«Теперь меня точно уволят, да ещё и статью повесят» - подумал Саня, выходя из четырёхэтажного флигеля, новоделом прилепленным к дому купца Бахрушина на Новокузнецкой, выкрашенного аляповатой ярко-голубой краской с причудливым белым лепным декором.
Здание прошлого века, ставшее после выселения в 1933 году исконных хозяев, оплотом законности и правопорядка Москвы было единственным светлым пятном в зимнем чумазом столичном пейзаже.
Эклектике, возведённой аж в 1803 году в качестве небольшого имения на углу Новокузнецкой улицы и 1-го Новокузнецкого переулка, предстояло пережить пожар Москвы в 1812 году и возрождение в камне в 1870 году. Дом для владельца кожевенных и суконных мануфактур строил Карл Гиппиус, большой друг московских купчишек и страстный любитель аквариумист, организатор Московского зоопарка при власти Советов.
Симбиоз власти Советов и купеческого уюта, богато украшенного белой лепниной со стенами яркого синюшного цвета лужковского модерна производили на Саню угнетающее впечатление неестественного неона компьютерных игр.
Тёмное небо наливалось свинцом и моросило каким-то мелким водным раствором, замерзая на лету и предвещая снег. По улице громыхали трамваи, бодро развозя предновогоднюю шумную публику к метро. Саня огляделся и натянул вязанную шапку пытаясь создать хоть какое-то подобие тепла и стабильности в этом мире. Рядом пробежали студенты, весело смеясь и обдавая жизнерадостным гомоном недавнего коллегу, выпущенного во взрослую жизнь. Девчата на узком тротуаре невольно толкнули хмурого Саню и одна, повернувшись бросила: «Извините!!». А потом, сфокусировав на Сане взгляд серых глаз и отбросив белокурые волосы со лба, засмеялась и прошептав что-то спутницам вызвала переливы самого беззаботного студенческого смеха, который бывает только в предвкушении приближающейся пирушки и последующей тусовки с подругами и сокурсниками.
Сей факт никак не мог приподнять настроения лейтенанта из полицейского главка столицы Александра Евгеньевича Хромова 23 лет, который в первый же рабочий день новой трудовой недели умудрился совершить должностное преступление, утратив тома уголовного дела. Выйдя на замызганную Новокузнецкую улицу, Саня возвёл глаза к небу, однако не найдя там никакой помощи, кроме мелких капель моросившего дождика, делавшего городской пейзаж ещё более унылым, медленно побрёл к трамвайной остановке.
«Что сказать Егорову, - судорожно думал Саня, накинув на голову капюшон. - «Сейчас трезвонить начнёт и требовать карточку!!». Статистическая карта – мерило успеха в суровой жизни людей, посвятивших свою жизнь борьбе с преступностью. Повсеместная декларация руководства полицейского следствия о полном искоренении тяжёлого наследия советского режима с уродливым явлением палочной дисциплины никак не влияло на требование руководства вынуть и положить к концу месяца карточку формы 1.1 со штампом прокуратуры в получении уголовного дела и отправке его в суд. Но, как раз это самое дело жалкого торгаша Варданяна, вероломно торговавшего рыбой через ИП Сидоров М.В. и обналичившего выручку, вместе со статистической карточкой похоже было безвозвратно утеряно помощником прокурора Новичковым.
В кармане куртки заелозил телефон, поставленный на беззвучный режим. Саня заснул руку в карман, но достать его не решился. Тот повибрировав ещё несколько секунд, затих.
«Куда, сука, он мог деть этот последний том? И ведь просрал именно его, с протоколом 217-й и обвинительным заключением!», - Саня был в отчаянии. – «Что делать, куда идти».
Звонить отцу, значит расписаться в собственной беспомощности щенка, строившего из себя бультерьера, схватившего за ногу жулик. Батя, который всю свою жизнь был честным опером УГРО и ушедший на пенсию с жирной должности полицейского Главка, наверняка не поймёт сына, который проблеет что-то невнятное про утрату уголовного дела.
Потерять дело – потерять веру в себя и доверие товарищей. Что делать?
И тут же в его голове всплыли слова начальника Следственной части, который на безмолвное возмущение, прочитанное в глазах Сани в ответ на внеочередные сутки дежурства за криво пришитые погоны на кителе, порекомендовал жаловаться в Организацию объединенных наций. Куда, по его мнению, жаловалось всё бесправное негритянское население угнетённых колониальных стран.
«Почему я не взял у него расписку за дело?» - Саня вспомнил честный кристальный взгляд Анатолия Петровича Новичкова, смотревшего на него с лёгкой поволокой пивного утреннего похмелья. Но ведь это прокурор. А кому ещё верить, как не ему. Но, видимо и ему верить было нельзя.
