Ветер рвал развивающийся на флагштоке вымпел базы, яркие фотовспышки сверкали с далёких трибун зрителей, на огромном мониторе отсчитывались последние секунды перед боем. Сорок панцеркаров, по двадцать с каждой стороны, приготовились к смертельной, беспощадной схватке. На огромном мониторе высоко над трибунами секундомер показал четыре нуля, выметнув из себя клубы чёрного дыма взревели моторы.
- Степ, давай!
- Есть!
Машина прыгнула вперёд, опережая не столь резвых союзников. В шлемофонах раздалось: "В атаку!"
- Давай по краю арены,а там посмотрим.
Лёгкий панцеркар, взревев мотором, резко стал набирать скорость, мехвод вырулил влево, спустился в небольшую ложбину и выжал газ на полную, резко набрали скорость и, подминая под себя скрывающий полностью технику кустарник, устремилась в глубь территории игрового поля. Не сбавляя скорости, пользуясь складками местности, добрались до края игрового поля. Перед ними возвышался высокий холм, поросший соснами, подъём был достаточно крут.
- Степ, подняться сможем?
- А то, у нас дури хватит.
Рыкнув, панцеркар деловито полез по склону вверх, натужно работая двигателем преодолел подъём. Заехав за камни, остановилась. Эван откинул люк, осмотрел местность.
- Давай маскировочную сеть развернём, постоим тут, подождём.
Укрыв танк массетью, затаились.
- Эван, вижу противника!
Приник к прицелу, башня медленно повернулась на тридцать градусов. В прицеле показался борт противника, тот ехал смело, видимо не ожидая так скоро обнаружить в этом квадрате соперника.
- Эван, он нас сейчас обнаружит.
- Сейчас.
Соперник резко остановился, словно почувствовал наведённый на него ствол, в этот момент прозвучал выстрел. Снаряд, пробив борт, взорвался в моторном отсеке, повалил чёрный дым, потом вырвалось пламя.
Экипаж противника покинул машину, один объятый пламенем катался по земле, товарищи пытались потушить его, но в этот момент взорвалась бое укладка.
- Едрёны пассатижи! В клочья!
- Не ори, Стёп. Не видно ни черта, они там все убрались от машины?
- Из-за дыма не видно, будем надеяться, что все. Да, с первым нас..
- С первым.
Внизу, под холмом, ахнул выстрел тяжёлого панцеркара. Союзники, укрыв свои машины за огромным камнем, вели огонь по противнику. Завязался интенсивный бой, два наших против трёх противников. Слева два панцеркара противника двигались, укрываясь за гребнем холма, неподвижно стоя за камнями, башня лёгкого панцеркара медленно развернулась в сторону приближающегося противника, двигатель рокотал ровно без боев, иногда немного увеличивая обороты, возбуждение мехвода было тому виной.
- Степ, спокойней. Стреляю и сразу жми газ.
- Сделаю. Не промахнись.
Эван ещё на десять градусов довернул башню, отпрянул от оптики, лобовая деталь приближающего тяжёлого панцеркара закрыла полностью обзор, снова прильнул к окулярам.
- Давай родной, ещё немного, ещё...
Выстрел, кроша железными траками камни, вылетели из своего укрытия, проехали мимо только что прущего к ним противника, который теперь стоял с разорванным бортом, из которого валил чёрный дым. Рядом грохнул выстрел, фонтаном вздыбилась земля.
- Ходу!
Спуск на полном ходу, ощущение полёта, Степ тормознул одной гусеницей, остаток спуска проехали юзом, не останавливаясь снова полный газ, вырвались на простор. С боку рвануло два взрыва. Эван щёлкнул тангенту, заорал в эфир: - Нужна помощь.
Мехвод заложил вираж, за кормой рванул грохот, застучало камушками по броне. Не сбавляя хода помчались по полю, впереди клочьями взметнул землю.
- Суки, долбят и долбят.
- Впереди тяж!
Прильнув к прицелу, увидел прямо по курсу противника, тот стоял кормой медленно поворачивая ствол что бы встретить внезапно появившегося в тылу врага. Эван дослал снаряд.
