В предыдущем материале мы начали обсуждать итоги 2020-го года для нефтяной отрасли. Сегодня вторая часть — о том, как ушедший год повлиял на альтернативную энергетику и что это значит для нефтяного бизнеса.
ОПАСНАЯ АЛЬТЕРНАТИВА
Как и любой кризис, нынешний сократил количество инвестиций в крупные, сложные, капиталоемкие проекты развития нефтегазовых компаний. Масштаб сокращений-2020 полностью соответствует размеру катастрофы. В Evercore ISI оценили снижение глобальных расходов на разведку и добычу в 2020 году в 27%, то есть, по оценке аналитиков, речь идет о возвращении на уровень 2005 года. По данным международной нефтегазовой компании Baker Hughes, во всем мире в июле работало лишь чуть больше тысячи буровых установок — это самый низкий показатель с 1975 года. Такой провал формирует мировую рыночную тенденцию на несколько лет вперед: низкая активность провоцирует рыночный дефицит при восстановлении спроса. Впрочем, прогнозировать на фоне этого взрывной рост цен на черное золото в посткризисный период эксперты все равно не решаются.
Согласно отчету МЭА, коронакризисный энергетический спад совершенно не затронул возобновляемую энергетику. Новые мощности ВИЭ, вводимые в первую очередь в США и Китае, в 2020 году должны достичь рекордного уровня 200 ГВт. Свой взгляд на чистую энергетику обращают масштабные компании и даже целые регионы. Например, одна из крупнейших нефтедобывающих провинций мира канадская Альберта, где неэкологичная и дорогая добыча нефтеносных песков упала до самого низкого уровня за последние пять лет, к 2025 году планирует выйти на первое место в стране по объему производства солнечной и ветроэнергии.
О планах перехода к возобновляемой энергетике уже объявили BP, Shell, Equinor, Total. В частности в своем ежегодном сентябрьском отчете эксперты ВР предположили, что потребление нефти может никогда не вернуться к докризисному уровню, так как переход к ВИЭ будет все дальше уводить мир от ископаемого топлива. Исходя из этой предпосылки, генеральный директор BP Бернар Луни заявил о запланированном сокращении холдингом добычи нефти и газа на 40% в течение следующего десятилетия, а также об инвестициях $5 млрд в год в проекты в области возобновляемых источников энергии. Стратегию энергоперехода выбирают не только европейские компании. Об увеличении инвестиций в проекты производства экологически чистой энергии уже заявила PetroChina. К озеленению мировых производителей нефти активно подталкивают и финансовые структуры, не желающие вкладываться в нефтяные и газовые проекты. Например, в Европейском инвестиционном банке заявили, что к концу 2020 года избавятся от инвестиционных проектов, связанных с разработкой нефти и газа. Количество глобальных финансовых структур, имеющих нефтегазовые инвестиционные ограничения, в мире уже измеряется десятками. Эту тенденцию подтверждает и обзор World Energy Outlook 2020 Международного энергетического агентства, в котором говорится о росте инвестиционных рисков для нефтяной, газовой и угольной отраслей. В Соединенных Штатах в свете последних событий эти риски вырастают вдвойне.
Цифровизация и повышение эффективности бизнес-процессов создает нефтяные компании нового уровня — вполне жизнеспособные даже в очень сложных внешних условиях
ПОЛИТИЧЕСКИЙ РАЗВОРОТ
Для США событием года № 1, конечно, стали президентские выборы. Вполне возможно, что смена республиканца Дональда Трампа на демократа Джо Байдена станет переломной и для нефтяной отрасли страны. При Трампе Соединенные Штаты стали первым государством, покинувшим Парижский климатический договор. Дональд Трамп дал добро на бурение на Аляске, на территории Национального заповедника дикой природы. Он выпустил указ, защищающий фрекинг «и другие инновационные технологии для использования внутренних природных ресурсов». Для Джо Байдена «доминирующее положение США в энергетике», достижением которого гордился его предшественник, похоже, не столь важно. По крайней мере, не за счет нефтянки. В своей предвыборной программе демократ пообещал вложить $2 трлн в обеспечение перехода страны за 15 лет к 100% выработке электроэнергии за счет возобновляемых источников. Вероятнее всего, Джо Байден вернет Штаты и в Парижский договор. Насколько успешным будет энергетический переход нового президента после сланцевой революции, покажет время. Но очевидно, что США сегодня занимают такое место на энергетической карте мира, что любые внутренние потрясения неизбежно повлияют на глобальную ситуацию.
