Сказ о наших предках
Венец стариков -сыновья
сыновей, И слава детей -
родители их .
Притчи Соломона, гл. 17 ст. 6.
Внукам и правнукам священника
Третьякова Константина Васильевича
посвящается.
1 глава
Предисловие
Я чрезвычайно дорожу именем своих
предков, этим единственным наследством,
доставшимся мне от них.
А. С. Пушкин
Все началось с поездки в Шую, куда попали мы 6 января 2004 года по приглашению сестер Галины и Веры, дочерей тети Лиды. Тетя Лида и наш отец были двойняшки. Мы никогда их не видели, как не видели и других своих родственников. Исключением была старшая сестра отца тетка Екатерина и ее четверо детей, с которыми мы встречались.
Отец наш Василий Константинович был офицером. Семья на одном месте не задерживалась. Часто переезжали с места на место. В конце сороковых годов отца из Ленинграда перевели на Дальний Восток, на остров Сахалин. Там прожили только четыре года и перекочевали в Забайкалье, в Улан/Удэ. Там тоже не успели стать аборигенами, перебрались в Среднюю Азию, в старинный город Узбекистана Коканд.
Письма никому не писали. Все жили трудно, а дальняя дорога предполагала большие расходы. Наша большая семья в гости тоже не ездила.
Жизнь пробежала незаметно. Родители умерли. Ушли из этой жизни и их братья и сестры.
Мы, их дети, выросли, завели семьи, воспитали своих детей. Отдав долг Родине на трудовом фронте, ушли на заслуженный отдых. Теперь нам, внукам Третьякова Константина Васильевича, кому за 60, кому за 70 лет. Живем в разных концах России.
Своим детям я написала по их просьбе маленькие рассказы для внуков о своем детстве. Во время работы над этими рассказами к великому стыду своему поняла, что почти ничего не знаю о дедушках и бабушках, словно их никогда не было.
Мама наша Любовь Петровна росла сиротой. Дедушку, отца папы, мы никогда не видели. Бабушку видели в 1943 году, когда жили временно в Ярославле. Она пробыла у нас только три дня. Воспоминания скудные. Мы знали только, что дед Константин был священником, в 1936 году арестован как враг народа, сослан на Север и из ссылки не вернулся. Это было семейной тайной, случайно открытой нам тетей Катей. Она об этом написала нам в письме по моей просьбе.
Отрывочные сведения получали от двоюродных сестер Лили и Златы, дочерей тети Кати, но они были крайне не достаточны.
Сыновья дяди Коли, младшего брата отца, вообще ничего не знали о предках .
Наши родители в силу определенных обстоятельств ничего не рассказывали детям о своем происхождении.
И вот мы с Алей приехали в Шую к детям тети Лидии. Я дала прочитать им книжку, которую написала для домашнего чтения сыновьям и внукам. Прочитав ее, Вера просила меня подключиться к поискам следов не вернувшегося из ссылки деда. Она, выйдя на пенсию, провела большую работу и нашла документы о том, что дед наш Константин Васильевич Третьяков с 1903 по 1928 гг. служил священником в Благовещенской церкви в с. Дунилово Шуйского района, что имел там дом и подворье, что не подвергался раскулачиванию, что в 1936 году был арестован по ст. ст. 58/10, 58/11 и сослан в Северный Край на три года, откуда не вернулся. Больше никто ничего не знал.
Побывали на могилке бабушки Софьи. Стыдно было смотреть на символический крест деду, который поставили рядом с крестом бабушки по ее просьбе, на котором была написана только дата рождения.
Полгода ушло на раздумья. Потом подумала, что кто/то должен это сделать. Если не я, то кто же? И поиски начались.
Сначала съездила в Шую к Галине Бобковой, дочери т. Лидии. С ней съездили в Дунилово. Ведь там дед с бабушкой прожили 28 лет, там родились и выросли их дети.
Побывали у Благовещенской церкви, она, Слава Богу, находится на реставрации. Узнали, что реставрационные работы проводит женский Свято/Успенский монастырь. Решили сходить туда. Нас очень радушно встретила матушка Севастиана. Мы с радостью выполнили ее просьбу и передали ей имеющиеся у нас документы и фотографии деда. Матушка Севастиана помогла нам советами. Благодаря ей мы встретились в Шуе с известным краеведом, преподавателем философии педагогического университета Ивановым Юрием Анатольевичем. Он четко объяснил, куда и что я должна написать, дал адреса. Но главное, он рекомендовал нам найти книги Игумена Дамаскина (Орловского) "Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия". Посоветовал найти II том этого четырехтомного издания. Мы обошли все библиотеки и не нашли. А на прощание, зайдя в "дедушкину" церковь / Воскресенский собор, к удивлению, обнаружили эти книги в библиотеке собора. Мельком просмотрели II том и там не нашли упоминания о дедушке. Этот том содержит документальные исследования отношения Советской власти к церкви и ее служителям. Я поняла, что это книга даст мне ответы на многие вопросы и решила приобрести ее во чтобы это мне ни стало. По совету Матушки Севастианы мы встретились с Петром Николаевичем Коржавиным, проживающим в Шуе по ул. Чернцкой, д. 3. Его дед Иоанн служил с дедом в Дунилове, в Благовещенской церкви диаконом, а после 1931 года, когда арестовали священника Третьякова К.В., он служил священником до конца 1937 года. Был арестован и в феврале 1938 года расстрелян в Иваново. По решению Священного Синода он был канонизирован, причислен к лику святых. Икона его пока, до окончания реставрационных работ Благовещенской церкви, находится в церкви женского Свято/Успенского монастыря с. Дунилово.
