Роман. Продолжение
- Ма, может, мне уехать куда? Ну, подальше от Питера… Может, в Сибирь?
Лада вздрогнула. Ну, какая Сибирь?! Чем он там заниматься будет?!!
- Да, устроюсь я куда-нибудь! Рабочие руки везде нужны!
Лада с усмешкой посмотрела на сына. «Рабочие руки»!
- Дим! Ты уж не смеши меня, ладно?! Здесь я хоть тарелку супа тебе налью! И крыша над головой у тебя есть. А в чужом месте… Ну, как ты будешь жить, пока устроишься, например?
- Мама, но можно ведь сразу ехать, получив работу еще тут. Вон, куча газет с вакансиями! Сейчас можно и вахтовым методом завербоваться…
Лада с сомнением посмотрела на Димку. Нет, он, конечно, мужик, но комплекции не медвежьей: невысокий, хрупкий, больше похож на подростка. Какая «вахта» от него?! Да и «дружба» с наркотиками сделала свое дело: силы не те, и здоровье не то.
- Дим, а с чего вообще мысли-то об отъезде?
- Не знаю… Обстановку сменить, уехать от старых знакомых…
Так, все так. Но еще он пытался бежать от себя. А куда от себя убежишь?!
- Мам, а, может, мне вообще куда-нибудь далеко-далеко уехать? Хорошо бы в Америку, например! А что?! Мне сейчас очень нужно что-нибудь потруднее, чтоб, как щенка в море…
- Димка! – Лада накручивала на палец выбившуюся из хвоста прядь волос. – А может нам с тобой поехать куда-нибудь?
- Куда? В Америку?
- Чудило! Какая Америка?! А, если хочешь знать, меня один человек приглашает в Новую Зеландию, вот!
- И что?
- И ничего… Город Крайстчерч. Почти край света…
- Мам, а почему бы и в самом деле тебе не поехать на этот край света?! Ведь интересно же!
- Дим, это ведь не в отпуск, и не в командировку. Это, Димка, навсегда. А это страшное слово – «навсегда». За ним – просто пропасть, - Лада откинула голову на спинку кресла, и Димка увидел, как у нее блеснули глаза.
Свой длинный летний отпуск Лада проводила на даче, а Димка в городе. Ей не хотелось оставлять его надолго одного, и раньше она никогда этого не делала. Но она так устала от всех проблем, от бесконечного контроля над сыном, от подозрений, из-за которых у нее не было никакого душевного покоя. Она стала понимать, что никакой тотальный контроль не даст того результата, которого ждет она.
«Человек должен сам хотеть, сам думать: как жить, с кем, и что делать, - как мантру, повторяла про себя Лада. – Человек должен сам… Только сам».
Когда Лада приезжала в город, она видела Димку лежащим на диване перед телевизором, на экране которого шла какая-то иноземная чушь. Он не радовался общению, был равнодушен к конфетам, не реагировал на предложения. Вяло отвечал на вопросы Лады, нехотя поднимался и шел на кухню пить чай.
- Дим, ну, что происходит? – пытала его Лада, а он нехотя отвечал:
- Ма, да ничего не происходит! Ни-че-го! Сейчас вот до полуночи поваляюсь и на работу. Ночь откатаюсь, домой приеду. Позавтракаю. И спать лягу. И так каждый день…
Димка работал в такси. Можно было бы просто «бомбить», но было лень летать по ночному городу и ловить какую-нибудь заблудившуюся пьянь. Куда проще кемарить в машине на базе, в ожидании звонка диспетчера.
Больших денег такая работа не приносила. И заказов было не так много, и начальство стригло водителей. А если машина ломалась, то по такому случаю можно было надолго выпасть из работы. А еще и клиенты встречались порой такие, что не заработаешь на рейсе, а потеряешь: доедут до нужного адреса – разумеется, на другой конец города, - достают неразменную купюру в пять тысяч, и лапы разводят в стороны, мол, как так, сдачи нет?! Ну, один идет разменять в ночной магазин, второй выходит минут через пять – ноги размять, попить или пописать, и рысью по кустам! И попробуй поймать кого-нибудь по пути на базу, чтоб хоть немного подзаработать.