- Стой!
Выстрел, и лёгкий панцеркар снова помчался во всю свою прыть мимо загоревшегося тяжа, экипаж которого уже суетился с огнетушителями, пытаясь спасти свою машину. Эван сосредоточенно смотрел в перископ, оценивая обстановку
- Стёпа, судя по звуку боя все на флангах.
- Так точно!
- Давай к центру.
Степ, заложив широкую дугу, выжал из двигателя всё, на что тот был способен, бронированную машину кидало и швыряло на бездорожье, во рту солёный вкус крови. В прицеле появился силуэт замаскированного в кустарнике кара с открытой рубкой. Совсем дешёвая машина, буквально сделанная на коленке из разного хлама. Не точный выстрел противника сбил гусеницу, закрутило на месте, встали поднимая клубы пыли.
- Стреляй!
- Не вижу!
Довернул башню в сторону противника, как же медленно она поворачивается, вспотели ладони, прижался к окулярам прицела, увидел сквозь оседающею пыль, как экипаж противника суетливо старается быстрее зарядить орудие. Выстрел не дал им этого сделать, взрыв боеприпаса был страшен. Эван закрыл глаза, чтобы не видеть изуродованные взрывом тела. Пришёл в себя от того, что Степ тряс его за плечо.
- Эван, очнись. Не время сейчас.
- Да, я в норме. Давай из машины.
Стараясь не смотреть в сторону погибших, занялись ремонтом. С помощью кувалды и мата, сбивая пальцы в кровь, натянули гусеницу. Из открытого люка раздался противный звук зуммера, означающий захват нашей базы, кинулись в машину.
- Их маму, Эван пока мы тут валандались эти дурики просрали всё на свете.
- Ещё не всё, вон тяжи потянулись, должны по идее сбить захват. Заводи! Идём на их базу.
- Есть!
Взревев мотором, быстро набрав скорость, помчались на базу противника.
- Сразу на неё не при, рядышком пройдём.
- Хорошо.
Объехали базу противника и, никого не обнаружив, въехали в круг базы противника.
- Не останавливайся, гони по кругу.
Где-то около трибун, на монитор время захвата начало свой бег. Возле флагштока раздался взрыв.
- Крути Степ, крути.
- С холма, паразит, вслепую бьёт. Сколько стоим?
- Мало!
- Возьмём, хрен им в зубы.
На базу, ломая кусты, заехал союзный тяж. Союзник заелозил по базе взад-вперёд, крутя башней во все стороны. В шлемофоне раздалось краткое: - Захват.
Лязгнув траками, панцеркар остановился, откинув крышку люка, Эван смотрел в синие небо. Мехвод сидел, сжимая рычаги управления, его била мелкая дрожь. По броне застучало, оба вздрогнули, переглянулись.
- Эй! Союзники, живы?
Эван, ухватившись руками за край люка. потянулся, вылез на броню. Внизу стоял в кожаном шлемофоне молодой парень, около союзной машины на земле сидел весь её экипаж.
- Живы.
- Это хорошо, а то всё кончилось, а вы не вылазите, мы уже волноваться начали. Присоединяйтесь к нам.
- Стёп, вылазь.
- Сейчас.
Нагнулся к люку мехвода:
- Ну ты что там?
Тот поднял глаза, прошептал:
- Руки рычаги не отпускают.
- Сейчас присоединимся, через пять минут будем.
- Хорошо.
Залез обратно в броне капсулу, мехвод держался сведёнными до белизны пальцами за рычаги.
- Что за хрень, Эван? Они меня не слушаются.
- Стресс наверно. Сейчас помогу.
С трудом, потихоньку, палец за пальцем помог другу отпустить рычаги. Потом помог вылезти из танка, Степ спрыгнул с брони, его качнуло, повело и если бы не вовремя подскочившие парни то, он точно бы упал.
- Что с ним?
- Устал.
-А, бывает. Пошли к нам, выпить ему надо с такого устатку.
***
Зуммер радиофона вырвал из тревожного сна, открыв глаза, несколько секунд соображал, где он находится. Осознав, сел на кровати, зашарил рукой по тумбочке в поисках трубки.
