У меня в наушниках Вера, под ногами - грязный городской снег, крепко сдобренный солью и песком, а ещё негодованием сограждан, усталостью их от года двадцатого.
Я иду и иду, вымешивая эту грязь, эту злость, но достаточно поднять голову, и попробовать поймать хрупкое , летящее, пушистое на язык, как впадаю в забвение, в детство, где ароматы ёлок дурманят, мать заботливо прячет подарки, печёт наполеон, в нем миллион коржей, не иначе, он останется в памяти символом праздника надолго.
Мороз, дерущий щеки, огромное, высоченное небо, полное звёзд, пешком, по темному городку держим мы путь к дяде, праздновать.
Там елка, старые игрушки, дом тёплый, шубы пахнут пятой Шанель, и мехом, маленькую комнату отдадут под гардеробную, я прячусь там, мне смешно, добро, я выучила стих, дядя поставит на табурет, читать.
Мать скажет : обязательно читай с выражением.
И я начну :
Остыли реки и земля остыла.
Чародеи - тоже символ, я помню песню из него до сих пор, и никакие джентельмены удачи и легкие пары не дарят мне столько настроения, как этот фильм.
Маленькой, совала руку в форточку, верила - смогу сберечь снежинку, она не растает, и мне обязательно подарят что-то желанное.
я отчаянно берегу эти воспоминания, храню их, лелею, перебираю пальцами, ощущаю запахи, вкусы, слышу поскрипывание пластинок, когда ее запускают на проигрывателе, и вечный джанни роддари и его Чиполлино, и я, грызущая яблоко, среди огромной зимы, в начале огромной жизни, столь счастлива, сколь может быть счастлива шестилетняя девочка, прочитавшая стих большим, и выпив детского шампанского из хрустального бокала.
Я горда, у меня такое красивое платье, бант, кудри ( сон на бигудях, помните такое?) , елка мигает огнями, можно тихонько потрогать хрупкие игрушки.
Аккуратно, - скажет тетя, - им лет, больше чем тебе.
Огоньки, разговоры, взрослые смеются, шутят.
Я засыпаю на диванчике, и меня нежно переносят куда-то, на огромную кровать
Надо же, до часу досидела! - слышу я уже на грани сна, и срываюсь , падаю, кружусь, чтобы проснуться утром, в залитой солнцем комнате, утопая в подушках, под пуховым одеялом.
И с мурлычущим Барсиком в ногах.
Я берегу воспоминания, чтобы возвращаться туда, на краткий миг, и за ниточку вытягивать то детское в настоящее большое.
