"Я шла по ночной Москве, - начала рассказывать Лиля, - ничто не предвещало беды. Только что закончился кинопоказ премьеры "Вампирский засос" в "5 звёздах на Новокузнецкой", время подбиралось к трём ночи. Город был относительно безлюден, и только таксисты продолжали жить своей жизнью.
С моим Сашей мы распрощались за пару километров от меня. Он всё вызывался меня проводить, но я, скромная девочка, восприняла его настойчивость в попутчики как домогание до своей непоруганной женской чести в свои 19, т. к. сама была противницей того, чтобы взять и дать на первых свиданиях. Третий раз - не повод задирать юбку, ну, или подол, или что там у каждой из нас, девушек, имеется. Пусть побегает, решила я, а там посмотрим.
Мне оставалось идти метров 200 до своего студенческого общежития, и тут ко мне пристали какие-то отморозки. С виду они были похожи на гопников, о чём говорил мат-перемат и неограниченный жаргон. Я владела жаргоном - на перемене не такого наслушаешься, но старалась держаться от подобных элементов подальше. А тут они сразу перешли к делу. Я пожалела, что Сашка не рядом - он бы им надавал от души, ибо самбист, плюс железо покачивал дома на досуге. У меня было немного денег, хватило бы и на такси. И зачем я только не взяла такси, кто знает. Сейчас бы не было того, что последовало далее.
- Слышь, чика, познакомимся?
- Я не знакомлюсь, у меня парень.
- Да чё ты как неродная, видно же, что своя в доску! А парень - не стенка, подвинем.
Один из четырёх подступившихся стал хватать меня за всё, что под руку попало. Все они были в оранжевых масках, бейсболках, накинули капюшоны. Я не узнала ни одного из них, несмотря на то, что остальная "амуниция" была разных цветов.
- Да как вы смеете, я сейчас милицию позову! - и я заорала. Второй из них зажал мне рот.
- Да кому ты нужна, милиции пофиг. - Он выражался матом, здесь я крепкие выражения оставлю за кадром. - Что - милиция? Они ждут, пока кого-то изнасилуют или убьют - а сами жрут красную икорку с маслом, хрен им покажи на камеру - они с твоих криков ржать будут.
Я бессознательно, отчаянно, вырывалась.
- Пацаны, несите её вон туда!
Скрутив меня, они понесли меня в тот же корпус, где я жила! Ужас! На тот же этаж! Теперь всё наше общежитие - и факультет в том числе - будет обсуждать, как Лильку из 312-й группы ополовинили!
В этот момент я прокляла свою внешность: смазливое личико, грудь третьего размера, натуральные рыжие волосы, действовавшие на многих моих одногруппников, как красная тряпка на быка. Лучше бы я была некрасива! И за что мне такое счастье?!
Слава богу, крыло оказалось другим - до моей комнаты, где я жила со своими подружками Веркой и Наташкой, было метров сто - сто двадцать.
- Будешь орать, разбудишь - убьём, заметём следы так, что твоих потрохов сто лет не найдут! - Один из нападавших встряхнул меня, намотав мои волосы на свой кулак.
Я замычала. Кляп не снимали, пока меня, как куклу, не дотащили и не впихнули в какую-то конуру, безвкусно уставленную, с чёрными шторами на окнах.
Очевидно, эти конспираторы специально маскировались, чтобы свет в комнате не выдавал их иллюминацию. Звукоизолированные окна, стены, полы, самопальная стальная дверь с зашитым глазком - посторонние звуки сюда не проникали, впрочем, как и не выбирались за пределы этой комнаты. Несносные эротоманы сделали всё, чтобы никого не будить по ночам - во время посиделок с девками. Эту комнату называли эротической - кто-то её, видать, давно отделал по максимуму, и с тех пор не одно поколение студентов использовало все её звукоизолирующие качества. Короче, как в кабинете у психолога - во время орущих колонок ничего не слышно вокруг, стоит выйти за дверь.
Как я встретила этот рассвет, лучше не рассказывать. В шесть утра, когда стало светать, меня отпустили. Я была уже не вчерашняя девочка с романтической музыкой в голове, а женщина, которой рано или поздно должна была стать.
