Из цикла «Судьба провинциального журналиста»
Продолжение. Начало - здесь: https://zen.yandex.ru/media/id/5fc8cdafff331d68e62be901/s-diplomom-tovaroveda--na-rabotu-v-belgorod-5ff03bd0af142f0b17656e1d
Так я оказалась в райкоме комсомола, первым секретарем которого тогда работала Валентина Калашникова (сегодня - Стульнева).
Так как я была воспитана в первую очередь отцом на патриотической литературе, на его мечтах сделать из меня журналиста, то, конечно, комсомол для меня был святыней. Я очень серьезно относилась к комсомольской организации. А руководители комсомола для меня были люди идейные, передовые, преданные делу партии и комсомола, делу Ленина. Поэтому меня так удивило предложение о переводе в райком комсомола. Я не считала себя достойной! И готовой к такой работе.
Но работу мне дали самую неинтересную – статистик сектора учета. Была такая должность в аппарате. Светлана Симонова, проработавшая на этом месте 11 лет, перешла в райком партии на третий этаж. Место освободилось. Валентина Калашникова пригласила меня. Каким образом я ей попалась на глаза и она (а Калашникова в те годы была звездой первой величины), я понятия не имела. И не имею по сей день. Хотя как-то Валентина Яковлевна уже совсем недавно проговорилась, что в свое время, будучи студенткой педучилища, она стояла на квартире у моего дяди – дяди Паши. Который жил в одном доме с моей бабушкой Настей. А у бабушки часто гостила я. И она не раз видела маленькую девочку во дворе. Наверное, меня. Но после этого я сто раз выросла… У Валентины было достаточно других дел и знакомых.
Но! Наверное, все так и должно было случиться. Потому что точно знаю: ничего в жизни просто так не случается. В моей – точно!
Одним словом, мне нужно было ставить на комсомольский учет прибывших в район комсомольцев или снимать их с учета. Выписывать комсомольские билеты тем, кто вступает в комсомол, или меняет фамилию после замужества. Но самое противное, мне нужно было разыскивать мертвые души и ставить их на учет в той комсомольской организации, в которой они работали. Вернее, разыскивать, где они работают в настоящее время, чтобы перенести их учетную карточку в нужную организацию. Делать они по уставу должны были это сами. Но явно забили на комсомол. Но взносы-то никто не отменял. А значит, искать и прикреплять надо было обязательно. Сказать, что это мне не нравилось – значит, ничего не сказать. Я усматривала здесь порочную практику, считала, что никого за уши тянуть в комсомол нельзя и имела неосторожность высказывать это вслух. Сначала робко. Потом все громче. На мое усмирение были брошены лучшие аппаратные силы – заворг Володя Василенко (светлая ему память!) садился напротив меня на стул для посетителей и часами доказывал, что я не права. Что он тоже поначалу сомневался. Но теперь понял, что ошибался. Приводил массу примеров. Но это только еще больше приводило меня к убеждению, что явление под названием комсомол не соответствует реалиям времени, его заорганизовали, забюрократизировали, превратили в формальную организацию. Я и тогда молчать не умела. Спорила, доказывала. А двери в райкоме были открыты. В кабинет первого – тоже! Когда я уже всех доставала, Валентина Яковлевна просила из своего кабинета:
-Зоя, закройте дверь! Я не могу уже это слушать.
Валентина тоже была, по моим нынешним меркам, очень молодой - 25 лет. Но она выглядела довольно зрело. И явно соответствовала своей непростой должности. Думаю, она очень пожалела, что взяла меня на работу. Но я, собственно, и не просила. Хотя, как сейчас понимаю - с высоты своих лет, намучилась она со мной...И благодарна за то, что все таки расстались мы с ней достойно. И по жизни относились с уважением друг к другу (надеюсь, это взаимно).
Дальше – больше! Я отказалась от получения пайков, которые выдавали аппарату райкома комсомола и райкома партии к праздникам. Ну есть еще такие дуры на свете? Есть, как выяснилось. Я не могла приносить домой сгущенку, банки с зеленым горошком, консервы с сардинами и сливочное масло в то время, когда мой отец – один из лучших токарей района таких «привилегий» не имел. А я серьезно считала, что главная сила в обществе – это рабочий класс, пролетариат. И вдруг я – пигалица несчастная, из райкома комсомола приношу дефицит дефицитов домой?! А мои родные вынуждены стоять в километровых очередях за батоном колбасы?
Слух о строптивице дошел до ПЕРВОГО! Того самого, что первый секретарь райкома. Как? Почему? Что это значит? Вызвал Валентину Яковлевну для объяснений. Я уже тогда носила под сердцем первенца. Валентина об этом знала, поэтому особо меня доставать не стали. Хотя и не понимали меня. Я здесь была явно ЧУЖАЯ. И это прекрасно понимали не только мои коллеги-комсомольцы, но, прежде всего, я сама. Поэтому в откровенном разговоре с Лидой Примаченко, которая много лет трудилась в аппарате РК ВЛКСМ секретарем-машинисткой, я честно сказала, что уйду сразу, как только попадется подходящая работа. Но ушла сначала в декрет, из которого на работу в райком комсомола уже не вернулась. Лида потом вспоминала:
-Ты как сказала - так и сделала! И нас всех потом как скатерью сдернула за собой.
НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, ЭТОТ ПЕРИОД МОЕЙ ТРУДОВОЙ БИОГРАФИИ БЫЛ НЕ СЛУЧАЙным! Именно здесь я познакомилась с такими замечательными руководителями, настоящими общественными лидерами, как Валентина Калашникова (Стульнева), Владимир Василенко, Александр Калинин, Валентина Сергиенко (Глаголева), Владимир Литвинков, Владимир Кулик, Татьяна Старкова, Иван Савченко. Павел Стульнев, Михаил Гвоздев. Ребята были что надо – лидеры по жизни. Ими и остались. Не зря комсомол называли кузницей партийных кадров. К нам на первый этаж нередко спускались с своих райкомовских этажей (партии, имеется ввиду) бывшие комсомольские работники – Николай Пришутов (вечный юморист), Николай Шабашев, потом и Саша Калинин. Заглядывали по старой памяти Василий Калюгин, Татьяна Котова, Вера Париева (она тоже работала на моем месте. Или я – на ее). Часто приходили по делам секретари комсомольских организаций колхозов и предприятий. Весь цвет молодежи района.
Если бы я не попала на работу в аппарат райкома комсомола, возможно, комсомол для меня так и остался тем романтичным и идеальным явлением, каким я его считала. Но и эта ступенька в моей жизни оказалась неслучайной. Я еще не вышла из декретного отпуска - Насте было всего 9 месяцев, а под сердцем уже бился Алешка, а мне уже предложили другую работу, от которой я отказаться никак не могла. Ни при каких условиях! Несмотря ни на какие обстоятельства! И мои близкие меня поняли! И не просто поняли, а благословили, пообещав помощь и поддержку. Но это уже другая история!