Мысленно стал прокручивать тот день. Вот он утром на совещании, голова болит, вечером посидели с парнями из ЦАО в пивняке на Таганке, ну и перебрали, как положено. Ну так ведь Новый год на носу. Чего, не накатить. К тому же завтра пятница, да из всех дел только сдать дело в прокуратуру. Получив инструкции от «пока капитана», такая кликуха была у блатного Егорова, которого поставили руководить отделом полгода назад, он взял дело из пяти томов и созвонившись с Новичковым поехал в прокуратуру.
«Солидный ведь дед, на первый взгляд», подумал Саня. «Ещё с совка здесь сидит, ракушками оброс, как такому не верить».
Именно в этот день не было их курирующего прокурора, который надзирал за их отделом по расследованию особо опасных преступлений в сфере банковской деятельности (по сути 2-й отдел экономика, блатной, куда он так мечтал попасть и попал через друга отца по небывалой рекомендации к самому генералу). И тут такая жопа!!
Может все-таки бате позвонить? А что он скажет - мудак, дело просрал, поздравляю!! Нет, спасибо. Он и так с ним не в ладах и общались они последнее время мало.
Подошёл трамвай. Саня втиснулся в толпу весёлого народа, который представлял собой офисный люд из окружающих офисов, спешащих в пятницу пообедать в близлежащих кофейнях и ресторанчиках, дабы начать отмечать окончание года и проводить старый год с коллегами по работе. Глядя на из счастливые лица, Саня не понимал, чему радуются эти люди без погон и настоящей службы, которых могут уволить по одному мановению истеричного самодура начальника.
«Так и меня могут», - пронеслось в голове у Сани, да ещё и с позором. Потомственного мента, только начавшего строить свою карьеру в элитнейшем отделе ГСУ города!!! Меньше года продержался он в нем, принимая на себя всю чёрную работу, непомерную нагрузку, составляясь описи, делая осмотры, состоя во всех мыслимых СОГах. Дежурил он за всех без остановки и дома почти не появлялся. Старался быть на хорошем счету у начальника Следственной части, «Папы», как его называли сотрудники. И вот. Такой косяк.
А главное, каков хлыщ этот Новичков!! На вопрос Сани про последний том, не моргнув отчеканил холодным голосом:
- Значит, ты его не привозил, Александр! Может…Это…Ты его в метро оставил? Нет? Так, забыл в отделе, позвони своим, – Новичков, был явно не в духе и раздосадован тем, что ему перед самым годовым отчётом достался ещё этот чертов 2-й отдел из-за «внезапной» болезни его коллеги по кабинету. Который, как было известно всем, отправился на Плитвицкие озёра в Хорватии, где у него была зимняя дача. Нормальное явление для кураторов экономических отделов, которые быстро обрастали жирком и имуществом.
Сам Новичков курировал разбойный отдел и отдел ДТП. Тут особо не отоваришься и следак в этих отделах всё больше молчаливый и суровый бессеребреник, могущий и послать по матери в сердцах. Другое дело культурные «экономические» бесхребетники. Те только и могут руки бессловесным коммерсантам выкручивать, а сами боятся любого шороха за спиной. Крутых там по пальцам можно пересчитать. Но Саня к таким явно не относился. Молокосос и вести себя с ними можно так же.
- Анатолий Петрович, вы бы получше посмотрите, может в шкафу он где у вас. Тут всего пять томов. Этот ж Варданян, я его по жалобам два раза к вам привозил. Вы же его знаете, как облупленного. Может завалился где? – взмолился Саня.
В этот момент в бок его несильно толкнули, и он отошёл сторону, увидев представительницу среднеазиатского культурного слоя, которая стояла с огромным мешком и шваброй в руке. Та смотрела на него стеклянными бессмысленными глазами, шевеля губами в такт раскачивающемуся чёрному мешку.
«Молитвы что ли читает?» - пронеслось у Сани и он посторонился, пропуская уборщицу в кабинет. Она, втащила мешок, безапелляционно согнав Новичкова с его насиженного места. Тот встал, вытянулся и Саня с удивлением увидел, что тот ростом ему по грудь, хотя и лейтёха не считал себя гигантом. Его согбенная канцелярская фигура, выражала страдания человека, полжизни проведшего за столом в бюрократических изысканиях. Карлик просеменил к дивану, стоявшему напротив стола, рядом с заляпанным журнальным столиком. Взяв два завязанных полиэтиленовых мешка, Новичков бросил их в огромный мешок уборщицы, которая дежурным движением размазала грязь, принесенную ботинками Сани и теперь с укоризной смотрела на него, как будто Саня сам совершил то преступление, которое вменил недавно своему обвиняемому Варданяну. Саня смутился и отошёл от грязного следа подальше, делая вид, что непричастен к содеянному.
