Роман. Продолжение
Автобус вскоре оставили и дальше отправились пешком. Под тем же палящим солнцем земли обетованной только без креста на спине, лабиринтом, уводящим за стену, узкими кварталами, населенными армянами, арабами, и еще бог знает, кем. Шустро сновали под ногами черноглазые ребятишки, готовые в мгновенье ока утащить кошелек или фотоаппарат у зеваки-туриста.
Леонид уверенно вел их лабиринтами, и Лада удивлялась тому, как он помнит дорогу?! Впрочем, иностранцу, путешествующему по центру Санкт-Петербурга, тоже все показалось бы чрезвычайно запутанным. Заведи туристов, не знакомых с городом, на Дворцовую площадь с Невского, а потом выведи их на Миллионную, да заверни на Мойку, да прогуляй по переулкам… Тоже, наверное, покажется город сплошным запутанным лабиринтом. Так что, удивляться сильно не приходится.
Так, и все же не очень так. Все-таки европейский Петербург с его трехсотлетней историей и кварталы старого Иерусалима на подступах к Храму гроба Господня – это разное. Совсем разное. Вот и древняя римская улица Кардо, тянущаяся вдоль Еврейского квартала, только на глубине нескольких метров, подтверждение того, что «тот самый» город, - город Христа, - он все же не на поверхности, а намного глубже, под культурным слоем, который археологи сняли лишь в одном месте.
Тут ли проходил тот страшный путь на Голгофу, где сейчас шли туристы, бог весть. Экскурсовод Леонид Нельман, улыбаясь своей снисходительной еврейской улыбкой знатока, развел руками: «Все приблизительно, друзья мои!»
Лада, поспешая за экскурсоводом, чтобы не пропустить ни единого слова, потеряла из виду своего нового знакомого. Потом поняла – почему: Леонид Нельман поставил Гронского замыкающим группы, вручив ему разноцветный зонт, чтобы опознавательный знак было видно всем, вот Павел и полз далеко позади, подгоняя всех отстающих.
Особенно его раздражали две до ужаса любопытные тетки, которые проявляли интерес не к истории и городу Христа, а к барахлу, которым были завалены мусульманские лавки. Они тормозили поминутно, рассматривая сувениры и прицениваясь к фруктам и серебряным изделиям.
На очередной остановке Гронский догнал экскурсовода и взмолился:
- Леонид, вторая смена! Предлагаю пастухом в хвосте поставить мужа одной из дам, которая не идет, а ползет! Умоляю! Я все-таки хотел бы ваш рассказ слушать, а не «прайсами» интересоваться!
Леонид рассмеялся:
- Отлично! Хорошее решение – привлечь к общественным работам мужа этой нерасторопной дамы!
На всякий случай Нельман продиктовал всем номер своего мобильного телефона и научил, как нужно действовать, если все-таки, отстав от группы, турист потеряется:
- Не пробуйте сами догнать и найти – не получится! Лучше всего в таком случае подойти к первому попавшемуся полицейскому, показать ему мой номер телефона и произнести магические слова – «гид Леонид». Полицейский сам сделает мне звонок, разберется, где мы находимся, и найдет способ доставить вас до группы.
Гронский передал зонтик новому дежурному, мужик распахнул его над головой и скомандовал своей неторопливой супруге:
- Валя, держи шаг строевой, а то я тебе буду на пятки наступать! И еще – всех касается, - зычно гаркнул мужик,- шаг влево, шаг вправо считаю побегом, за который расстрел на месте! Причем, два раза!
Он смешно сделал ударение на втором слоге.
Леонид Нельман довольно хихикнул:
- Ну, теперь я за группу спокоен!
Гронский пробился к Ладе и сообщил ей радостно:
- Я уволен из знаменосцев! Как заваливший это серьезное дело.
Лада улыбнулась. Ей было приятно, что Павел Гронский догнал ее, и что у него хорошее чувство юмора. Раньше ей казалось, что адвокаты люди очень серьезные, не улыбчивые, шуток не понимающие. Какие шутки в их деле?!…
- Справедливость восторжествовала,- в тон ему ответила Лада.- Пусть заблудших овец пасет тот, кто этого заслужил.
Путь этот к Храму Лада плохо запомнила. Да собственно и запоминать было нечего: кварталы налево и направо, узенькие улочки, лавка на лавке, зазывалы и шныряющие под ногами дети. И дома, смотрящие подслеповатыми окнами в глаза друг другу, криво уходящие вверх, где между крышами нависали голубоватые лоскутки израильского неба, под которым трепетали на веревках стаи постельного белья.
* * *
С тех пор, как в субботу на Пасху в России начали показывать по телевизору схождение Благодатного огня в Иерусалиме, Лада каждый год смотрела это чудо. Собственно, и поездкой этой «заболела» после такого вот первого просмотра. Прониклась. И умирала от желания хотя бы просто пройти по этому городу, прикоснуться к его камням, подняться на Голгофу и запалить пучок тоненьких свечей от необыкновенного огня. Ей всегда казалось, что именно тут будет услышана ее материнская молитва о сыне.
Продолжение следует