Под угрозой расправы я не сразу захотела сообщить в милицию. Во-первых, меня не подвергали риску незапланированной беременности, все сеансы оказались безопасными - с этой точки зрения. Никакого спида, сифилиса и прочих радостей не намечалось: эти типы предохранялись, ходили в общак подмываться после каждого спуску, и виртуозно меняли резину как водородные шарики. Да и меня заставили обработаться: боялись всяких последствий за своё разгульное поведение. Никаких ссадин, увечий я не получила. Во-вторых, никто из соседей по бокам, сверху и снизу не просыпался - а жила я на третьем этаже, - и не ломился в дверь, более того, вокруг вообще была тишина и идиллия. В третьих, насильники сами не шумели - и мне запретили орать, чтобы на наше представление не сбежался весь этаж. Хоть приставалы эти действовали нагло и без моего спроса, зато они оттянулись как следует, пропустив меня по кругу раз шесть.
Уставшая и обработанная вдоль и поперёк, с синяками под глазами из-за бессонной ночи, шатаясь от слабости, я пошла в свою комнату. Не раздеваясь, стала собираться на пары. В голове гудел реактивный самолёт, это было что-то, но надо было выходить минут через 40. Аппетита не было.
Поздно метаться, сказала я себе, что сделано, то сделано. Эту ночь придётся вычеркнуть из жизни. В конце-концов, я сама же пострадала: отпустила Сашу, не наняла бомбиста, разоделась понаряднее. Бандитская Москва во все времена была такой, многих красавиц натягивали!
Но то, что чуть позже меня повергло в жёсткий шок, превзошло все ожидания. Перемена перед четвёртой парой - должна была состояться лекция в длинной аудитории, присутствовало четыре группы с нашего юрфака - подходила к концу, и я вздрогнула: мимо меня проходил тот самый, из этих, ночных мачо, голос выдавал его на все сто!
Это был Вовчик из 319-й, староста, заводила, каких мало! Учился, кстати, хорошо, на семинарах и сессиях от его умных дискуссий по предметам права преподаватели уставали до такой степени, что ставили ему пять: "Ладно, заслужил, молодец. Следующий!".
Ноги приросли к одному месту: значит, всё-таки он! От осознания того, что все парни на нашем юрфаке - с моего, второго, курса - узнают, что я всем даю, меня просто возненавидят все мои подруги и знакомые, преподаватели будут смотреть косо, будто я совершила преступление! Так оно и было - они совершили преступление, а я пошла у них на поводу!
В общем, лекции я не заметила! Она прошла мимо меня - одним ухом я слушала преподавателя, другим смотрела в сторону Вована. Меня трясло. Едва дождавшись звонка, пока все выйдут из аудитории и начнут расходиться по домам, я тихо последовала за ним.
Мои способности в незаметности, которым я научилась от отца, меня не подвели. Я продолжала следить за ним, и не ошиблась. Он шёл к нашему общежитию. Он поднялся на наш этаж. Он завернул в то самое крыло. Он подходил к той самой комнате, что с железной дверью. Он уже достал ключ - и вставил его в замочную скважину. Я стрелой кинулась к нему:
- Слышь, ты, я тебя вычислила! Ты какого, - я вцепилась ему в волосы и стала трясти что есть сил, бить его сумкой по голове, - устроил со мной со своими дружками?! Тебя точно отчислят, думал, с рук сойдёт? Я тебя запомнила, и из-под земли тебя достану!!!
Нет слов, чтобы передать, какой ужас засветился в его глазах. Не успел открыть дверь, он резко выдернул ключ из замка - и побежал прочь.
- Тебе не жить, будешь всю жизнь в тайге скрываться!!! Урод!!! - Мои угрозы летели ему в спину.
Никого с моей группы ещё не было, но мне было всё равно. Я теперь точно сообщу милиции. Я хорошо запомнила этого Вовчика.
Назавтра я его не увидела. Он так ни разу и не появился ни на общих лекциях, ни в вузе. Исчез.
Заявление в милицию об изнасиловании я состряпала. Милиционеры начали действовать, но Вовчик как сквозь землю провалился. Говорят, он уехал из города в глухую деревню, а может - и вовсе покинул Россию, никто его так никогда больше и не видел.
Мой Саша, узнав о происходящем, бросил меня со словами: "Мне не нужна девка общественного пользования". Он спешно перевёлся в другой вуз, сменил номер - и тоже как в воду канул. Мораль: не ходите, девочки, одни по ночной Москве!" - закончила свой рассказ Лилия.