- Слушаю.
- Здравствуй, Эван.
-Здравствуйте, доктор.
- У меня плохая новость.
- Что-то с мамой?
- Её больше нет, прими мои соболезнования.
Трубка со стуком упала на дощатый пол, в дверной проём заглянул Степ. Посмотрев в глаза друга, молча подошёл и поднял упавшею трубку радиотелефона, из динамика раздавался голос.
- Эльза воспользовалась тем, что сиделка отвлеклась и вскрыла вены, к моменту, когда её обнаружили, спасти её было уже невозможно. Алло, Эван?
Степ, прижавший трубку к уху, посмотрел в остекленевшие глаза застывшего Эвана.
- Эван сейчас не может говорить, мы скоро приедем.
- Да, да, понимаю. Жду вас.
- Конец связи.
Степ сел рядом с другом, молчал, не зная, что сказать, слов утешения не было, ибо понимал, что сейчас любые слова пусты. Тяжело вздохнул.
- Жизнь - собака злая. Надо ехать в больницу. Ты посиди тут, я всё сам сделаю.
Эван положил свою руку на его плечо, сильно сжал.
- Я еду. Сейчас только вещи для мамы возьму.
Вышли из комнаты, громыхая своими ботинками по железной лестнице, сбежали со второго этажа вниз.
Около больничного морга стоял катафалк, несколько человек их похоронной команды стояли кружком, курили, лениво перекидывались словцом в не чего не значащим разговоре. Всю дорогу, держа в руках свёрток с мамиными вещами он с леденящим ужасом думал о том, как ему придётся одевать её обнажённое изрезанное патологоанатомом тело, так как на весь спектр услуг похоронной фирмы денег у него
нет. Увидев в прозекторской на железном столе маму, одетую в белоснежный саван, облегчённо вздохнул и заплакал. Степ подхватил свёрток, который выпал у друга из дрожащих рук, хотел поддержать, когда Эвана повело, думая, что, не выдержав всего навалившего падает, но поняв, что его помощь не нужна деликатно вышел за дверь. В коридоре в своём кресле сидел безногий старик, вытирая большим клетчатым платком покрасневшие глаза.
***
Ветер, раздувая угли погребального костра, поднял белый пепел ввысь. Эван молчал, сжав свои кулаки, по его щекам бежали слёзы, над ним раскинулось тёмное ночное небо, усыпанное яркими далёкими звёздами. Чуть позади в своём кресле сидел старик, его плечи вздрагивали, с обветренного всеми ветрами этой планеты лица он вытирал слёзы, но они текли и текли по его морщинам вырезными на этом лице долгими годами жизни.
Около входа на погребальную площадь задумчиво стоял Степ, окурок забытой сигареты тлел в его пальцах. Зашипев от боли, выкинул бычок и широким шагом пошёл к стоящему в невдалеке электрокару.
Эван подошёл к старику.
- Пора, дядя Хасл.
- Подожди минутку. Вот что, хочу, чтобы ты это знал. По молодости я сделал не мало ошибок, но это мои грехи, за все тебе знать не надо, а за один скажу. Очень давно случилось так что я потерял по своей дурости и глупости свою молодую беременную жену, мы расстались. Я долгое время не интересовался её судьбой, до тех пор как меня осколки фугаса на половину сделали короче. В общем искать стал, выяснил что жена умерла, родив дочку. Поиски дочки продолжались много лет. Короче, в результате этих долгих поисков я нашёл свою внучку. Всего несколько дней назад и вот вновь потерял. Эван, это твоя мама, моя маленькая Эльза.
- Ты мой прадедушка!?
- Да, Эван. Я просто хочу, чтобы ты знал, ты не одинок на этом свете.
- Поэтому помогаешь мне?
- Ты моя единственная родная кровь.
Старик вцепился в руку Эвана своими изуродованными пальцами, притянул его к себе ближе.
- К тому же я тебе должен, а я всегда плачу свои долги.
- За что должен?
- За вечность. Потом поймёшь, когда свечи в именинном пироге обойдутся тебе дороже самого пирога. Поехали. Завтра у тебя трудный день, надо выспаться.