Димка работал, как и жил, - по инерции. У него не было интереса. И это Ладу очень печалило. Ну, не должен человек жить так! У него должны быть интересы! Ну, упал! Ну, ударился сильно. И что? Надо вставать и идти дальше!
А он не хотел.
* * *
- Лад, у меня для тебя сюрприз… - Влад Тишинский обнял ее за плечи и прижался губами к уху. Он достал из портфеля коробочку, запакованную в красивую оберточную бумагу, перевязанную ленточкой. Ох, ну, Влад все-таки еще тот эстет.
Лада понюхала коробочку. Хотела уловить запах духов, но не уловила.
- Что это? – спросила она, хотя, кажется, уже догадывалась.
- Открывай! – Влад любил делать подарки, и он наблюдал с удовольствием, как она аккуратно пытается подцепить ноготком край обертки. Другая бы просто порвала упаковку, дерганув посильнее за ленточку, но не Лада. Ей всегда казалось, что упаковка – это элемент подарка. Даритель старался сделать все красиво, поэтому нехорошо у него на глазах небрежно рвать красивую обертку – ломать подарок.
В квадратной коробочке была, как Лада и предполагала, коробочка из белого бархата, а в ней…
О таком колечке Лада даже мечтать не могла. Красота необыкновенная! Белое золото, камень чистый, прозрачный, бесцветный. Лада даже подумать боялась, что это бриллиант.
- Ой!… Влад! Это же очень дорого, - Лада покраснела, как школьница.
- Это тебе, - Влад притянул ее к себе, поцеловал. – Примеряй!
Лада подержала кольцо в руке, любуясь чистотой камня, который ослепительно сверкал на солнце. Потом примерила его на один пальчик, на другой. Уютнее всего ему оказалось на третьем – безымянном пальце правой руки.
- Правильное место нашло колечко! – засмеялся Влад, и поцеловал Ладу в этот пальчик.
«Нет, он все-таки, замечательный, - подумала Лада. – И я его люблю. Наверное… А он меня? Он никогда мне об этом не говорил. Но слова – это ничто. Главное – дела. А дела говорят о том, что он меня… Ох, не ошибиться бы!...»
- Влад, это очень дорогая вещь, - Лада сняла колечко с пальца и зажала его в кулачке. – Очень дорогая. Такие колечки просто так не дарят…
- Правильно мыслишь, и я не просто так. Лада, выходи за меня замуж. И времени на раздумья у тебя нет! – Влад хитро улыбнулся. – К тому же, это время я тебе уже давал!
- Подожди! – Лада остановила его. – Ты все-таки уезжаешь? Тогда это нелогично. Тогда зачем жениться?...
- Не «ты», а «мы»! Ладусь, ну, такими вещами не шутят! Времени не так много. А дел – по горло! – он чиркнул себя по шее ладонью. – Зарегистрируют нас хоть завтра. Визу сделают за две недели, и – вперед, покорять Новую Зеландию!
- Говорят, там коровы какие-то особенные, и молоко очень вкусное… - задумчиво сказала Лада.
- Ну, вот! Видишь, какие познания у тебя! А то ты мне про пауков говорила! Все еще боишься пауков?! – Влад, придуриваясь, пощекотал Ладу за ухом и сделал страшные глаза.
Она грустно улыбнулась.
- И пауки еще. Да. И это тоже «минус».
- Что значит ваше «тоже»? А что еще в «минусе»?
Лада глубоко вздохнула, будто собиралась прыгнуть в холодную воду.
- А самый главный «минус» я тебе уже озвучивала. Я не одна, Влад. У меня сын, Димка. Нас только двое на всем белом свете. Если я уеду, он останется совсем один. Совсем и навсегда.
Лада помолчала. Она думала о сказанном. Всё немножко не так, если смотреть со стороны. Есть ведь мама, и дядя Толя. Есть брат у нее, тетка и двоюродные сестры. Есть, наконец, у Димки бабушка Оля – Сережина мама, есть где-то и сам Сережа – Димкин отец. Но то, о чем говорила Лада, не распространялось на родственников. Все они каким-то боком знали про Димкину и Ладину беду, но не были посвящены в подробности.