По возвращении в Москву я побывала в секретариате Священного Синода, оттуда меня направили в отдел канонизации, который находится на территории Новодевичьего монастыря в Москве. Там я встретилась с Отцом Максимом, он подарил мне книгу игумена Дамаскина (Орловского), нужный мне II том о репрессированных священниках Ивановской области, дал практические советы. Предупредил, что мы можем подавать заявление о канонизации нашего дедушки Третьякова Константина Васильевича только в том случае, если достанем протоколы допросов, если предоставим документы о смерти деда.
Пять месяцев ушло на переписку с различными органами областных центров Северного края. Писала запросы в ФСБ, в областные архивы, в информационные центры. Отовсюду пришли ответы: сведениями о священнике Третьякове К.В. не располагаем. Параллельно вела переписку с ФСБ г. Иваново. Оно очень оперативно откликнулось на мою просьбу выслать протоколы допросов. С ними я смогла познакомиться в ФСБ г. Москвы. Казалось бы, все ясно, есть документ о том, что 25 апреля 1936 года дед был этапирован в Архангельск для прохождения трехгодичной ссылки. Почему же Архангельское ФСБ в 1993 и 2005 году ответили, что нет сведений о нашем дедушке?
Делаю дополнительный запрос в Центральное Информационное Управление России. Ответ тот же.
Не знаю, почему, но мне очень захотелось встретиться с писателем Орловским - игуменом Дамаскиным. В отделе канонизации меня предупредили, что он очень занят, ведет службу, пишет книги, работает с архивами и документами. Там же мне дали номера телефонов его секретарей. Я созвонилась с ними и узнала, что он будет вести богослужение 13 февраля в 17 часов в церкви Покрова Святой Богородицы, которая находится у метро "Таганская". Этот случай я, конечно, пропустить не могла. Отстояла службу, слушала игумена Дамаскина, дождалась конца службы и стала ждать его выхода из алтаря. Я подошла к нему. На меня смотрел человек с очень бледным усталым лицом, умным, пытливым взглядом. Он не дал мне договорить, сказал, что слышал обо мне, знает мои проблемы, и сказал: "Не останавливайтесь, ищите и найдете". Я протянула ему его книгу, он сделал надпись: "Рабе Божией Софии на молитвенную память от игумена Дамаскина. 13.02.2005 г."
Я думаю, что он дал мне свое благословение на мои труды и поиски.
Попутно веду переписку с двоюродными братьями, сестрами. Достаю редкие фотографии, собираю по крупицам воспоминания. Все фиксирую, записываю. Начала писать рассказы.
7 марта 2005 года звоню Лиле, дочери тети Кати в Сланцы Ленинградской области. Она вспомнила, что дедушка отбывал ссылку на Соловках, и что бабушка ездила с дочерью Алевтиной поклониться его могилке. Это надо же! Мы ездили к ней, к Лиле, писали письма, сколько раз говорили по телефону, и она утверждала вместе с сестрой Златой (царствие ей небесное), что не знают, где и когда умер дед. А тут вспомнила! Слава Богу!
Звоню в село Егнышевка Алексинского района Тульской области. Там живет Татьяна Лыс, дочь тети Алевтины, которая ездила на Соловки. Я ее никогда не видела, но ее адрес мне дала Роза, младшая дочь тети Кати. Татьяна отвечает: "Да, знаю, мне мама рассказывала".
"Как же так, / говорю,/ я столько времени потеряла на поиски, писала и тебе, спрашивала, а ты не ответила!"
Долго не раздумывая, я и Аля, моя младшая сестра, живущая в Торжке, поехали в Алексино к Тане.
О бабушке больше знает муж Тани, Петр Павлович, так как теща Алевтина Константиновна делилась почему/то не с дочерью, а с ним.
Теперь мы знаем точно, где умер и от чего наш дедушка. Не знаем точно, в каком году. Наши рассуждения сводятся к лету 1936 или 1937 года. На позже.
Остается связаться с Соловками. Эти острова являются частью Архангельской области. Почему же компетентные органы не имеют нужных нам сведений?!
Звоню секретарям игумена Дамаскина. Они дают мне адрес Подворья Соловецкого монастыря в Москве. Иду туда. Там мне дают точный адрес архимандрита Соловецкого мужского монастыря Иосифа и их музея, при котором имеется архив.
Так постепенно стала выстраиваться история наших предков. В сборе материалов принимали участие почти все внуки деда и бабы Третьяковых. Евгений Смирнов, сын тети Лиды, подарил книгу писателя - краеведа Шуи Владимира Борисова "Описание города Шуи и его окрестностей". Там я нашла сведения о селе Дунилово, о церквях, где служил наш дед Третьяков Константин Васильевич. Розаля, дочь тети Кати, нашла в своем семейном альбоме уникальные фотографии наших предков конца XIX и начала XX века.
Мне осталось только все соединить, осмыслить и записать.
Мы хотели, чтобы дети наши и внуки знали свои корни, чтобы поняли, как судьба их предков переплетается с историей России, чтобы прониклись уважением к стойкости их характера, умению переносить трудности во имя веры в правильность однажды избранного пути.
Неуважение к предкам есть первый признак
дикости и безнравственности.
А. С. Пушкин