.
- Ты что, обиделась? Я пошутил
- Просто устала
- От чего?
- 10 километров пешком, убойный шопинг и два бокала вина. Я никогда не пью днем, а тут пришлось
- Почему? Что случилось?
- Дэвид звонил, у него неприятности
- Какие?
- Не уверена, что могу тебе рассказать
- Какая-нибудь слезливая история?
- С чего ты взял?
- Чуваку явно не хватает тестостерона. Посоветуй ему сделать инъекцию - может, поможет
- Тебе не кажется, что это слишком?
- Слишком что? Слишком смешно? Чувак явный гей, это очевидно всем, кроме него, и он почему-то мается в отрицании. Ты говорила, вы с ним лучшие друзья, путешествовали вместе, и он не пытался к тебе приставать? С ним явно что-то не так!
- Спать можно много с кем, а терять друзей на этом глупо
- Почему «терять»?
- Потому что отношения могут закончиться, и закончиться некрасиво, и потеряешь сразу друга, и любимого мужчину
- Ну и логика у тебя! Зачем вообще что-то начинать, думая, что потеряешь?
- Соломки подстелить, есть такая русская поговорка. На всякий случай всегда просчитывать худший сценарий, чтобы быть во всеоружии и контролировать ситуацию.
Я запнулась и задумалась. Да, это мой невротический синдром - «соломки подстелить», поэтому в любой ситуации я сразу начинаю с самого худшего сценария из всех возможных. Что превращает серый быт заурядной женщины бальзаковского возраста в череду мрачных квестов с элементами экшена, триллера и драмы.
Больше моих историй здесь или в Инстаграм
Все мои новости в Телеграм-канале