Это как круги на воде: тот, который самый первый, вблизи упавшего в воду камня, самый плотный, самый маленький, и все остальные. Так вот, Димка и Лада в первом круге были вдвоем. В нем могла бы быть Белка, но ее не было. В нем должен был быть отец Димки, но его тоже не было. И только они двое, крепко взявшись за руки, держались на плаву.
И расцепив руки, разорвав этот круг, они оба – и Димка, и Лада, - легко могли уйти на дно вслед за камнем. И какая уж тут Новая Зеландия?!
Кулачок она разжала и осторожно положила колечко на край стола. Луч солнца, пробившийся сквозь густую листву за окном, прошил насквозь прозрачный камень, и вокруг него рассыпались осколки радуги-дуги, от которых брызнуло на стены ослепительными каплями-бликами.
Влад постучал костяшками пальцев по деревянному подлокотнику, похрустел суставами. Он обладал таким «талантом» в моменты большого волнения – хрустел мелкими суставами пальцев.
- Лада, мне кажется, ты чего-то не понимаешь, не вывозишь: я делаю тебе предложение, мы становимся семьей, и всей семьей едем на новое место жительства! Так понятно?
- С Димкой? – глупо улыбнулась Лада. Она задала этот глупый вопрос, хоть и понимала, что такого просто быть не может! Димка – взрослый человек. И ему уже поздно заводить … «папу»! Да и не поедет Димка никуда. Ну, какая Новая Зеландия, если у него тут останется Белка?! Нет, он без Белки никуда…
- Ты шутишь? – Влад смотрел на Ладу, как на первобытного человека, который точно не понимает и «не вывозит», - Лада, я женюсь на тебе! А Димка твой… Ну, у него ведь какой-то свой папаша имеется! И вообще, он только рад будет, что ты отвалишь! Квартира в его распоряжении будет, в полном! А общаться сегодня проще простого: скайп включаешь, разговариваешь, и хоть монитор целуй, если хочешь!
Лада впервые за время их знакомства видела Влада таким… Она даже слово нужное не могла подобрать. Жестким, что ли, практичным, все просчитывающим.
- Да пошутила я, Влад! Правда, пошутила. Димка взрослый человек. Никуда бы он не поехал, даже если бы и звали. Но оставить его тут одного я не могу. Ты извини меня! – Лада снова глубоко вздохнула, будто перед прыжком в ледяную воду. – Я не говорила тебе, но Димка не может быть один. Проблема у нас с ним, Влад! Димка болен…
- Болен? Чем? Ты никогда не говорила…
- А есть болезни, о которых говорить совсем язык не поворачивается. Димка – бывший наркоман…
Влад уставился на Ладу, как будто впервые видел ее. И она при ближайшем рассмотрении оказалась не такой, как все, а с рогами, хвостом и покрытая чешуей.
- Бывших не бывает, - резко сказал он, и бросил быстрый взгляд на свой драгоценный портфель.
- Я знаю! Не бывает! И поэтому ему нельзя остаться в одиночестве. Ему очень плохо. Знаешь, у него была девушка, Белка…
- Еще лучше: сын-наркоман и его подружка-белочка! Лада, ты в каком окружении живешь?! – Влад говорил резко, и каждое его слово врезалось в душу Лады, будто осколки большого зеркала, которое он расхрястал.
- Подожди, Влад! Ты же ничего не знаешь! Димка, он … Он очень хороший! Очень добрый! А Белка – таких, как она, поискать надо, и не найдешь еще. Она настоящая женщина. Терпимая, терпеливая, понимающая. Вот… Да, так вот, я же хотела рассказать тебе про Димку и про Белку! Если бы все было, как раньше, если бы они были вместе, я бы и не задумалась ни на минуту, но…
- Лада, я все понял. Я понимаю. Это очень серьезная проблема. Но ты ничего не исправишь. Если он захочет вернуться, он вернется. Наркота умеет ждать. И миллионы тех, кто пробыл в ремиссии даже десять лет, в один прекрасный день, понимают снова, что жизнь прекрасна, потому что есть Он – Его Величество Наркотик! И все! И ты не можешь повлиять на своего сына!