- Тут постарались вчера, Дилярочка, - виновато улыбнулся Новичков, выбрасывая мешки со звенящим содержимым. – Ты уже дотащи до улицы, чтобы мне не одеваться.
Помощник прокурора залез в карман и достав оттуда сторублевку, свернул её в трубочку и отправил в фартук уборщице. Та, деловито кивнула и размазав грязной тряпкой масляные пятна на журнальном столике, развернулась и деловито вытащила мешок в коридор.
- А, почему я должен знать этого Варданяна, это Мишка его курировал. Ну может принимал пару раз, когда его не было. Так его часто не бывает, - хмуро улыбнулся Новичков Сане, как бы намекая на разнузданный нрав их куратора, который мог уйти в тяжелый запой на несколько дней. – Чего он там натворил то, мерзавец?
- Рыбой он торговал, а деньги обналичивал, - сообщил Новичкову Саня, виновато улыбаясь, как будто это он был виноват в запоях куратора.
- Ах рыбу…. – Новичков рассеяно окинул взглядом журнальный столик. И тут Саня вспомнил, как вчера вечером, сдавая дело Новичкову, тот также поглядывал на столик, на котором стояли пакеты с пивными бутылками и силуэтом копчённой рыбы. Поэтому Анатолий Петрович, так торопился, в предвкушении, когда он наконец-то запрётся у себя в кабинете и откроет первую бутылку пива, разольёт освежающую пенящуюся влагу в свою любимую кружку, которая была такой же многофункциональной, как и сам Новичков и принимала любую жидкость от чая до коньяка и попробует рыбку, подаренную ему гаишниками за недавнее подписанное дело по ДТП на Лениниградке.
С этим и была связана суета, с которой Новичков принимал у него дело, небрежно бросив его на край стола и даже не став читать сопровод, отмахнулся от него со словами: «Завтра всё подпишу, проклятый крючкотвор. Иди отсюда». Именно поэтому, Саня, не привыкший настаивать на своём, тем более перед надзорной инстанцией, дал слабину и не стал требовать расписку от Новичкова.
- Милый, билетик - послышалось сзади. Саня очнулся от воспоминаний и оглянулся. Рядом с вопросительным видом стояла тёртая жизнью бабка, которая промышляла на этом маршруте контролёром. Один раз он уже забывал ксиву в пиджаке на работе, и она мурыжила его перед всем вагоном. После этого он ездил этим знакомым маршрутом не один раз, и в его удостоверение она уже насмотрелась. Поэтому увидав, знакомую физиономию, победно произнесла: «А, это ты солдатик, опять в свою прокуратуру ездил? И чего вас туда носит так часто?»
На эту ее фразу несколько человек, стоявших рядом с Саней оглянулись, смерили его с ног до головы презрительным взглядом и, как ему показалось, отодвинулись подальше. К таким взглядам Саня уже привык, поработав пару лет следаком на территории, где местное население относилось к работникам правоохранительных органов без должного пиетета.
Саня неопределённо мотнул головой и выдавил: «Да, так, дела». И снова его голову пронзила мысль о потерянном томе уголовного дела. Телефон предательски завибрировал в кармане. Саня нерешительно опустил руку и достав его увидел надпись: «Артём». Это был его сосед по кабинету. Саня нажал кнопку и тут же услышал громкий бас коллеги: «Санек, тебя ждать обедать, мы с Вовчиком и Петровичем хотим пожрать сходить напротив». Сходить пожрать напротив, означало накатить в шаурме напротив по кружке пива. «Нет, Тёма я не успею, идите без меня».
- Ну как знаешь, тебя тут вождь разыскивал, говорит не может до тебя дозвониться. Набери ему.
- Хорошо, - промямлил Саня и нажал отбой.
«И этому неймется, хочет моим делом год закрыть. А хер там получится»,- злорадно подумал Саня. Тут же осекся.
Трамвай остановился у метро, и людская масса выдавила Саню наружу к тому месту, где в далёкие годы становления российской демократии подорвали манипулятора политической элитой Березовского.
Саня побрел к метро «Павелецкая», разглядывая витрины ларьков, окружавших чудо Сталинской инженерной мысли. Взгляд его остановился на яркой обложке бульварного чтива с названием серии: «Обожжённые зоной».
И вдруг его осенило: «Петя Мальков!!». Это же его территория. А что, если ему набрать, может он чего придумает. Петя тёртый опер из ОВД Замоскворечье, розыскник, с которым Саня работал еще будучи следаком в ЦАО. Этот вывертывался из всех жизненных ситуаций и наверняка сможет помочь и здесь.
- Алло братан, как дела? Ты где? Сможем встретиться? Очень нужно!
- Жди в Хинкальной на Новокузнецкой, ща буду, - прокряхтел Петя в трубу.