Кстати, в России в 2020 году также сменилась ключевая фигура, определяющая развитие нефтегазовой промышленности и энергетики. Впервые главой Минэнерго стал представитель альтернативной энергетики — бывший глава «Русгидро» Николай Шульгинов. Впрочем, это назначение вряд ли будет иметь для отечественной нефтегазовой отрасли столь глобальные последствия, как смена президента для американской. Новый министр энергетики уже заявил о преемственности работы ведомства по большему кругу вопросов. И, наверное, такая позиция имеет не меньшее право на существование, чем энергетический каминг-аут акул нефтегазового бизнеса. Ведь утверждение топ-менеджеров BP о том, что пик спроса на нефть уже пройден, не истина в последней инстанции, а лишь прогноз. И если ВИЭ уже достаточно серьезно угрожают традиционным электрогенерациям, то в транспортном сегменте подешевевшие нефтепродукты практически не имели конкурентов. Прорывов в 2020 году не было даже в сфере электромобилизации, что уж говорить об авиации или морском транспорте. При этом цифровизация и повышение эффективности бизнес-процессов создают нефтяные компании нового уровня, вполне жизнеспособные даже в очень сложных внешних условиях. Конца которым, кстати, пока не видно.
ПРИВИВКИ ОТ КРИЗИСА
Относительное благополучие в мировой экономике продлилось всего пару месяцев. Вторая волна пандемии захлестнула мир уже к середине осени. Правда, столь глобальных последствий, как апрельский локдаун, новые ограничения не имели. Спрос на нефть постепенно сползал к весенним отметкам, однако котировки быстро отыграли падение на новостях о завершении испытаний противокоронавирусных вакцин и начале глобальных прививочных кампаний в большинстве стран уже с декабря. К тому же Китай научился жить в условиях пандемии и не допустил повторного обрушения экономики.
Сдержанный оптимизм продемонстрировали и участники соглашения ОПЕК+, приняв решение увеличить в январе 2021-го добычу нефти на 500 тыс. баррелей в сутки, из которых на Россию придется 125 тыс. Немного, но даже это решение подтолкнуло цены на нефть к фактически доковидной отметке $50 за баррель. С января альянс планирует ежемесячно оценивать ситуацию и менять месячный уровень добычи с шагом не более 500 тыс. барр. в сутки.
Впрочем, МЭА прогноз падения мирового спроса на нефть в 2020 году все равно только ухудшает. В последнем отчете агентство отняло от предыдущих расчетов еще 0,4 млн барр. в сутки, выйдя на показатель снижения по сравнению с 2019 годом 8,8 млн барр. в сутки. «Мы не ожидаем значительного влияния вакцин на спрос на нефть в первом полугодии 2021 года», — говорится в отчете МЭА. При этом эксперты Международного энергетического агентства называют пандемию коронавируса самым большим шоком для мирового энергетического рынка за последние 70 лет. И с ними сложно спорить.
Пожалуй, худшим этот год стал и для российского нефтегазового сектора. Он потерял более половины своей капитализации — свыше 5 трлн рублей (около $70 млрд).
С января по ноябрь добыча нефти с газовым конденсатом сократилась на 8,4% год к году — до 470,16 млн т. Так что было тяжело, поэтому сожалеть об уходящем 2020-м никто не будет. Но не критично, а значит, есть повод смотреть с оптимизмом в 2021-й и надеяться, что идеальный шторм наконец уляжется.
Подписывайтесь на канал, чтобы следить за обновлениями. Оставляйте свои комментарии - нам важно знать ваше мнение.
Из других публикаций вы можете узнать:
Как сделать рентабельной добычу российской «сланцевой нефти»
Как нефть совершила революцию в женском гардеробе
Оригинал статьи и другие материалы читайте на сайте журнала: www.gazprom-neft.ru/press-center/sibneft-online/