- Влад! Я совсем недавно поняла это! Конечно, не могу! Конечно, только он сам может сказать себе «нет»! Но я не имею права бросить его! И поэтому я не могу с тобой в Новую Зеландию! Вот!
«Ну, скажи, что тогда и ты никуда не поедешь! Скажи! Скажи, что без меня тебе в этой Новой Зеландии будет пусто и одиноко, и поэтому ты меняешь свой план. Нам ведь и здесь хорошо! А менять свою жизнь кардинально в нашем возрасте - это не есть хорошо. Это опасно для здоровья, для сердца, которое будет болеть вдали от дома, и когда-нибудь, когда мы еще не будем старыми и дряхлыми, оно не выдержит этой вселенской тоски, и разорвется! Ну, и что, что там, на этом краю света, самые красивые коровы, которые дают очень хорошее молоко. Ну, и что, что там почти нет преступности. Хотя, это, конечно, странно! Люди там, что ли другие?! Может, и наркоманов у них нет?! Вот в это мало верится. Мне кажется, что они уже есть даже в космосе! И уж что там, в этой Новой Зеландии есть, так это ядовитые кусачие пауки! Только из-за них не стоит туда ехать! А Димка совсем не при чем.
Ну, скажи, что если меня на этой земле держит самый дорогой мой человек, то тогда и ты никуда не поедешь! Скажи! И тогда не надо никаких слов любви. Потому что только дела ценны, а слова – это только слова…», - просила его мысленно Лада.
Но он молчал. И молчание, повисшее в комнате, было таким тяжелым, что его не выдержал луч, пробившийся сквозь листву за окном. Луч прогнулся до пола, и скоро исчез, а вместе с ним исчезли и похожие на разноцветные радуги блики. Лада посмотрела на часы: вечер подкрался незаметно, а они даже не обедали.
- Давай пообедаем? – аккуратно предложила она.
Он лишь покачал головой в ответ, и сказал совсем не относящееся к обеду:
- А у меня там сын!
И взял свое лицо в ладони, как будто умывался, только без воды.
Лада почувствовала свою вину. Если бы не обидела его своим отказом, то не было бы этих горьких слов.
- И мой сын нормальный! Понимаешь, нормальный! И я ему нужен!
- А родители нужны каждому ребенку, даже если он большой, и не совсем нормальный. Знаешь, нормальных - хороших и успешных – любить проще. Ты попробуй любить такого, который каждый день делает тебе больно, который для всех окружающих – «тварь» и «ничтожество», из-за которого у тебя трясутся руки и прободная язва. Но он – твой сын. Или дочь… Тебе стыдно из-за него перед соседями и родителями, ты не рассказываешь о нем своим друзьям, у которых успешные, нормальные дети. Но ты любишь его, не смотря ни на что. Я не хочу кидаться словами, что в этом великая сила материнской любви – бескорыстной и долготерпящей, но, кажется, это так.
- Лад, ты хоть понимаешь, что ты сейчас губишь свою жизнь?
- Понимаю…
«Я же люблю тебя! Так как же мне не понимать всего, что происходит?!»
Влад начал собираться. Как всегда – обстоятельно, чтоб ничего не забыть в ее доме. Лада не останавливала его. Сейчас, когда уже ничего не надо было объяснять про Димку, ей стало спокойно. И не надо его останавливать, и просить остаться.
- Лада, ты подумай. У тебя еще есть время. Я очень тебя прошу: подумай … о себе! И обо мне…
Сказал, не оборачиваясь к ней, как будто боялся, что взглядом встретится, и растает. Шагнул к двери.
- Влад!
Не выдержал, обернулся.
Лада протягивала ему руку – кулачок зажат. Распахнула его, и на ладони блеснуло колечко.
- Ты что?! Носи! Это подарок…
И ушел.
Продолжение следует